Арина Алисон - Герцогиня
За принца я переживал не меньше, чем за Нирану. Ведь это была моя идея, из-за которой он с нами и поехал. Если с ним что-то случится, мне лучше не возвращаться в Транию, поскольку король мне не простит гибели сына. При таком раскладе моим братьям и сестрам тоже не поздоровиться, особенно Лорэйн. Ведь она не сможет мужу в глаза смотреть, если его наследник пропадет по вине её сестры?! Поэтому я старался не выпускать из внимания Наше Высочество, но так, чтобы посторонние этого не замечали.
Поворочавшись беспокойно еще какое-то время, я все же заснул.
Официальное празднование женитьбы Кэнтара, в главном Храме столицы, мы решили приурочить к празднику Середины Лета. Я бы устроил свадьбу на следующий день по приезду, но требовалось дать время подданным, успеть собраться и приехать в том виде и количестве, которое было необходимо по этикету. Это событие наступало через пятнадцать дней, и к этому моменту нашему принцу требовалось привлечь внимание сестры Кэнтара и вызвать у неё к себе если не любовь, то хотя бы симпатию, чтобы Кэнтар мог уговорить её выйти за Рональда замуж.
Такой короткий срок так сильно впечатлил Его Высочество, что он несколько минут, выпучив от возмущения глаза, открывал и закрывал рот.
— Порядочная девушка не может влюбиться за десяток дней и дать согласие на брак! — возмутился он.
— Если ты вспомнишь существующие правила выдачи замуж, то у порядочных девушек о симпатиях редко когда спрашивают, да и ее согласием на брак тоже не часто интересуются! Даже не всегда говорят с кем. Сообщили, когда свадьба, и пишите письма, — съехидничал я.
— Какие, письма? — удивился принц.
— Пригласительные. Гостей созывать, — выкрутился я.
— А почему Его Величество Кэнтар не сделает так же, сказал о замужестве и мне не надо будет всякой чепухой заниматься? — недовольным голосом поинтересовался Рональд.
— Ну, во-первых, чтоб она случайно раньше времени не проболталась, а то еще помешают. А во-вторых, это нужно тебе самому. Жить с женщиной, вышедшей замуж по приказу или по любви — большая разница. К слову, тебе тоже следовало бы влюбиться, говорят, легче переносить женские капризы, когда эту женщину любишь, — мне вспомнилась моя сестра из другого мира, с её фокусами по отношению к своему мужу.
— Мне дам как-то не требовалось уламывать, уговаривать, да и соблазнять тоже, все больше отбиваться приходилось, — хмуро сообщил принц.
— Ничего страшного. Когда-то надо начинать. Почему не сейчас? Начни с такого способа: подходишь, говоришь комплимент, типа вы сегодня изумительно выглядите, и сразу же, не оглядываясь, уходишь, и так по нескольку раз на дню. Я не проверяла лично, как это работает, а лишь читала в книге, поэтому будь осторожен, а то можешь и по морде, в смысле, по лицу получить, или еще что-нибудь подобное. Результаты мне каждый день сообщай, если пойдёт как-то не так, придумаем что-то другое, — порекомендовал я, и быстро сбежал, сказав, что очень занят.
С момента нашего появления во дворце королей Родэна, я попросил Сэта полетать по всему замку, исследуя его вдоль и поперек.
— Ли-и-и!!! Сколько простора! А людей! Я нашел такую замечательную алхимическую лабораторию! А какие здесь тайники и переходы! Судя по количеству пыли и паутины в них, все кто мог и должен был знать входы и выходы, успешно забыли, или, переходя в мир иной, не успели передать эти сведения своим преемникам, — возбужденно поделился со мной своей радостью он.
Будучи привидением, Сэт легко проходил сквозь стены, и потому уже в первый день нашего присутствия в замке, обнаружил тайные переходы и комнаты. Получив такое замечательное известие, я попросил его исследовать их в первую очередь. Поздно вечером, когда все ложились спать, или рано утром, если подслушиваемые разговоры затягивались допоздна, он появлялся в моей комнате и передавал все, что он слышал во дворце.
Так же мы условились с Сэтом, что не меньшее внимание он уделяет подслушиванию конкретных помещений, в которых жили советники, министры, всевозможные управляющие… Для нас было очень важно как можно скорее разобраться, кто из окружения враг, кто друг, а кто к нам нейтрален. Врагов следовало срочно убрать то ли физически, то ли сослать куда подальше, а на их место поставить более лояльных людей.
