Олли Вингет - #После Огня
И вот сейчас пылающий праведным гневом Освальд вдруг остался один, понимая: Дейв не согласен с ним, а если бы не поврежденное крыло друга, то к оазису они бы отправились вместе, мешая друг другу, как бы близки они ни были.
У самой двери, развалившись на кровати, сидел Большой Сэм. Медлительный, но без сомнения самый верный из братьев, он сразу подобрался при виде Освальда. Но тот лишь кивнул Сэму мимоходом. Ему предстоял еще один разговор. Может быть, что окажется он еще тяжелее.
Когда дверь за Освальдом закрылась, Сэм расслабленно выдохнул. От его глаз не укрылось, как напряженно смотрел вслед уходящему собрату Дейв.
* * *Сильвия сидела на грубо сколоченной скамейке в тени у стены общего дома и пыталась читать книжку. Она сама уже была не рада, что, уговаривая Алису взять ее с собой, обмолвилась о знании кореньев.
Когда-то очень давно, во времена без крыльев, Сильви начинала учиться у поварихи, вместе они сушили влажные грибницы, обрывали колючки у кустиков, мололи их, смешивали, разбавляли капельками воды и долго сушили в печи пайковые брикеты. Работа была несложная, но кропотливая. Добрая женщина рассказывала ей, пока ловкие руки привычно работали, обо всем съедобном, что осталось в сожженном мире.
О сладких корешках, прячущихся под слоем песка. О нежном родниковом иле, который можно добавлять в разведенный водой паек, размешивая ложкой. Жаль, что невозможно сохранить в дороге это студенистое лакомство. Сильвия слушала, четко повторяя все действия за поварихой, а сама представляла, как находит в пустыне мясистые стебли и острые листы, как спасает от голодной смерти спутников, затерявшихся в песках.
Конечно, она и подумать не могла, что сама окажется посреди пепла и золы. Но жизнь любит преподносить сюрпризы. Так и Сильвии она протянула на раскрытой ладони повод бросить уютный мирок поварихи и подставить шею под тесьму с медальоном.
Первый раз этот повод встретился девушке на городской площади. Чему-то ухмыляясь, он сидел рядом с братьями. Его длинная, узкая ладонь постукивала по колену в причудливом ритме. Склонив обритую налысо голову набок, Крылатый поглядывал на крепыша с большими руками, сидевшего рядом, и тихо отвечал ему что-то глубоким, приятным голосом. Собеседник называл его Освальдом и оглушающе смеялся в ответ.
Сильви тогда не было и двадцати, она никого еще не подпускала к себе, мигом заливаясь краской от единственной мысли о сильном и смелом мужчине, который обязательно встретится ей однажды. Давно знакомых мальчишек, уже начавших поглядывать на нее заинтересованно, она даже не замечала. А тело ее тем временем обретало приятные глазу округлости, и коса отросла до пояса.
Но при виде Крылатого, который сидел напротив, сердце ее сжалось. Сильвия неотрывно наблюдала за его сдержанными движениями и улыбкой, что мигом смягчала острые черты лица. Потому, когда у костра зазвучала переливчатая мелодия флейты, а пары заскользили в танце по краю площади, то и дело скрываясь за пределами круга света от костра, Сильвия принялась считать.
Первой к Крылатому подошла статная красавица, чьи пышные волосы светлой волной спускались на спину. Внутри у Сильви тоскливо заныло сердце, но Освальд, подняв глаза на девушку, только покачал головой и вернулся к беседе. Красавица равнодушно пожала плечами и через мгновение уже закружилась в танце с другим.
Флейта тянула затейливую ноту, когда у костра явилась вторая соперница. Коротко стриженная, по-мальчишески стройная, она со смехом протянула Освальду ладонь, и тот от души хлопнул по ней своей, но танцевать не пошел. По заливистому хохоту Крылатых Сильвия поняла, что это был ритуал, который мог позабавить лишь тех, кто знал, что за этим кроется.
И вот тогда, задержав на мгновение дыхание, она сама поднялась и, размяв затекшие ноги, направилась к увлеченному разговором Освальду. Он не сразу ее заметил: Крылатый что-то горячо доказывая брату крепышу, когда тот его прервал, кивнув на Сильвию.
– Нет, погоди, Дейв! – вспыльчиво сказал Крылатый. – Не перебивай! Ты знаешь, что я прав…
– К тебе гостья, брат, – вкрадчиво улыбнулся тот, кого назвали Дейвом.
– Я не буду танцевать, – раздраженно бросил Освальд, даже не глядя на подошедшую девушку.
– Отказывать три раза – плохая примета, Крылатый, – на одном дыхании выговорила Сильви фразу, что крутилась в голове все это время.
