Пол Андерсон - Игры Сатурна. Наперекор властителям
Вудворт устремил взгляд на горные пики, словно вбирая в себя все их бесконечное одиночество.
Дэниэлис не решался прервать его медитацию. Он ломал себе голову над тем, какова же конкретная цель пребывания философа с ними на марше. Неужто вернуться с докладом более подробным и точным, чем тот, что мог бы составить заурядный человек, опирающийся на нетренированное сознание и недисциплинированные эмоции? Да, похоже, в этом все дело. Да и вообще, эсперы все еще могли вполне решиться принять-таки участие в этой войне. Ведь в прошлом, когда орден сталкивался с серьезной угрозой, пусть и неохотно, но Централ эсперов все же высвобождал свои ужасающие пси-силы. И уж арбитр Фэллон им куда ближе, чем когда-либо был Бродский или весь прошлый сенат боссменов или палата представителей.
Конь переступил с ноги на ногу и коротко фыркнул. Вудворт перевел свой взгляд на седока.
— По моему мнению, вам вряд ли есть смысл изматывать себя, портя глаза, всматриваясь в окрестный пейзаж, — сказал он. — Я ведь и сам был когда-то рейнджером, давно, еще до того, как увидел свет Истины. Так что, знаю о чем говорю. Здесь явно никого нет.
— Если бы только знать это наверняка! — взорвался Дэниэлис, — В их распоряжении имелась целая зима для того, чтобы устроить в горах все, что угодно, пока мы не могли подобраться к ним из-за снега. Наши лазутчики докладывали о всплеске активности у них не позднее двух недель тому назад. Что они затеяли?
Вудворт не ответил.
Дэниэлиса понесло. Он просто не мог остановиться, он обязан был заглушить воспоминание о том, как Лора прощалась с ним, провожая его в этот второй по счету поход против ее собственного отца. Из первого, предпринятого за полгода до этого, вернулись лишь несколько человек.
— Если бы только были ресурсы! У нас же лишь несколько узкоколеек, кучка дохленьких машин и горстка хлипких аэропланов. Наш обоз в основном состоит из повозок, которые тянут мулы — какая уж тут к черту мобильность?! И что меня действительно выводит из себя — так это… Мы же знаем, как изготовлять все то, что было у них в прежние времена. У нас полно книг, информации. Этого добра у нас, пожалуй, побольше, чем было у предков. Я сам видел, как электроспец из форта Накамура сооружал транзисторные устройства с диапазоном достаточно широким для передачи телевизионных сигналов и размером не больше моего кулака! Я видел научные журналы по биологии, химии, астрономии, математике, я видел научные лаборатории, библиотеки… И все бесполезно!
— Это не так, — мягко возразил Вудворт. — Подобно моему ордену, коммуны Просвещенных распространяются в общенациональном масштабе. Печатные прессы, радиофоны, телескрибы…
— А я повторяю — бесполезно! Бесполезно пытаться положить конец уничтожению одних людей другими, потому что нет власти, способной заставить их вести себя, как положено. Бесполезно отнимать у фермера конский плуг и вручать ему трактор. У нас есть знания, но нет умения их применить.
— Их применяют там, где не требуется слишком много энергии или использования промышленного оборудования, сын мой. Не забывай, что мир сегодня куда беднее природными ископаемыми, чем был до Адских Бомб. Я собственными глазами видел Черные Земли там, где когда-то через техасские нефтяные месторождения пронеслись огненные бури!
Смиренная безмятежность Вудворта, похоже, дала небольшую трещину. Он снова устремил свой взор на горные вершины.
— Нефть должна быть еще где-нибудь! — продолжал упорствовать Дэниэлис. — И уголь, и железо, и уран, и все, что нам нужно. Но мир не обладает должной организацией, чтобы добыть их. Сейчас они недоступны нам ни в каком виде. Поэтому мы засеваем злаками всю Центральную долину, чтобы потом получить спирт, на котором будут работать несколько чахлых моторов; кое-какие крохи мы сплавляем на экспорт через невероятно неэффективную цепь посредников, а остаток съедается начисто армиями. — Он мотнул головой в сторону того участка неба, где недавно тарахтел самодельный аэроплан. — Вот почему нам необходимо Воссоединение. Оно будет означать возрождение.
— И все? — мягко спросил Вудворт. — Никаких других причин?
— Демократия… всеобщее избирательное право… — Дэниэлис нервно сглотнул, — И еще для того, чтобы отцам и детям никогда больше не приходилось воевать друг с другом.
— Это куда более весомые доводы, — отозвался Вудворт, — Достаточно весомые, чтобы быть поддержанными эсперами. Но что касается всей этой твоей машинерии… — Он покачал головой. — Здесь ты заблуждаешься. Это образ жизни недостойный человека.