Имея большие надежды на использование в своих целях, мы занялись составлением карт тайных переходов со слов Сэта. Тут же приступили к их исследованию, лично проверяя все входы и выходы. Также приходилось сразу же мыть и чистить все проходы, чтобы появиться где-то извазюканными в паутине и пыли. Этих ходов оказалось великое множество. Нам пришлось урезать свой сон до шести часов, и придворной жизни посвящать лишь три-четыре часа, и все равно мы с трудом успевали очищать уже найденные проходы. К тому же, выяснив, что некоторые из них подходят к комнатам министров и членов Совета, я стал выставлять для подслушивания у скрытых отверстий дежурных. Во всех этих делах участвовали только члены команды, чтобы никто посторонний не догадался о нашем открытии.
Исследуя новое ответвление прохода, не заметил, как потерял направление и мне показалось, что я начал накручивать круги. Как такое могло получиться, я не представлял, но выйти в уже исследованное место у меня не получалось. В какой-то момент, споткнувшись, выронил факел, который, зашипев, тут же потух.
Да чтоб тебя на… и в… — от избытка эмоций выругался я. Дальше пришлось двигаться уже на ощупь. Будучи без света и в замкнутом пространстве, а так же, не зная как выйти к своим, я потерял счет времени.
Устав бродить, я в изнеможении опустился на пол, и вдруг рука зацепила какую-то железку. От радости я чуть не подпрыгнул. Усилием воли удержал руку на месте, а затем медленно попытался ощупать находку. Эта штуковина была похожа на запорный механизм, вот только располагалась по какой-то причине, почти у пола. Продолжая на ощупь изучать механизм, я задумался, что делать: продолжить и дальше разыскивать коридор, ведущий к нам, или все же попробовать выйти здесь.
Пока размышлял, рука случайно нажала на какой-то там штырек сильнее, чем следовало, и тихо скрипнув, запорная панель начала отходить в сторону. Быстро вскочив, я подбежал к проему, молясь про себя всем богам, чтобы в помещении, куда ведет этот ход, никого не оказалось. В противном случае придется убить человека только из-за того, что он оказался не в том месте в неподходящее время.
Выглянув, я обнаружил коридор, в котором почти никого не было, только неподалеку спиной ко мне располагался мужчина, который то ли открывал, то ли закрывал дверь в комнату. Не ожидая пока появятся еще какие-либо зрители, рванул к мужику и стал мягко, но настойчиво толкать его в спину.
— Ах, сударь, вы позволите? Пожалуйста, мне нужно срочно с вами переговорить. Это очень важно. Да шевелите ногами, — под конец фразы, не сдержавшись, зарычал я.
Затолкав его в комнату, и убедившись, что тайный вход закрылся, я захлопнул дверь. Если в коридоре было полумрак, и моим глазам, после полной темноты, было нормально все видно, то здесь для меня было слишком светло. Пришлось несколько раз поморгать, чтобы привыкнуть к яркому свету.
Окинув комнату быстрым взглядом, я заметил, у двери тумбочку с большим подсвечником и быстро переместился к нему поближе. Мало ли как отреагирует на появление и внешний вид жертва моей наглости. Посоха, или другого оружия у меня с собой не было, а с подсвечником уже приходилось управляться. Лишь заняв нужную позицию, попытался рассмотреть, кого же это я осчастливил своим присутствием.
Передо мной стоял мужчина лет тридцати, одетый по последней моде, но без излишней пёстрости, строен, где-то на голову выше меня, с русыми волосами и светло-коричневыми глазами. Лицо его сложно назвать красивым, но породистость, аристократичность, придавала ему своеобразную привлекательность.
Мое перемещение к столику не осталось незамеченным, но отреагировал он лишь ехидной усмешкой, которая почти сразу исчезла с лица. Заметив его реакцию на передислокацию, я лишь насмешливо хмыкнул, мол, не стоит недооценивать противника. В ответ на моё хмыканье он сложил на груди руки и начал беззастенчиво рассматривать меня с головы до ног.
Наглость какая! Возмутившись, я решил принять высокомерную позу, но, проведя рукой по голове, нащупал паутину и мусор, запутавшиеся в волосах. Замерев на секунду, я поднес ладонь к глазам и тут же рванул к зеркалу, висевшему неподалеку.
ТО, что там отражалось, напоминало помесь метелки для темных и старых чердаков и ёршик для печных труб. С минуту порассматривав это пугало, я попытался вообразить, насколько высокомерно оно могло бы выглядеть. От представленной картинки меня разобрал смех, и я начал ржать. Слезы потекли по грязным щекам, и попытка их вытереть не менее грязными руками приводила к появлению разводов, делая меня похожим на индейцев или африканцев в боевой раскраске.
