Александр Бачило - День гнева (сборник)
— Эй! — шепотом окликнул путник, немного подождал, окликнул еще раз…
Никто из узников не шелохнулся. Путник, подумав, двинулся к сидящим. Пещера была низкая, он едва ли не полз на коленях.
Узники сидели плотно, касаясь один другого локтями. Все они были в лохмотьях, а лица у них — словно опухшие от голода или неведомой болезни; щели заплывших глаз были зажмурены, а губы страдальчески сжаты. Все лысые, безбровые, они едва качали головами и мычали. Путник с опаскою полз, пригибаясь, дальше…
И вдруг замер, отшатнулся. Узник, сидевший перед ним, был вовсе без лица. Бесформенная голова покато — безо всякой шеи — уходила в плечи. Путник зажмурился, прислушался. Со всех сторон неслось безумное мычание, со сводов капала вода. Что ж, он, похоже, обречен; отсюда не выходят, а превращаются… И если так, то… Путник схватился за железное кольцо, стал медленно снимать его…
И тотчас на плечо ему легла чья-то рука, послышался старческий голос:
— Не бойся, я не причиню тебе зла. Я сам такой же узник, как и ты.
Путник дернул плечом, и рука отпустила его, но раздался еще один голос, на сей раз молодой:
— Помоги нам. Вместе будет легче.
Путник поспешно отпустил кольцо и обернулся. Перед ним сидели двое, старик и юноша. У них были простые человеческие лица.
— Кто вы? — чуть слышно спросил путник.
Вместо ответа старик и юноша лишь горько улыбнулись. Путник, кивнув на узников, опять спросил:
— Что с ними?
— Их уже нет, — сказал старик.
— А… мы?
— Придет и наш черед. Туман всех делает безликими, в тумане все похожи.
— А вы… пытались выбраться отсюда?
— Нет, — нехотя ответил юноша. — Хотя вполне могли бы это сделать, — и, посмотрев на старика, добавил: — Покажи.
Старик недовольно вздохнул и, порывшись в своих отрепьях, достал из-за пазухи нож. Путник взял нож и улыбнулся. Резная костяная рукоятка была удобная и легкая, а лезвие блестело, словно зеркало. С таким ножом…
— Не верь ему, — сказал старик. — Он принесет несчастье.
Путник, не слушая его, взмахнул ножом, спросил:
— Откуда он у вас?
— Нашли, — ответил юноша. — Здесь, на полу.
Путник нахмурился, еще раз посмотрел на нож. В зеркальном лезвии мелькнула чья-то тень. Путник поспешно отвел руку от лица. Нож, неизвестно кем сработанный и, более того, подброшенный, не может внушать должного доверия.
— Очень крепкая сталь, — сказал юноша, с надеждой глядя на путника.
Путник молчал.
— Что, и ты тоже испугался? — воскликнул юноша. — Чего?! Послушай, незнакомец…
. — Оставь его, он прав, — сказал старик. — Это не нож — проклятие.
Путник еще раз — пристально — всмотрелся в лезвие, закрыл глаза, задумался. Нож, без сомнения, подброшен с умыслом. Кто-то желает не спасти их, а низвергнуть еще ниже. Что ж, он и сам того желает; его путь…
— Судьба! — сказал старик. — Пройдет еще немного времени, и мы, как и другие узники…
Но путник уже встал и, сжимая в руке нож, вновь двинулся вглубь пещеры.
Он долго пробирался вдоль сидящих узников и кашлял, задыхаясь от тумана, пока не очутился в тесном низком гроте. Путник ощупал каменные стены, обернулся… Так и есть — старик и юноша, с надеждой глядя на него, стояли рядом. Глупцы! Они надеются спастись. Ну что ж, он им потом все объяснит. Путник еще раз посмотрел на лезвие ножа — там вновь мелькнула тень — и, резко развернувшись, ударил по стене. Нож отскочил, стена не поддалась. Путник провел рукой по лезвию, ударил еще раз — и снова бесполезно.
— Оставь, — сказал старик.
Но путник, словно одержимый, бил по стене — без перерыва, задыхаясь. В глазах метались красные круги, пот лился по лицу…
Вдруг лезвие со звоном обломилось едва ли не у самой рукоятки.
— О! — в ужасе воскликнул юноша.
— Напрасно, — прошептал старик. — Я ж говорил…
Но тут раздался громкий скрежет, и стены грота, задрожав, раздвинулись. В образовавшемся проеме зияла тьма. Пахнуло холодом. Путник, стирая пот со лба, сказал:
— Я должен вас предупредить. Здесь нет пути наверх, а только вниз; туда, где…
— Нет! — злобно крикнул юноша. — Ты лжешь! Ты просто хочешь убежать один, без нас! — и, оттолкнувши путника, полез в проем.
