Нил Шустерман - Междуглушь
Он взял её за руку, и она не стала вырываться.
— Итак, чего бы вам хотелось, Мэри? Может, чего-нибудь китайского? Или бургер?
— Какая разница, — отозвалась она. — Еда есть еда.
И только когда они дошли до середины проулка, она вдруг кое-что осознала и резко остановилась.
«Я сказала ему, что меня зовут Меган… не Мэри!»
Далёкий уличный фонарь в конце проулка бросал тусклый свет на лицо её провожатого, так что Мэри не могла рассмотреть его глаз и потому не была уверена.
— Милос?
Он улыбнулся.
— Я всё гадал, сколько же времени тебе понадобится, чтобы меня раскусить!
— И… и сколько же?
— Помнишь, когда он замешкался с ключами?
Милос рассмеялся, и Мэри кинулась ему в объятия. Она не могла себя сдержать, и он крепко сжал её в своих сильных, надёжных руках.
— Ты пришёл за мной! Ты пришёл!
— Как же я мог не прийти? Ты нужна своим детям. Ты нужна мне.
Милос принялся рассказывать ей о неделе, которую они провели на западном берегу Миссисипи. Поезд шёл медленно, останавливаясь в каждом встречном городишке, но нигде они не нашли ни единого послесвета. Изредка детишкам казалось, что они видят какие-то странные фигуры — полулюдей-полуживотных, но что возьмёшь с мелкоты — вечно навоображают себе всякого…
— Я думал о том, что ты сказала, — продолжал Милос. — Ты помнишь — про то, что ты могла бы работать с этой стороны? Трудновато, конечно, но возможно. Даже будучи живой, ты будешь приносить надежду и утешение своим детям. Ты не можешь видеть их, но ведь они могут видеть тебя.
— А сейчас — ты взял кого-нибудь из них с собой? — спросила Мэри.
Милос покачал головой.
— Нет. Мы одни в обоих мирах.
— Прекрасно!
И тогда она сделала то, чего никогда не делала в Междумире. Она поцеловала его. Поцелуй получился таким долгим и страстным, что Милос вынужден был отстраниться, чтобы перевести дыхание. Мэри понимала — частично в этом взрыве чувств виновата её слабая плоть, но, с другой стороны, связь между нею и Милосом нужно было закрепить. Он вернулся за ней, а ведь вполне мог бы этого и не делать. Стал бы сам править её детьми. Но нет, он вернулся. У Мэри не было сомнений в том, чего он добивается: он хочет занять в её сердце место Ника. Самое меньшее, что она могла сделать для Милоса — это дать ему понять, что он достиг своей цели; и кто знает, может быть, когда-нибудь… Но сейчас она скажет ему то, что он хочет слышать.
— Ты очень дорог мне, Милос, — сказала она. — В тебе я нашла равного себе. Какое счастье, что мы встретились!
Даже в этом тусклом свете было видно, как он вспыхнул.
— Так значит… мне можно… провести с тобой некоторое время в этом теле?..
— Нет, — ответила Мэри. — Я провела достаточно времени в этом теле!
Да нет, не «достаточно»! Она провела в нём слишком много времени! Она не желала больше ни единого дня мучиться в этом ужасном месте, называемом «живым миром». Эта неделя была сплошным кошмаром… хотя, с другой стороны, её можно было, пожалуй, назвать и драгоценным подарком. Время, проведённое в живом мире, как нельзя лучше показало Мэри, как отчаянно люди, страдающие от тягот жизни, нуждаются в том, чтобы освободиться от её пут. Ах, если бы ей, Мэри, было под силу освободить их всех! Но скоро ей представится такая возможность. Она освободит от жизни не сотню, не тысячу, а всех! Она не остановится до тех пор, пока на планете не останется ни одного живого человека!
Само собой, как и в случае с подрывом моста, раз и навсегда покончить с миром плоти и позволить Междумиру занять его место будет не так-то просто. Это потребует тщательного планирования. Но если этому суждено когда-либо случиться, начинать нужно уже сегодня. Не с тысячи потерянных душ, но с одной-единственной души.
— Я попрошу тебя кое-что сделать для меня, Милос, — сказала Мэри. — В твоём кармане пружинный нож…
Милос сунул руку в карман Бето, вытащил нож и раскрыл его. На лезвии сверкнул отблеск фонаря в конце проулка, а на кирпичной стене возникла длинная острая тень.
— Этот мир — не мой мир, Милос. Моё место в Междумире. Моё место — рядом с тобой.
Когда Милос понял, на что она намекает, его рука задрожала. Мэри ласково положила на неё свои пальчики.