И тогда мужчина поднял на нее свой холодный взгляд. Девушка мигом покрылась мурашками так, словно ее окатили ледяной водой. Но вместе с тем чуткое сердце потеплело в предвкушении.
– Так принято в Братстве – выдохнула она, силясь улыбаться, чтобы все это еще и походило на шутку.
Между ними повисла тишина. Где-то там, в другом мире, от которого их отделяла пара шагов, плавно кружилась мелодия, а танцующие пары скользили в ней, прижимаясь друг к другу. Сильви уже не знала, куда ей деться от стыда. Освальд продолжал морозить ее взглядом. Теперь, подойдя вплотную, она поняла, что Крылатый старше ее, много старше. Неверный свет костра освещал паутинки морщин на его лице, острый нос, цепкие глаза, тонкие губы и короткую темную бородку. Он был взрослым мужчиной, который многое повидал и многое пережил. И от этого у Сильвии чуть было не подкосились ноги. Она почти не слышала, как залился басовитым хохотом Дейв.
– А ведь есть такая примета, – проговорил он, утирая набежавшие слезы, и размашисто хлопнул Освальда по спине. – Теперь иди танцуй. Вон какая умница приглашает, грех отказать.
Крылатый рассеянно огляделся по сторонам, но братья, сидевшие рядом, уже подбадривающе ему кричали, заставляя подняться. Освальд вздохнул и легко вскочил. Миг, и вот он застыл рядом с Сильвией с совершенно прямой спиной и равнодушным взглядом, оказавшись лишь немного ее выше.
Крылатый протянул ей руку, и Сильви крепко сжала его ладонь, надеясь, что сумеет скрыть дрожь.
– Ну, пошли, – сказал он и повел ее между танцующими на дальний край площади.
За весь их короткий танец Освальд не произнес ни слова, взгляды их не пересеклись, его ладонь спокойно лежала на ее спине и не сдвинулась вниз, но Сильви все равно ощущала себя стремительно несущейся к высокому небу. Крылатый уверенно вел ее, неторопливо кружа, вслед за плавной мелодией флейты и смотрел куда-то вдаль поверх плеча Сильви. А она млела, чувствуя его дыхание на своей щеке.
Вот флейта издала последнюю ноту, девушка на мгновение подалась к отстраненному мужчине, и тот удивленно на нее посмотрел. Мелодия стихла, пары, весело переговариваясь, начали расходиться. Сильви застыла, ей, казалось, что она тонет в ледяной воде.
– Сильви, – выдохнула она. – Меня зовут Сильви.
Освальд лишь кивнул в ответ, развернулся и быстро двинулся в сторону костра.
На следующее утро Сильви сообщила изумленной поварихе, что больше не будет учиться ее премудростям. А уже в полдень она вошла в общий дом и заявила, что хочет стать Крылатой, точно помня слова старого Закона о том, что каждый сам вправе выбрать себе наставника.
И теперь, спустя пару лет в Братстве, Сильви листала рукописные странички с нечеткими зарисовками. Поварихи давно не было на свете, лихорадка умела уносить жизни в мгновение ока. Но книжечку с кореньями женщина отчего-то оставила покинувшей ее ученице, и блокнот с собственными записями времен ученичества, запрятанный в рюкзаке, тоже все это время был под рукой у Сильвии.
Она так зачиталась, шепотом повторяя полузабытые названия, что не слышала шагов, приближающихся к ней от угла общего дома.
– Нам нужно поговорить, – раздался над ней ровный, знакомый голос, и тень легла на исписанную страницу.
Сильви подняла голову. Она больше не вздрагивала каждый раз, когда Освальд с ней заговаривал, теперь при его приближении ее не бросало в жар, а спокойный взгляд не обдавал холодом с головы до ног. Только сердце начинало биться чаще.
– Я все равно полечу вместе с тобой. Что бы ты ни сказал, что бы ни сделал. Я полечу, – уверенно проговорила она, не давая Крылатому начать.
Девушка знала, что как только его голос окутает ее, бороться и спорить станет куда сложнее.
– Сильвия, зачем это тебе? Что ты хочешь доказать? Кому? – Освальд продолжал нависать над ней, но Крылатая опустила голову, возвращаясь к чтению.
Мужчина присел рядом, провел ладонью по безволосой голове, как он делал, если что-то выводило его из привычного состояния равнодушного спокойствия.
– Послушай, это долгий путь… – заговорил он, не дождавшись ответа, и Сильвия отметила, что голос его чуть потеплел. – Я не могу обещать, что защищу тебя от всего, что может нам встретиться.
– А я просила меня защищать, брат? – Последнее слово Сильви произнесла с явной издевкой. – Если Алиса сумела долететь и вернуться, то смогу и я.
– Алиса… – Освальд прислонился затылком к прохладной стене дома. – Кто знает, что там с ней случилось, и вернулась ли она такой же, какой улетала.
