Александр Бородыня - Сияющий вакуум (сборник)
— Проповедуя что?
— В мире еще нет артезианства, — пояснил философ. — Человечество не знает ничего о космических зернах. Ты должен поведать людям об этом.
— Но я не помню! Не помню! Если я и был здесь, то в состоянии сильного наркотического опьянения! Что я смогу сказать людям? Я не учился в университете! Я же простой шофер!
— Прежде чем мы войдем в Сияющий вакуум, — сказал Эрвин Каин, — ты должен хорошо понять: не имеет никакого значения то, чего ты не можешь вспомнить. Миров и реальностей бесчисленное количество, и если мы что-то забыли, можно считать, что его уже не существует, а можно считать это идеальной истиной.
С трудом переставляя ноги, Филипп вслед за философом вошел в светящееся ничто.
— Вселенная состоит из слоев разума, — звучал рядом спокойный голос Эрвина Каина. — Эти слои смешиваются, пересекаются, переходят друг в друга, как составляющие супа при кипении. И главное — это сначала помешать варево, а потом вовремя выключить под кастрюлей газ.
СИЯЮЩИЙ ВАКУУМ
Вокруг было сверкающее, бесконечное во все стороны пространство, будто он висел в пустоте, но пустота горела. Вокруг прозрачное сияние и не видно источника света, Филипп Костелюк посмотрел вниз и увидел то, что осталось от Вселенной. Вся обитаемая Вселенная подрагивала, будто мелкие бусы. Похожая на скопление маленьких черных пылинок, она была где-то далеко под ногами.
— А разве пустота может светиться? — спросил Филипп.
— Это «негативная пустота», — отозвался Эрвин Каин. — Центр «негатива» — Сияющий вакуум. Здесь дух сильнее материи. И чем больше развивается красота и развивается дух, тем больше вырастает и «негатив». Увеличивая свою сферу, он сталкивает с места все большее количество миров, таким образом еще и еще приумножая красоту света. Сейчас мы войдем внутрь, и ты сам все увидишь.
— Наверное, это самое совершенное творение Ахана!
— Все создано разумной Вселенной! — мягко возразил Эрвин Каин. — Ты должен знать это!
— Зачем мне знать это?
— Чтобы искренне проповедовать. Чтобы нести чистую веру другим людям, ты обязан познать истину! Все. имеет свое начало и свой конец. Ничто не вечно, хотя сравни одно явление с другим, и оно может показаться вечным.
— Я должен нести веру? — удивился Филипп.
— Не будет веры, не будет и человека. Это как в математике: идеальная формула должна нести хотя бы одно неизвестное, иначе теряется смысл расчетов. Теряется смысл самой жизни. Приготовься, сейчас мы войдем в самое сердце Вселенной! Мы войдем в ничто!
— А разве можно войти в то, чего нет? — поворачиваясь, спросил Филипп. — Разве можно увидеть то, чего нет?.Где это? Как далеко нужно идти?
— Достаточно только захотеть, — сказал философ. — Для меня это рядом. А для тебя — это полет через биллион световых лет. Но теперь мы у цели. Мы можем войти в пристанище света.
Эрвин Каин развел ладони, и свет раздвинулся подобно занавеси.
* * *Страх, а с ним и волнение прошли. Филипп был совершенно спокоен. Вслед за философом он проник внутрь «негатива». Раздвинул ладонями прохладные сверкающие занавеси и вдруг оказался стоящим на земле.
Все здесь было вполне материально: и само тело, и окружающие предметы — все было очень удобно. Единственное отличие от рая, каким себе представлял его Филипп, было в том, что все находящееся в «центре негатива» светилось тихим внутренним светом.
Тот же лес, тот же город. Только несколько мгновений Филипп Костелюк находился в центре Сияющего вакуума. Но этих нескольких минут хватило, чтобы осознать свою миссию.
Он понял, что должен вернуться назад на Землю, он понял, что должен предупредить человечество об опасности. Ведь космические зерна никуда не исчезли. Они летели сквозь космос, они все так же падали на Землю.
Свет был очень ярким, каждый предмет, каждый человек здесь, каждое дерево излучали сияние. Но свет не резал глаза. В каждом движении, в каждом вздохе негативного вакуума было столько любви и столько смысла, столько совершенства, что Филипп только за одно мгновение совершенно изменился. Он стал спокойнее и мудрее. Он понял, что миссия его на Земле еще не окончена.
— Я смогу вернуться сюда? — спросил он.
— Не знаю, — отозвался Эрвин Каин. — Это зависит от многих обстоятельств, это не мне решать! Люди давно уже придумали рай.