— Ты… ты уверена, что хочешь этого?
— Больше всего на свете.
— Но ты же уйдёшь в свет!
— Нет. Ты остановишь меня и не пустишь.
— Но ты уснёшь. И будешь спать целых девять месяцев…
— Ты станешь охранять мой сон, Милос.
Он медленно, глубоко втянул в себя воздух. А потом кивнул.
— Да, я стану охранять твой сон, — сказал он наконец. — А когда ты проснёшься, я буду рядом.
— Я верю тебе. Я отдаю себя в твои руки.
Но тут её поразила некая тревожная мысль.
Милос, должно быть, прочитал её в глазах Мэри.
— Не беспокойся об этой тушке. Он был к тебе добр, поэтому я сделаю так, чтобы твоё тело никогда не было найдено, а сам парень ничего не будет знать о том, что сделал.
Мэри улыбнулась.
— Какой ты предусмотрительный.
— Этому я научился у тебя.
Милос бросил взгляд в оба конца проулка, убедился, что их никто не видит, и поднёс нож к её груди. Рука его по-прежнему дрожала, поэтому он сжал рукоятку покрепче и подождал, пока дрожь не успокоится. Вот так это и свершилось: в тёмном, неприглядном проулке живого мира Меган Мэри МакГилл обвила руками плечи Милоса; она чувствовала, как кончик ножа проколол её новое атласное платье и слегка коснулся кожи над самым её сердцем. Она смотрела молодому охраннику в лицо, пока не увидела за ним Милоса, и повелительно, страстно прошептала:
— Унеси меня домой, любовь моя…
Примечания
1
Так у автора. Напомню, что Ник погиб в четырнадцать лет. Но, принимая во внимание необычайную «взрослость» Ника, можно предположить, что он казался старше своих лет.
2
Дайнер — дешёвое кафе, как правило, построенное в виде вагона-ресторана, очень популярная в Америке форма «общепита».
3
В названии главы обыгрывается название знаменитого американского ликёра «Саудерн комфорт» (южный комфорт), который производят в Новом Орлеане.
4
Для тех, кто подзабыл: underground — подземелье, подполье. Так называют и «подземку» (подземную железную дорогу, метро), и всякие неофициальные и оппозиционные, неформальные течения в различных сторонах общественной жизни.
5
Обыгрывается пословица «От палок и камней не соберёшь костей, а от слов больно не бывает». Соответствует русскому «Брань на вороту не виснет».
6
Ник почти угадал. Этот радиоспектакль (The Whistler) шёл с мая 1942 года по сентябрь 1955.
7
28 января 1986 года. Напомним, что 11 сентября 2001 года тоже пришлось на вторник.
8
От латинского post mortem «после смерти».
9
Имя собаки — Кудзу — созвучно имени Куджо — собаки-убийцы, персонажа одноимённых повести Стивена Кинга и фильма ужасов. Вообще, кудзу — это такое многолетнее растение вроде вьюнка.
10
Прим. 50 метров
11
Для тех, кто подзабыл: camel по англ. «верблюд», и это достойное животное отображено на пачке столь недостойного товара.
12
Сосиска с сыром, если кто забыл.
13
Имеется в виду, само собой, американский футбол.
14
У русскоязычного читателя это имя может вызвать недоумение. Но не торопитесь. Из дальнейшего текста выяснится, что это фамилия, которой данный персонаж пользуется вместо имени.
15
В оригинале — Deadlies, таково название известной панк-рок группы.
16
Надеюсь, читатели не забыли, что так называлось судно, на котором пиратствовал Единственный Истинный Монстр Междумира — МакГилл. «Сульфур Куин» («Серная королева») был танкером, приспособленным для перевозки жидкой серы.
17
Маллет — причёска: длинные волосы сзади и короткие спереди и по бокам.
18
Традиционная фигура комиксов и тому подобной продукции — клише, горбун, подвизающийся у всяческих злодеев типа Дракулы, известен по целому ряду фильмов ужасов, например, Дракула, Франкенштейн, Ван Хельсинг и др.
19
Перевод Александра Щадилова.
20
«Bye, bye, Miss American Pie» — популярная песня Джона Маклина, название и припев которой толкуют на разные лады. Мне больше всего нравится то толкование, которое даёт сайт сawa.ru: песня посвящена погибшему в автокатастрофе певцу Бадди Холли — в ней идёт речь о том, что «музыка умерла». Имеется в виду, что ушла эпоха рок-н-ролла. «Американский Пирог» — это вовсе не пирог, просто словом «pie» в те времена часто называли любимую, то есть сладкую, милую девушку. В песне есть также такие строчки, важные для нашей книги:
