Константин Утолин - Война Инь
Боб Арчер не последовал за Майки. У него было еще одно незавершенное дело. Несмотря на то что Флип их сдал, в душе морпеха не было особой обиды. К тому же ему казалось несправедливым, что пострадает девушка, которая столько намучилась за этот день, хотя была ни в чем не повинна. Ему вдруг вспомнилось: «Мы в ответе за тех, кого приручили…», и Боб стал спускаться вниз.
Когда израненный Дмитрий скатился с лестницы, а чуть позже на улице раздались взрывы, охранявшие начинающего дипломата бандиты повели себя по-разному. Отелло кинулся на помощь шефу, что в этой ситуации было крайне непредусмотрительно. Как только он подскочил к катающемуся по полу от боли Дмитрию, Арчер одной короткой очередью «застрочил» сразу их обоих. Рваный же, почуявший, что дело пахнет керосином, схватил Стейси, которая при этом душераздирающе закричала, и прикрылся ею, как живым щитом. Затем ударил ногой попытавшегося броситься на защиту девушки Флипа и выпустил в него очередь из своего «узи», сразу после этого ткнув дуло пистолета-пулемета в бок девушки, которая тут же замолчала. Как ни странно, но интуитивно бандит почувствовал, что тот, кто спускается по лестнице, идет прежде всего за девушкой. Однако Рваный еще не знал, что надеяться на помощь ему не приходится, поскольку из самой большой бригады Бори Синего в живых остался он один.
— Бросай оружие, — прокричал он в сторону лестницы на своем ломаном, но при этом вполне понятном английском, — или я эту суку порешу!
— А кто тебе сказал, что она мне нужна? — произнес сверху Арчер.
— Ну, не этот же дятел, который вас продал! Если б не она, ты бы крышей попытался уйти. Только не получилось бы, — зло усмехнулся «захватчик», имея в виду снайперов.
— А ты, как я погляжу, умный малый. Но не до конца. Потому что не предположил, что твоих снайперов, на которых ты так надеешься, уже нет в живых, а мне в этом зале может понадобиться еще что-то, помимо девки, которую я и знаю-то меньше суток. Так что если все еще надеешься на ангелов с оптическими прицелами, то знай: им теперь никакие очки уже не помогут.
— Да ты гонишь! — заорал Рваный больше для того, чтобы поддержать свою решимость, чем действительно веря в это, поскольку догадывался, что его невидимый противник говорит правду. Одно не укладывалось у него в голове: как это черномазый смог все так замутить? А осознание того, что он остался один, побуждало пуститься наутек. Но пули в спину отморозок получить не хотел, и поэтому ему ничего не оставалось, кроме как продолжать хорохориться:
— Выходи, я сказал! Ствол на пол, руки вперед, чтоб я видел, гнида черножопая!
Когда, вытолкнув сначала по полу свою верную SCAR-H, следом за ней из проема с вытянутыми вперед руками появился Боб, Рваного чуть не хватил удар. Но так как сердечными болезнями он никогда не страдал, то вынес и это.
— Ты кто такой? — слетело с губ ошарашенного братка.
— Я тот, кто не имеет ко всему этому никакого отношения, — Арчер был спокоен как никогда. — Поэтому, если ты отпустишь девчонку, мы с тобой разбежимся и больше никогда не увидимся. Я забуду тебя уже сегодня к вечеру, ты же вынесешь из всего этого урок и, возможно, изберешь себе другую сферу деятельности — поспокойнее. А то на этой работе смертность высокая… Сколько вас там вначале было?
— Ты еще издеваешься, сука? — Рваный сильно нервничал. На лице его отражались противоречивые чувства. Мало того что его никак не украшали неправильно сросшийся после перелома нос и кривой зигзагообразный шрам от нижней губы до подбородка (видимо, в свое время парень вовремя не обратился к врачу, и именно за эти «прелести» его и прозвали Рваным), так еще и ярость, совмещенная с недоумением («Как же так вышло-то?!»), делала его лицо предельно безобразным.
— Парень, еще раз повторяю: ты мне не нужен. Брось девку и вали отсюда.
— А ты мне не указывай, падла. Ты мне не папа. А вот если мой пахан узнает, что я отпустил того, кто положил его парней… Так что бегом сюда, только медленно, — исполнительность этого бандюка, судя по всему, почти полностью заменяла ему ум.
— Так медленно или бегом? — Боб нарочно тянул время, ожидая, когда противник допустит ошибку.
— Стой там! Мы здесь не в голливудской лаже снимаемся, чтобы базарить так долго. Я тебя прямо там кончу. На, напоследок можешь поцеловать свою шлюху.
