Дэн Уэллс - Партиалы
— Все те же, кто всё это начал, — сказала Кира. По ее коже пробежал холодок, и она схватилась за руку Хочи для поддержки. — Они все спланировали — Сэмма, взрыв и даже мятеж. Они — не временное правительство, призванное для усмирения национальной катастрофы; все происходящее — спланированный и высчитанный ход, оказавшийся удачным.
— Они не могли спланировать появление Сэмма, — сказал Маркус. — Они не имели ни малейшего понятия о том, что ты собиралась попытаться захватить его.
— Кто такой Сэмм? — поинтересовался Товар.
— Партиал, — сказала Кира. — И им не совсем обязательно было планировать его пленение — только то, что делать с ним потом. Возможно, они уже некоторое время замышляли захват власти, а тут, когда мы привели Сэмма, то дали им возможность осуществить свои замыслы.
— Они у власти только до тех пор, пока город снова не станет на ноги, — сказал Джейден. — И они делают это только из-за того устроенного нами мятежа. Что еще они могли делать?
— Ты в самом деле этому веришь? — спросила Хочи.
— Они среагировали слишком быстро, — возразила Кира, чувствуя, как внутри нее просыпается ярость; это чувство было ей теперь настолько хорошо знакомо, и оно настолько стало частью ее, что ощущалось естественным. — У них уже должен был быть готовый план, который они собирались использовать именно в такой ситуации, которую спровоцировали мы — мы развязали мятеж, а они приступили к плану Е, или как там они могли его назвать, и захватили контроль над всем островом. Даже когда мы считали, что останавливаем их, они все равно были готовы к нашим действиям.
— Они пытаются спасти весь человеческий род, — сказал Маркус. — Да, они дошли до крайностей, но, возможно, это единственное, что может сработать — твердая рука, держащая весь остров, единое мнение, управляющее ей, и армия, которая поможет осуществить их планы.
— Не забывайте, где вы, — сказал Товар.
— Мне нравится все это не больше, чем вам, — произнес Джейден. — Но у них нет… — он примолк, глянул на Киру и снова заговорил: — Они считают, что это единственный способ спасти нас от РМ: издавать Акты Надежды, пока это не перейдет за грань дозволенного природой, и заставлять нас плодиться, как скот, пока не родится кто-нибудь с иммунитетом.
— Делароса раньше была смотрителем за животными, — тихо сказала Кира, думая о всех своих друзьях, которые оставались в городе.
Товар хмыкнул:
— Серьезно?
Кира кивнула:
— Она занималась спасением вымирающих видов. Думаю, мы для нее — всего лишь еще одно стадо редких белых носорогов, — Кира сглотнула свою ярость и долго и глубоко вздохнула. — Мистер Товар, — произнесла она, поднимая глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. — Нам нужно попасть обратно в Ист-Мидоу.
— Вы спятили, — сказал он.
— Спятившими или нет, — ответила она, — но мы должны туда попасть. А вы должны туда нас доставить.
— Тогда вы не только спятили, но и глупы, — сказал Товар. — Через три дня, когда я соберу всех своих людей, мы совершим более масштабную операцию, чем все наши операции до нее. Всё как сказал ваш друг: когда под угрозой находится выживание всего вида, люди доходят до крайностей. Мы свергнем настоящее правительство, и вам самим не захочется при этом присутствовать.
— Три дня? — разум Киры лихорадочно заработал. — Это, может быть, все, что нам нужно. Если вы сможете доставить нас в туда — в сам город — незамеченными, то вполне вероятно, что война и не понадобится.
Товар нахмурился:
— Я не убийца, Кира, если вы подумали об этом.
— Разумеется, нет.
— Но я и не хочу становиться мучеником. Пытаться доставить вас, или кого-либо другого, в Ист-Мидоу — невероятно опасно. Я, черт возьми, не собираюсь умирать ни за что.
— О «ни за что» не стоит беспокоиться, — произнесла Кира и показала ему шприц. — У нас есть исцеление от РМ.
Товар с открытым ртом уставился на шприц, затем громко рассмеялся.
— И вы ожидаете, что я поверю этому?
— Вы поверили всем тем невероятным плохим новостям, — сказала Хочи. — Почему бы теперь не поверить и невероятным хорошим?
— Потому что невероятные плохие новости замечательно вписываются в мое измерение, — ответил Товар. — А исцеление РМ находится в измерении волшебных пикси и говорящих собак, которые мочатся виски. Это невозможно.
— Это реально, — сказал Маркус и посмотрел на Киру. — Мы поставим на это наши жизни.