— Но каким же образом можно попасть на небо?
— Я уже объяснял, человека забирают за одно мгновение до смерти и дают ему прожить еще много тысяч лет!
— Это награда? — спросил Филипп.
— Да! — отозвался Эрвин Каин.
— Я не заслужил ее?
— Иди назад, — сказал Эрвин Каин. — Я уверен, ты еще заслужишь ее. Иди назад, тебя ждет другая награда!
СЕМЬ ЖЕН
Сияющая занавесь сомкнулась, и Филипп увидел себя стоящим все там же, на поле. Налетел порыв сырого ветра. Издали из города принесло тугой раскат колокола.
Филипп обернулся и замер.
Живые, улыбающиеся, с откровенно открытыми лицами, стояли рядом все его жены.
В первую минуту Филипп не сказал ни слова. Он только читал мысли своих любимых жен. Женщины, в награду возвращенные ему, попали сюда из его личного прошлого. Из разного времени.
Милада, накрашенная, в шикарном платье, немолодая красавица. Она щурилась на солнце, еще не понимая, что произошло с ней. Она мгновенно была перенесена сюда из нового Парижа, с приема по случаю избрания мэра города, за пять минут до своей смерти;
Жанна — скромное пугливое существо, перенесенное сюда сразу после свадьбы, девственница. С ней предстояла вторая первая брачная ночь. Но девушка совсем ничего не понимала, она не знала в своей жизни ни расписных шатров, ни марсианских ракет, ни черных десантников;
Ариса со сверкающими глазами, похожими на острия кинжалов, поглаживающая ладонью черный мешочек, висящий на груди;
Инк — красавица тассилийка, дочь капитана Эла, бледная и сосредоточенная. Для нее, так же как и для остальных, не было никакого интервала между одним миром и другим. Вот только что она видела собственную гигантскую фигуру, обхватившую в небе Марса такие же гигантские чресла своего жениха, а теперь на этом месте полыхало древнее солнце;
Изабелла, сжимающая кулаки. Она попала сюда за секунду до того, как пуля, выпущенная снайпером- инвалидом, убила молодую женщину;
Гузель и Инес стояли, взявшись за руки. Возникнув перед Филиппом, женщины обменялись понимающими взглядами. У него даже создалось впечатление, что, отправленные в прошлое в минуту расстрела, обе они прекрасно понимали, что произошло.
Земфира таким знакомым движением поправила свои черные волосы и сказала:
— Здравствуй, Филипп! Вот мы и опять вместе!
Среди жен не оказалось только Наташи, но это почему-то не очень расстроило Филиппа. Он понял: возвращение жен — это единственный подарок вечности, сделанный ему в награду за подвиг, а подарки принимают такими, какие они есть.
ПРОРОК
Он шел по городу, увлекая за собою прохожих. Конечно, он видел уже эти каменные стены, слышал эти голоса. Он действительно был здесь уже не раз.
— Пророк Дионисий! Дионисий! — шептались за его спиной. — Святой пророк Дионисий со своими женами опять посетил наши места!
«Я не он! Но я должен солгать этим людям, я должен сказать, что я — это он?.. — спрашивал себя Филипп. — Солгать и заложить первый камень артезианства. Я должен приказать толпе молиться только одному истинному Богу Ахану. Великая чистая пустота — Сияющий вакуум. Что я могу сказать о нем, когда только самым краешком тела и разума прикоснулся к этому сиянию. Я ничего не могу сказать. Что же мне делать? Солгать во благо или сказать правду?»
— Солгать! — сказала Земфира и больно сжала его руку в своей руке. — Без веры эти люди просто погибнут.
— Иди и скажи им! — прибавился к голосу Земфиры голос Арисы. — Иди и скажи!
В сопровождении своих жен Филипп поднялся на башню.
У ног его кипела толпа. Толпа все возрастала с каждой минутой, а он все еще не мог сделать свой выбор. Небо было в тучах. Налетали сырые порывы ветра. Женщины стояли совершенно неподвижно, но одежды их трепало сильной невидимой рукой.
«Не могу! Не могу солгать!»
Филипп задрал голову и вдруг увидел, как мгновенно мелькнуло по небу, чиркнуло падающее семя.
Он все понял.
Он поднял руку, и толпа затихла.
— Слава Ахану милостивому, милосердному! Богу всеразумному и всеобъемлющему, поместившему частичку свою в каждом семени, упавшем с неба, и тем насытившему землю, воды и небеса обетованные.
Только сияющее ничто — тело самого великого Ахана, — охватывая все новые и новые пределы, очистит многие миры от скверны.
