Ольга Антер - Грань реального
Из последних сил сдержавшись, чтобы не броситься на измененную и не выдрать кроху из ее рук, Лана подняла зло прищуренные глаза.
– И поэтому вы приволокли сюда мою дочь.
– Чтобы ты наилучшим образом защищала Ридию и город, в котором она находится.
– Это бред! Как вы посмели ее забрать?
– Приказы Главы Арканиума не оспариваются. Ему ли не знать про твою особенность более любого другого? Про то, как именно и чем она активируется?
– Я клянусь, что позабочусь об Альдрии изо всех моих сил, – с силой выдохнула Лана, до хруста сжимая кулаки. – Верните Ри домой. Я не хочу все время думать о том, что могу ее потерять.
– Не переживай, – измененная нежно улыбнулась успевшему уснуть ребенку. – Я о ней позабочусь.
– Одна измененная не остановит армию майдов!
Женщина промолчала, укачивая люльку с сонно заворочавшейся Ри, но Эвин подался вперед, расслабляя и опуская выставленную было вперед ладонь. Лана только сейчас заметила, что маг готов был ее остановить при любой попытке нападения.
– Очень надеюсь, ты об этом не забудешь ни на секунду. Если хочешь, можешь забрать ребенка. Кришта за ней потом зайдет.
– У меня нет времени. Но я вам обещаю, изменяющие, если с ее головы хоть волосок упадет, неважно, по чьей вине… Вы меня не остановите ни приказом, ни магией, ни собственными руками.
Развернувшись, Лана двинулась прочь, следя, чтобы ничем не выдать бушующей внутри боли. Все, что она могла сделать, – проверить, действительно ли Ри забрали по приказу Главы Арканиума, но она и так знала, что Эвин не врет.
– Жаль, – Кришта, сделав несколько энергичных шагов, вернулась на диван. – Я надеялась на сценку поинтереснее.
– Это было несложно устроить, – ухмыльнулся Эвин. – Достаточно было разрешить домашним позвонить Лане, когда вы были в пути. С новостью, что ее дочь забрали изменяющие.
– Я бы тогда не увидела происходящего. Плохой вариант! Так, не вздумай курить при ребенке!
Послушно спрятав трубку, маг принялся расхаживать по комнате под любопытным взглядом рыжеволосой коллеги.
– Зато я бы получил сполна.
– А что, – с интересом посмотрела на мага Криш, – ты уже научился ощущать удовольствие от интриг? Или все так же изучаешь мир, людей, пытаешься словом и делом искоренять зло?
– Я слишком часто сам его творю. Целую сеть зла, в центре которой сплетается что-то иное.
– Ах да. Общее благо. В твоем возрасте мне тоже хотелось изменить мир вокруг, и, надо сказать, это частично удалось. Правда, нас было куда меньше, и каждый действовал по собственному усмотрению… М-да.
Эвин не стал напоминать измененной ее официальную легенду, ибо не сомневался, что даже дозволенная ему часть правды не отображает истинной сущности рыжеволосой женщины с ясными глазами.
– В моем возрасте, в моем виде… Послушай, ну вот зачем было тащить сюда девчонку на самом деле? Можно было бы обойтись фантомом.
– Глупый какой, верно, деточка? Жизнь Главы рода Баго зависит от ее детей. Она чувствует их совершенно по-особенному. Ладно еще быть в ее глазах сволочами, но дебилами… Мы не можем себе позволить такое развлечение.
– Может, не стоит так при ребенке выражаться?
– Ай, оставь. Она уже спит. Такая милая и беззаботная. Это время слишком быстро пройдет для нее. Особенно, если Лана так и не заведет других детей. Впрочем, есть малыши, которым еще хуже.
– Думаю, стоит попробовать объединить всех наших гостей.
– Что тут думать? Глава не против. Да и ты с ними справишься.
– Сегодняшней ночью за Данейин и ее выводком нужен глаз да глаз, – кивнул Эвин. – Уж пусть лучше будут все в одном месте и под присмотром. Кстати, а где ты будешь?
– В смысле?
– Этот дом и расположение Арканиума будут первыми целями, на которые двинутся майды. Подумай, может, вам с Ри лучше скрыться в городе?
Измененная нехотя покачала головой.
– Мысль не лишена смысла, но уж лучше дополнительная реальная защита, чем мнимая невидимость. Да и к тому же, ты и впрямь думаешь, что Лана нас отсюда выпустит?
– Действительно.
– Ты говорил, Найтир не имеет влияния на Лану.
– Если оно появится, он сразу же почувствует Ри.
На точеном лице появилась недобрая усмешка.
– Ты настолько не веришь в Баго?
Скривившись в ответ, маг лишь отмахнулся, прекратив, наконец, свои метания, но тут же принявшись нетерпеливо постукивать ногой по полу.
– Ладно, иди, озаботься обустройством, а я займусь майдами, чтоб их. И будь на связи. Мне с равной вероятностью может понадобиться как твоя помощь, так и срочное возвращение в Астраль.