— Предположим, это реально, — сказал Товар. — Но что мы будем делать с этим шприцем? Прибудем в город, поднимем его в воздух и станем ждать, пока волшебные пикси не сделают так, чтобы все исправилось?
— Если Сенат меня чему-нибудь и научил, — сказала Кира, — так это тому, какой силой обладает народ; Сенат обладает властью единственно потому, что им ее дали люди.
— Ну еще и потому, что к них есть пушки, — заметил Маркус.
— У них нет пушек, — сказала Хочи. — У них есть только верные им люди с пушками.
— Именно, — сказала Кира. — И если мы сможем избавить людей от этой верности, мы освободим всех в городе, всех на острове. Если мы покажем всем живого малыша — простейшее, но самое твёрдое доказательство того, что наш метод работает, в отличии от Акта Надежды, то люди восстанут так быстро, что вы и глазом моргнуть не успеете. Мы можем восстановить свободу и объединить разобщённый народ, и всё это без единого выстрела.
— Говоришь, ваше лекарство работает? — проговорил Товар. — И мы, собственно, можем показать им, как вы утверждаете, выжившего ребёнка. — Товар практически охрип, и Кира видела на лице Товара сменяющие друг друга эмоции, по мере того, как он говорил. — Вы действовали в союзе с партиалами: вы пересекли залив и лично с ними встречались. Не решат ли люди, что это уловка партиалов? Что ребёнок — партиал, или искусственный… двойник, или ещё что-нибудь?
— Его матерью будет жительница Ист Мидоу, — сказал Маркус. — Её узнают. — Он посмотрел на Джейдена: — Его сестра вот-вот должна родить. Может, уже родила.
Кира заметила:
— Недостаточно просто показаться с ребёнком: нам следует войти, обнаружить Мэдисон и вывести её. И всё это под самым носом солдат.
Товар глянул на Киру:
— У меня создалось отчётливое впечатление, что ты не размениваешься на мелочи.
— Добро пожаловать в мою жизнь, — ответила Кира. — Сколько у вас солдат?
— Десять.
Кира подняла бровь:
— Только во дворе я насчитала гораздо больше, чем десять человек.
Голос Товара стал жёстче:
— Ты имеешь ввиду именно солдат, или вооружённых гражданских, смелости у которых гораздо больше, чем навыков?
— Поняла, — сказала Кира.
Товар осторожно изучал их, его взгляд перескакивал с одного лица на другое пока он думал:
— Возможно — повторяю, только возможно — мы найдём способ доставить вас в город. Вы уверены, что у вас всё получится?
Кира усмехнулась:
— Вы что, ничего не слышали? Я — самая опасная преступница на острове. Я думаю, настала пора подтвердить свою репутацию.
— Чёрт возьми, да! — сказала Хочи.
Товар замолчал, пристально рассматривая их, на его лбу образовались морщины. Наконец его лицо расплылось в улыбке:
— Что ж, если вы совершите всё так, как планируете… — сказал он. — Я, например, совершенно уверен, что на прошлой неделе слышал о говорящей собаке. Но, правда, не видел. — Он поднялся. — Уже утро, погода нам также благоволит: если начнём сейчас, то уже к обеду вы имеете все шансы оказаться избитыми и в каталажке. Хотя, у меня ещё осталась пара тузов в рукаве. Я поднимаю людей.
Глава 36
Одним из тузов в рукаве Товара оказалась униформа: дюжина комплектов армейской формы, украденной со склада после набега на Высшую школу Ист Мидоу. — Мы увели целую гору амуниции, а также сухпайков, — лукаво сказал он. — Чтобы сделать вид, будто нашей целью были припасы, хотя это для нас самих оказалось сюрпризом. Каждая из этих находок стоит ящика патронов, если, конечно, правильно всем распорядится.
Кира кивнула, и напялила униформу прямо поверх своей одежды.
Жилая комната, и так небольшая, сейчас была забита группой лидеров голоса. Кира наблюдала за ними, в то время, как они переговаривались и размышляли над самодельной картой острова: они казались способными выполнить свою задачу, по крайней мере, они были решительны, но им не доставало той гладкости, которую Кира видела, служа в Вооружённых Силах. Армия была лучше организована, и это было заметно даже на примере такой простой вещи, как рейд за сбором имущества. Один человек излагал свои соображения касательно плана действий, остальные же его внимательно слушали. В этом и заключалась основное различие в порядках, принятых в Голосе, от армейских.
— Это Фарад, — сказал Товар, указав на строгого мужчину с копной огненно-рыжих волос. — Форма — дело хорошее, но он — наше секретное оружие: солдат Вооружённых Сил, совсем недавно перешедший на нашу сторону. Мы надеемся, что его командиры ещё даже не знают, что он дезертировал.