Сказав это, бандит толкнул Стейси в сторону морпеха и, вскинув «узи», собрался расстрелять их обоих одной очередью, но не успел. Его правую руку и бок разорвали несколько пуль, и он упал, так и не поняв, что произошло.
— Люблю голливудские фильмы, тем более когда штампы, используемые там, приносят хоть какую-то выгоду, — прокряхтел, поднимаясь, Флип.
Если бы Рваный был повнимательней или поопытней в реальных боях, а не бандитских разборках, то он занял бы такое положение, чтобы даже казавшийся мертвым противник, не получивший контрольного выстрела, оставался в зоне видимости. Это его и подвело. Когда Флип падал после удара ногой, большинство выпущенных Рваным пуль прошли над ним, лишь пробив навылет мышцы левого плеча и даже не зацепив кость. А отключился парень после удара головой об пол. Очнувшись и услышав разговор двух мужчин, он понял, что «командир» вернулся сюда за его девушкой и, если он ему не поможет, это будет с его стороны еще большей подлостью, чем та, которую он уже сотворил ранее. Опять же, было очень жалко Стейси. Поэтому, скосив глаза, Флип увидел рядом со своей рукой автомат, который выронил, падая, тот бандит, который рванул на помощь главарю. Пользуясь тем, что державший в заложниках Стейси выродок на него не смотрит, Флип осторожно взял оружие, и, дождавшись удобного момента, когда Рваный оттолкнул от себя девушку, выстрелил. Его попадание было практически неправдоподобным еще и потому, что очки, которые Флип носил, разбились. Но в жизни случаются и более нереальные вещи, а Бог, видимо, не хотел смерти невинной девушки — и поэтому Флип попал.
— Боб, не знаю, сможете ли вы простить меня, но все же… — заговорил Флип. Он кряхтя поднялся с пола и, шагнув к находящейся в полуобморочном состоянии Стейси, обнял ее здоровой рукой.
— Забудь, — оборвал его бывший морской пехотинец. — Меня больше интересует, правда ли то, что ты действительно работал на АНБ и знаешь что-то реальное про вторжение.
— В общих чертах — да, — ответил Флип.
— Тогда у нас работы непочатый край, — улыбнулся Арчер, поднимая с пола свою любимую SCAR-H. И три человека стали ждать спускающегося с крыши четвертого, чтобы навсегда покинуть заведение со странным названием «Дохлая лошадь».
— Да ты просто лошадь дохлая, а не байк! — в сердцах ругнулся Вадим на свой мотоцикл, когда «Харлей» все же заглох, несмотря на новые свечи. И покупал ведь он их не в самом захудалом магазине, как порой делал раньше, а в дорогом специализированном маркете в надежде на то, что там его не обманут. Рекламный щит именно этого магазина он увидел когда-то, и провокационный слоган «Ваши заботы — наша проблема, ваши проблемы — наша работа» засел в его довольно-таки неглупой голове. Хоть Вадим и не привык верить рекламе, а вот на ж тебе…
Дополнив предыдущее ругательство еще одним коротким непечатным словом, байкер слез с мотоцикла, чтобы попробовать устранить неисправность. Один лишь плюс он нашел в этой ситуации — что заглох недалеко от точки назначения в одном из московских двориков, через которые хотел срезать путь. Однако в этом же был и существенный минус. До офиса компании «ИнтерСтарШилд» оставалось совсем чуть-чуть, но оставить «Харлей» в этом пустынном дворе и прогуляться туда пешком Стрелок не решался. Он был просто уверен в том, что, вернувшись, своего мотоцикла или как минимум многих важных его деталей он здесь уже не обнаружит.
Когда Вадим присел на корточки перед своим байком, ему почему-то вспомнился утренний разговор с Демиургом, который произошел у того дома.
— Стрелок, я позвал тебя затем, чтобы попросить выполнить одно очень важное поручение, — сказал Ургант. — Когда я начал вспоминать тех, кто у нас хорошо сечет в купле-продаже, в моей памяти всплыл только ты. И я решил попросить именно тебя воплотить в жизнь один пункт нашего общего плана, нашей общей идеи.
— Я весь внимание, — Вадим проникся важностью момента.
— Как ты относишься к рекламе? — прозвучал неожиданный вопрос.
— Как бизнесмен скажу тебе, что она необходима, а как человек — что это просто кошмар. Особенно сейчас. Все как с ума посходили. Пытаются нагреть руки на Нашествии, как будто это новогодние праздники. Реклама формирует спрос, навязывая вкус, который порой ужасен. Кучка толстосумов продвигает свой товар, даже не задумываясь над тем, как это отражается на психике людей — их рекламщики воспринимают как подопытных кроликов, которых надо «развести».
— Значит, реклама, по-твоему, — отстой, — хитро подвел итог Демиург.