– Не нравится мне твое настроение, – между делом заметила Кришта, нехотя поднимаясь. – Очередная гениальная идея?
– Не страдаю излишним самомнением.
Кажется, Мэй пребывал в угрюмой растерянности ровно с тех пор, как в центральном водоеме его обиталища установили небольшой решетчатый отсек, куда полагалось помещать детенышей на ночь. Или, быть может, с того момента, как Эвин лично, без излишнего сострадания объяснил, что случилось с Данейин.
Детеныши весело кружились в бассейне, и были еще слишком малы, чтобы тосковать. Жить в вечном страхе никогда больше не увидеть безмятежных, бескрайних подводных просторов, позволить морским течениям обхватить и нести твое тело, лаская его несуществующими ладонями. Чувствовать острые зубы, рвущие душу изнутри, заставляющие бросаться на все живое. Впускать внутрь себя ледяные пальцы изменяющего с неприятными глазами, позволять ему вырывать и блокировать собственные жизненные потоки.
Смотреть на единственную родную майду. На свою жемчужинку, на тень прежней прекрасной Дани.
Раньше он мог понять каждый поступок отца. Найти пусть не оправдание, но причину. Объяснений хватало и сейчас, но ни одно из них сердце больше не принимало. Чем сестренка могла так провиниться, что у нее отняли разум? Кровь патриарха в малышах изменяющие увидели бы и сами, спустя минуту после знакомства с ними.
Эвин сказал, что безумие жило внутри майды давным-давно. И Мэй не мог не согласиться с мужчиной. Точно так же, как не мог не попытаться помочь.
– Дани, посмотри на меня.
Ноль реакции. Майда продолжила все так же сидеть на устроенной внутри водоема лежанке, уставившись в пустоту невидящими глазами. Он самолично ее сюда отнес несколько часов назад. Кожа была такой сухой! Конечно, изменяющие не догадались о ней заботиться, а сама Дани не могла.
А вот шрам на животе был едва заметен. Что ж, спасибо и на том.
Он пытался говорить с сестрой. Спрашивал ее, звал. Дани не отвечала. Пару раз пробормотала что-то бессмысленное, съела принесенную еду, но взгляд явно свидетельствовал, что сознание майды блуждает совершенно в иных сферах.
– Дани…
Мэй устроился рядом, вложив маленькую изящную руку в свои ладони.
Слабо опалесцирующая чешуя вновь стала мягкой, нежной, вскоре срастутся и разорванные плавники. На тонком запястье вьется едва видимая линия сосуда, редкими размеренными толчками перекачивающего кровь. Такими же нитями увито все тело Дани, каждая клеточка прислушивается к безостановочному бегу. Жидкость, дающая патриархам их силу. Ставящая их над иными майдами. Дарящая власть над другими и одновременно отбирающая возможность управлять самим собой.
Стоило патриарху выпить чьей-то крови, и сила в ней навеки связывала майда и его жертву. Тонкая связь, подобно жиле, вплеталась в ткань мира. Испитого всегда можно было найти, использовать, отобрать разум, заставить раз за разом стремиться в ставшие ненавистными холодные объятия. Просить прекратить мучение, вернуть свободу или подарить смерть.
Это и называлось любовью майда. Боль и холод. Она прочно укоренилась в Дани, вызвав настоящую бурю по единому желанию отца.
Но ведь и в нем самом есть та сила, что терзает душу сестры. И вместе, рядом, ее столько же, сколько и в Найтире. Малыши еще слишком малы, чтобы помочь, да и не сможет он их научить быть патриархами. Пользоваться своими возможностями. Что стоят обрывки его собственных знаний и умений?
Отзовись. Отзовись, сестренка. Мы зачаты и рождены в страхе и ненависти. Мы думали, наша мать не успела выбраться из воды, но Найтир мог врать и об этом тоже. Что, если она знала свое будущее? Что, если ее жажда жить была столь же сильной, как и наша? Или, быть может, она понимала, что нас просто не должно быть? Не должно появиться новой сети с алчными, хищными существами в центре?
Посмотри на меня, Дани. Нуждаешься ли ты в моем прощении? Я думал, что больше никогда тебя не увижу, и это было больнее всего остального. Твое предательство, твои желания… Они вывели меня наверх. Мои руки были так же скованы приказом, как и у тех несчастных майдов, что шли впереди. Да, я смог разбить то заклятие. Спас многих людей, которые так никогда и не узнают о своей участи. И ничем не смог помочь тем, кого ты обрекла на смерть.
Я хотел быть с ними. Хотел, чтобы все закончилось. Я устал, понимаешь, Дани? Конечно, не понимаешь. Ты больше ничего не понимаешь. Не знаешь, каково это, – быть чужим. Всегда и везде. Я пытался, искренне пытался стать майдом. Не патриархом, конечно нет. Смеющиеся боги ошиблись, даруя мне душу. Ничего удивительного, Найтир не зря говорил, что я не должен был рождаться. А я ведь помню, как он разорвал мое запястье, заставив ужасаться и трепетать, пока пил кровь собственного сына. И я вновь почувствовал, что не принадлежу себе.
