Алекс Змаев - Песок под солнцем
— Виола, не кипеши. Он спал, все видели. Мы сейчас берем его под белы руки и выводим. Две девушки уводят перебравшего в ночных попойках парня.
— Мы его не утащим!..
— Утащим. Еще сам ногами перебирать будет. Это хороший препарат, мозги отключает полностью, но все рефлексы работают.
Мимо меня проплывают столики, потом клетки плиток на полу, асфальт…
— Рита, помогай.
— Ой, девочки, привели. Какие молодцы!
— Давайте его в машину, назад. Придержи вот здесь. Ага… поехали.
— Лена, мы сейчас куда? Ты обещала рассказать.
— Рули к универу, на задний двор, где вход в подвал. У меня есть дубликаты ключей от той двери, от сорок шестого склада.
— То есть его — туда? Для чего?
— Полиция и так что-то подозревает, а если будет еще один свидетель…
— Фи… Ну и что? Твоя мама нас отмажет. Да просто прикажет прекратить следствие.
— Мама, конечно, начальник городской полиции, но из-за этой долбаной коши все осложнилось. Дело на контроле из центра, и следователь не местная. Все, что мама смогла сделать, как только нашли его мотоцикл, — сообщить мне.
— И как нам теперь быть?
— Избавиться от свидетеля.
Кто-то охнул. Голос Лены продолжал:
— Все очень просто. У меня остался еще целый пузырек «огонька». Вольем ему все.
— Но это же почти три дозы!
— Вот именно. От такого гарантированно сходят с ума. Потом найдут «овощ», решат, что парень закрылся на складе, где его не нашли. А не нашли потому, что не искали за закрытыми дверями. Там замок такой, что мог и сам захлопнуться, а с ума сходят порой и от обычной дозы.
— Еще коша остается…
— С нею нам повезло. Мама звонила только что, говорит, коши не имеют претензий к людям по этой истории. Видимо, засранка сама потерялась.
— Хоть это хорошо. Как он там?
— Да что ему сделается. Сидит, уставился в точку. Вполне животное состояние.
— Не-е, Лена. Животное состояние для мужчин как раз обычное. По сути ведь они животные и есть, только говорящие. А он сейчас скорее растение, во. Точно, овощ.
— Ну и пусть валяется…
Голос Виолы с переднего сидения, сухой, злой:
— Нет, все-таки, девочки, какой облом. Такой план был! А что получается? Новогодний бал мы упустили. Теперь мне что же, работать идти? По этой дурацкой специальности?..
— Виола, а зачем ты на нее вообще поступала?
— Как зачем? Выбрать себе подходящего «дойного мальчика», с хорошей зарплатой в будущем. А вы будто за чем-то другим поступали…
Машину кидает на ухабах, перед глазами качается спинка кресла, разговор течет мимо сознания. Только какой-то шепот мешает, шелестит на грани слышимости, отвлекает от неподвижности.
— Мих, Миша, слушай меня, двигайся ко мне. Мих, это Рафа…
Рафа? Двигаться к ней? Это куда?
— Вспомни меня, чувствуй меня…
— Рафа?
— Уф… Откликнулся! Ох, как тебя… Так, сейчас представь, что ты приближаешься ко мне и заполняешь меня, как вода стакан. Иди сюда, я пускаю тебя…
В голове вдруг волшебным образом проясняется. Я обнаруживаю себя в светлой полукруглой комнате, лежу на животе, на широком матрасе, уложенном прямо на пол. В изогнутой стене три двери, в одном из двух углов — компьютерный терминал на столике. Больше никакой мебели нет. Переведя взгляд на свою руку, вижу прозрачно-зеленый, светящийся мех запястья и оранжевую ладошку. Пошевелил пальцами. Шевелятся. Начинаю двигаться — и обнаруживаю, что я гораздо более гибок и занимаю больше места, чем кажется. Такой эффект дает роскошный длинный Рафин хвост. У меня никогда не было хвоста, поэтому я аккуратно пробую им пошевелить тоже. Удивительно — получается!
— Ну конечно, я же пустила тебя в свое тело. Твое отравлено какой-то гадостью, а в моем ты можешь думать. Я слышала разговор девушек твоими ушами, но не поняла, куда тебя везут.
— Куда везут?
— Вспоминай, — Рафа воспроизводит для меня кусочек диалога в машине.