— Может быть, и нет, — сказал Дэниэлис, — Хотя мой отец, пожалуй, не превратился бы в развалину от непосильного труда, будь у него несколько машин в помощь. В общем, не знаю! Оставим пока эту тему. Первым делом надо закончить эту войну, а уж поспорить мы и потом успеем, — Он вспомнил про разведчика, который к этому моменту уже исчез из поля зрения, — Извините, философ, но у меня есть дела.
Эспер воздел руку в жесте мира. Дэниэлис поскакал к дороге.
Он увидел разведчика, разговаривающего с майором Джакобсеном, который, должно быть, и посылал его на задание. Майор был верхом. Разведчик оказался индейцем из племени кламатов. Он выглядел довольно внушительно в своих оленьих шкурах и с луком через плечо. Многие ребята из северных районов отдавали предпочтение стрелам перед ружьями. Они дешевле, чем пули, бесшумны, чуть меньший радиус поражения, но такая же убойная сила. В недобрые былые времена, еще до того, как Тихоокеанские Штаты образовали союз, немало городов было обязано своим спасением от завоевателей лучникам на лесных дорогах. И теперь они помогали сохранить в целости этот союз.
— А, капитан Дэниэлис! — приветствовал его Джакобсен, — Вы как раз вовремя. Лейтенант Смит только что собирался доложить, что удалось обнаружить его подразделению.
— И аэроплану, — невозмутимо сказал Смит, — То, что сообщил нам пилот об увиденном с воздуха, вселило в нас достаточно смелости, чтобы пойти и проверить все самим на месте.
— Ну и?..
— Ни единой живой души в округе.
— Что?
— Форт был эвакуирован. Также и поселение. Ни души.
— Но… но… — майор совладал с собой. — Продолжайте.
— Мы изучили все оставленные следы. Похоже, что мирные жители ушли уже довольно давно. Рискнул бы предположить, воспользовавшись санями и лыжами. Скорее всего в направлении какого-нибудь укрепления на севере. Полагаю, военные в это время перетащили заодно и свое барахло. Постепенно, знаете ли, в несколько этапов унеся все то, что не смогли бы унести с собой в последний заход. Потому что сам полк, его хозяйственные службы и даже полевая артиллерия покинули форт лишь три-четыре дня назад. Вся земля разворочена. Они направились вниз по склону на запад-северо-запад, насколько нам удалось определить из того, что мы увидели.
Джакобсен поперхнулся.
— И куда же они направляются?
Ветер ударил в лицо Дэниэлису и взъерошил гриву его коня. У себя за спиной он слышал звуки чавкающей под ботинками солдат грязи, пыхтение моторов, поскрипывание и позвякивание дерева и металла, выкрики погонщиков мулов и щелчки бичей. Но все эти звуки, казалось, отошли на второй план. У него перед глазами расстилалась карта, закрывающая окружающий мир.
Всю зиму армия лоялистов провела в кровопролитных боях, продвигаясь от Трини-Алпс до Пьюджет Саунд, так как Бродскому удалось добраться до укрепления на вершине Маунт Рэйньер, лорд которого оповестил всю округу. Форт был слишком хорошо укреплен, чтобы быть взятым с наскока. И тут местные боссмены и независимые племена взялись за оружие, убежденные, что узурпатор является угрозой их чертовым незначительным местным привилегиям и порядкам. С ними плечом к плечу сражались вассалы боссменов, еще раз доказав, что ни один из слуг не знает верности большей, чем верность своему хозяину. Западная Канада, напуганная перспективой того, что ждет ее, доведись Фэллону добиться своего, оказывала повстанцам щедрую помощь, которую даже с трудом нельзя было бы назвать тайной.
И все-таки, несмотря ни на что, армия лоялистов была сильнее своего противника, имела лучшую материальную часть и организацию, а кроме того, сражалась за идеалы будущего. Главнокомандующий О’Доннелл разработал стратегию, которая себя прекрасно зарекомендовала: сконцентрировать силы на отдельных участках, сломить неприятельское сопротивление, восстановить порядок и основать несколько баз в этом районе, а затем двигаться дальше. Результаты были блестящими. Правительство теперь контролировало все побережье, причем имевшиеся морские соединения присматривали за канадцами в Ванкувере и охраняли важные торговые маршруты с Гавайев: северную половину штата Вашингтон почти до границы с Айдахо, Колумбийскую долину и Центральную Калифорнию до самого Реддинга. Остающиеся на стороне мятежников форты и города были изолированы друг от друга, разделенные горными и лесными массивами и пустынями. Босства одно за другим сдавались на милость победителей, по мере усиления нажима наступающей армии лоялистов, которая одерживала верх над неорганизованным противником, отрезая его от линий снабжения и внешней поддержки. Единственным поводом для настоящего беспокойства оставалось войсковое соединение Сьерры под командованием генерала Круйкшэнка, представляющее из себя отнюдь не сборище отсталых крестьян и бездельников-горожан, а действительно сильную и хорошо обученную армию под началом умелых полководцев. Поход против форта Накамура, похоже, обещал стать лишь небольшим эпизодом того, что вполне могло оказаться трудной и затяжной военной кампанией.