— Глупец! — в сердцах воскликнул путник, обернулся к старику…
И вскрикнул в ужасе! У основания стены лежало лезвие ножа, которое, теряя блеск, стремительно, с шипением ржавело. Путник застыл, не зная, что и делать. Старик же, словно завороженный, склонился к лезвию… и изможденное лицо его вдруг исказилось; глаза погасли, шея и щеки стали быстро опухать. Путник, опомнившись, схватил его за плечи и поволок в проем.
Снаружи было так темно, что путник ничего не видел. Он попытался сделать шаг вперед-нога повисла в пустоте — и тут же отступил, подобрал мелкий камешек, бросил… и только где-то очень далеко внизу раздался звук падения. Старик, стоявший рядом, тяжело дышал.
И вдруг раздался голос юноши:
— Эй, незнакомец, где ты?
— Здесь, — нехотя ответил путник.
— Будь осторожен, рядом пропасть.
— Знаю.
Юноша умолк. Он, путник, говорил ему, предупреждал. Теперь пусть поступает так, как знает. Ну а старик…
— Что делать? — вновь раздался голос юноши.
Путник молчал. Один, с кольцом, он мог еще дойти до цели, а втроем… Годы надежд, раздумий — прахом! Так что же, бросить тех, кому он, пусть и против своей воли, подарил надежду? Ну уж нет! Пусть будет так, как суждено судьбой. А посему…
— Что делать? Уходить! — воскликнул путник и, пробираясь наощупь, полез вниз по скале.
Старик и юноша послушно двинулись за ним.
Беглецы, помогая друг другу, долго спускались по крутому, едва ли не отвесному ущелью. Камни крошились под ногами и то и дело сыпались вниз, в непроглядную тьму. Где-то там, наверху, едва виднелись огоньки. Там, наверху, был город, а внизу…
Путник, неловко ступив, не удержался, соскользнул, упал… И тут же встал среди густой травы.
— Сюда! — позвал он с радостью. — Не бойтесь, мы уже спустились.
Старик и юноша, бредя наощупь, подошли к нему. Вокруг было по-прежнему темно. Едва шелестела под ветром трава, журчал ручей. Что, если… Быть того не может, но…
Путник поспешно, спотыкаясь, двинулся на шум ручья. На берегу он опустился на колени, протер глаза водой… и снова закричал:
— Ко мне! Скорей! Здесь свет!
Ведь, окропив глаза волшебною водой, он видел в темноте! Да, это тот ручей и та долина; он наконец-таки почти у цели!
Старик и юноша склонились над ручьем, омыли лица…
— О! — радостно воскликнул юноша. — Я вижу! Вижу!
Старик, прищурясь, осмотрелся и сказал:
— И я прозрел. Теперь я знаю, кто ты, незнакомец. Ты один из них.
— Я? — отшатнулся путник. — Что ты говоришь? Одумайся!
— Нет, — продолжал старик, — я не ошибся. Ты жаждешь нашей гибели. Ты заманил нас, ты… — и замер.
На противоположном берегу ручья показалась тощая собака и тотчас же, толкнув ее, из тростника вышла вторая, третья, четвертая собака — и вот уже вся свора тяжело дышала, скалилась, вертела головами…
А беглецы не смели шелохнуться.
Но вот послышался тяжелый мерный топот, затрещал, раздвигаясь, тростник — и к своре подошли двое кентавров. Но если б это были просто полулюди-полулошади! Кентавры, словно латами, были покрыты толстыми блестящими пластинами, за спинами у них вздымались крылья — полупрозрачные, в прожилках. Чудовища были подобны саранче невиданных размеров; в руках они наперевес держали копья. Заметив беглецов, один из них самодовольно ухмыльнулся, склонился к своре и крикнул:
— Ату их, ату!
Собаки с диким лаем дружно бросились в ручей…
И началась погоня. Песчаный берег, камни, лабиринт огромных валунов, болото, вновь ручей, высокая трава, кустарник… И старик упал. Путник и юноша остановились.
— Нет! — крикнул старик. — Убегайте!
Путник хотел было склониться к старику, но юноша схватил его за руку, потянул — и путник побежал за ним… потом остановился, обернулся и увидел…
Как свора бросилась на старика, но тут к ним подскакал кентавр и, криком отогнав собак, встал на дыбы, взмахнул копьем, ударил — и старик, весь извиваясь, захрипел, завыл… и обернулся страшным псом. Пес подскочил и, обгоняя свору, первым бросился в погоню.
И вновь высокая трава, песок, ручей, кусты, обломки скал…
— Быстрей! — то и дело выкрикивал путник. — Быстрей!
Но юноша, мотая головой, все отставал и отставал… пока в изнеможении не прислонился к валуну.
— Беги! — сказал он, задыхаясь. — Ведь кто-то должен… — и, махнув рукой, замолчал.
Путник стоял, не шевелясь. Собаки быстро приближались.
— Беги! — крикнул юноша. — Мне будет легче, если ты спасешься. Ну!