Теперь я тоже вспомнил услышанный разговор и передернулся от страха. Они хотели меня убить. Причем такой мерзкой смертью! Те самые девушки, которые несколько лет учебы списывали у меня задания к семинарам, улыбались, строили глазки… Вот именно, «строили глазки». А куда везут? Да, я знаю это место. Перед глазами встает картинка и я рассказываю Рафе:
— На заднем дворе университета стоят мусорные баки. Если пройти за них, там будет небольшая железная дверца в подвал. Через нее при уборке мусор выносят. В подвале всякие склады и хранилища. 046-я комната — это вроде бы склад кафедры «национальной музыки и танцев». Барабаны там всякие, старинная одежда…
— Понятно. Кто может тебя оттуда вытащить?
— Не знаю. В полицию звонить бесполезно, там мать Лены начальницей. Может, мама сможет, если соседок позовет.
— Она уже дома?
— Должна была утром приехать.
— Какой телефон? И как зовут твою маму?
— Клара, а номер — 927744589.
— Я свяжусь через сеть. Надо, чтобы звонок не отследили. И придется еще программку искажения голоса включить. Мне понадобится мое тело.
— Да, конечно, уже ухожу…
— Эй, стоп. Не пропадай совсем. Постарайся удержать связь…
Эх, знать бы еще, как это сделать. Как вернуться, уже вроде бы понял — представить себя в своем теле, а вот как удержать связь? Хочу слышать разговор Рафы с мамой… Ох, как же тяжело думать, перед глазами все еще спинка переднего сиденья.
— Алло! Я говорю с Кларой?
— Да. Кто это?
— Неважно. Вашего сына украли и сейчас везут в подвал университета. Там собираются убить.
Новый голос:
— … У аппарата следователь по особо важным делам. Представьтесь и повторите свое сообщение.
— Подвал большого здания университета. Комната номер 046. Поторопитесь.
Представляться Рафа, естественно, не стала, просто оборвала связь. А ведь могли бы догадаться, что телефон прослушивается.
— А я и догадалась. Мих, все нормально. Помнишь, та, отравившая тебя, сказала, что следователь не из местных.
— А-ага…
— Ты все же постарайся не отключаться. Или давай я снова пущу тебя в себя.
— Нет, мне уже лучше. Кажется, действие этой гадости проходит.
Меня тем временем вытащили из машины на свежий воздух (действительно, дышать стало легче) и повели-поволокли в сторону дверцы в подвал.
— Давайте поживее, девочки — он может скоро очнуться. Надо успеть затащить и связать.
Сейчас бы самое время вырваться, но тело по-прежнему не слушается. Противно заскрипела маленькая ржавая дверь, перед глазами полутемный подвальный коридор, еще одна дверь. А за нею — трое полицейских.
— А-а?.. — визг полоснул по ушам.
— Ой!
— Подстава…
Девицы шарахаются в разные стороны, а мое безвольное тело выпускают из рук и оно больно брякается на какие-то угловатые ящики. Свет погас.
* * *Я очнулся дома, на своем диване, под пристальным взглядом двух пар глаз. Одни, заплаканные и темные от тревоги — мамины, другие, серые и холодные, массивной женщины в полицейской форме.
— Мишенька… Как ты?
Ох, что-то мне это напоминает. Кажется, Рафу встречали примерно так же.
— Нормально, мам.
— Вижу я, как «нормально» — она нервно огляделась. — Тогда… тут с тобой следователь поговорить хочет. Можешь ей ответить? Если не можешь…
— Могу, мам.
— Очнулся, значит, — голос у следователя оказался под стать фигуре, тяжелый и резкий, — отлично. Расскажите, как помните, о событиях со вчерашнего вечера и до утра.
И правда, вдруг подумал я, всего около полсуток прошло с начала бала, когда я даже еще не был знаком с Рафой. Полжизни назад…
— На балу «огоньком» напоили.
— Это мы уже знаем. Кто? Вам известны их имена?
— Я пил только газировку. Дважды. Сначала стаканы принесла Лена, потом — Виола.
— Понятно. Ими уже занимаются. — Сказано явно не мне, а матери. Снова, обращаясь ко мне. — Что было дальше? Ты ушел с самочкой кошратов?
— Ну, да… меня прихватило, а она оказалась рядом. Позвал ее покататься на мотоцикле, а она взяла да и согласилась. Вот…
— Понятно. Согласилась покататься. Сама. Что было дальше?
— Меня накрыло. Я слышал, резиновая кукла помогает. Которая из сексшопа.
— Но коша ведь не резиновая кукла.
— Так я ее связал и рот заткнул. Как кукла получилась.
Шепот в голове: «— Мих, ты умница! Про затыкание рта правильно сообразил. А я забыла предупредить».
— И так всю ночь, как с куклой?
— Ну да.
— Где это происходило?
— Мамин садовый домик.
