Вера Крыжановская (Рочестер) - Гнев Божий.
Возле старой церкви, построенной на холме, где Дахир приказал собраться, толпились в тревоге верующие. Но вот из святого места появился Дахир в длинном белом одеянии, и возле него Эдита, также в белом; в руках держала она статую Богоматери, древнюю святыню, считавшуюся чудотворною и набожно хранимую верующими.
Звучным голосом, покрывавшим шум бури, Дахир произнес краткую речь, призывая верных к молитве, чтобы миновал их гнев Божий. Все пали на колени и, под влиянием страха, молитва их была особенно горяча. Ураган же все крепчал, а волны хлестали у подножия холма.
Тогда Дахир обернулся к коленопреклоненной толпе и мгновенно все стихло, а голос мага доносился до последних рядов. В горячих словах объявил он, что настала минута направиться к собору, чтобы очистить святое место, и тогда, может быть, гнев небесный утихнет.
– Но пусть идут за мной только смелые, питающие непоколебимую веру в Божью помощь, ибо трусливые, сомневающиеся и слабые духом погибнут.
Но в наэлектризованной толпе ни один не хотел остаться позади и поднялся один общий крик:
– Мы все идем с тобою, учитель!
Ученики Дахира проворно раздали всем присутствовавшим зажженные свечи и толпа, состоявшая из мужчин, женщин и детей, двинулась в путь со священными гимнами. Во главе шел человек с распятием в руках, за ним Дахир и Эдита со статуей Богоматери. Они подвигались бесстрашно, несмотря на бурю и воду, почти доходившую им до колен: но толпа эта была так восторженно возбуждена, такая непоколебимая вера двигала ею, что она шла без страха и… свершилось чудо.
Вода начала убывать, точно расступаясь, чтобы дать дорогу процессии, которая беспрепятственно достигла соборной площади.
Там наводнение произвело страшное опустошение; все находившееся там было разбито и снесено, врата храма выбиты напором воды и разбушевавшиеся волны поглотили и унесли всех столпившихся в соборе; но зато вода обмыла святое место от загрязнившей его скверны. Затем убыла вода и волны уже тихо плескались у ступеней храма.
Все более и более вдохновляемая, процессия вошла в храм и, по приказанию Дахира, тотчас начала восстанавливать порядок. Маг постлал на престол золотой покров, водрузив статую Святой Девы и Распятие; заброшенные в угол подсвечники были поставлены на свои места, после того, как черные свечи заменили белыми. Когда все опустились на колени. Дахир своим красивым и звучным голосом запел: «Тебя, Бога, хвалим», а старый заброшенный орган заиграл сам собой, вторя величавыми звуками благодарственному гимну.
Буря стихла, а с наступлением утра обе реки постепенно вошли в берега и лучи восходящего солнца осветили страшные опустошения этой ужасной ночи. На улицах и особенно в нижних этажах грудами лежали трупы; многие дворцы, поврежденные грозой, представляли из себя спаленные пожаром развалины; многие из жителей, переживших бедствие, лишились рассудка.
При всем своем могуществе мага Дахир по возвращении домой чувствовал себя утомленным; Эдита также была совершенно бледна от усталости, а все-таки лицо ее сияло небесной радостью.
– О, Дахир, – воскликнула она, обвивая шею мужа. – Как прекрасна была эта ужасная ночь! Никогда еще не ощущала я так сильно присутствие Бога и силы добра, победившей зло. А ты-то, дорогой мой! Я готова была на коленях молиться тебе, видя исходившие из тебя снопы света и полчища послушных тебе духов; видя, как ты повелеваешь стихиями, и как воля твоя тысячами огненных искр осыпает головы этой толпы, внушая ей смелость идти за тобой. Я видела божественное зрелище, как свет поглощал тьму, и благодарила Бога за неслыханную милость, дарованную мне, быть около тебя.
Дахир с любовью прижал ее к себе.
– Не преувеличивай мои немногие познания и не унижай свое собственное достоинство. Благодарю тебя за твое мужество, которое дало мне полную свободу действовать. И я чувствовал, что не одинок в эти утомительные часы, что любящее сердце разделяет мое торжество победы.
Страшное бедствие, постигшее город и его окрестности, произвело глубокое впечатление, но не менее сильно подействовало предсказание Дахира, сделанное несколько дней спустя в соборе.
Обсуждая случившееся несчастье, он объявил, что это лишь начало бедствий, которые поносимое Небо, утомленное скоплением зла, нашлет на хулителей, дерзнувших вызывать Владыку Вселенной.
И сильная реакция произошла тогда среди населения. С лихорадочным рвением разыскивали они древние религиозные предметы, собирались для молитвы и не одни атеисты, проведя несколько часов на кровле в борьбе со смертью, проявлял теперь величайшее усердие, водружал у себя распятие, окроплял святой водой свой дом и зажигал свечи перед какой-нибудь древней иконой.
Предсказанные же Дахиром и Супрамати бедствия наступали скорее, чем думали, и жестоко посрамляли недоверчивых, смеявшихся над «лжепророками».
Первая из этих ужасных катастроф нанесла жестокий удар по бедной Эдите, Поблизости от портового города, где жил ее отец, открылся огромный вулкан. Однажды утром глухие подземные раскаты и необычайное волнение океана встревожили жителей. Потом вдруг поднялось дно океана, твердая земля осела с треском, а городские здания, исполинские «небоскребы», в виде бетонно-железных башен, рушились, погребая под своими обломками все живое; в то же время на эти груды развалин посыпался каменно-пепельный дождь и хлынули потоки кипящей воды; наконец внезапно последним толчком разверзлась пропасть и все, что еще уцелело от злополучного города, исчезло в кипящих волнах, похоронивших под своим водяным саваном более миллиона людей. Среди этих жертв был мистер Диксон, и его ужасная смерть повергла Эдиту в глубокую скорбь. Теперь она вдвойне привязалась к мужу и ребенку, и как только утихло первое отчаяние, она с жаром снова взялась за свою благотворительную миссию.
Кроме врачевания и предсказаний, Дахир устроил для учеников своих и наиболее развитых, энергичных верующих собеседования, на которых обсуждал предстоящие катастрофы и указывал способы спасения их состояния и некоторых научных художественных сокровищ. Он указывал им также места в горах, где они могут найти безопасное убежище и укрыть свои семьи.
По всей земле, в самых разнообразных местностях обнаруживались частичные бедствия; проливные дожди вызывали наводнения; грозы с крупнейшим градом наносили страшные опустошения; неизвестно откуда появлявшиеся смертоносные газы заражали воздух и люди задыхались; появлялись неведомые до сих пор болезни, косившие население. Но все эти предупреждения и указания на анормальность положения не производили надлежащего впечатления, и неверующая себялюбивая толпа, погрязшая в атеизме и пороках, оставалась глухой и слепой, а так как бедствие до сих пор не коснулось Царьграда, и ничто не нарушало спокойствия его обывателей, там продолжали веселиться, богохульствовать, поклоняться Люциферу и насмехаться над Супрамати и его приверженцами.
Нашлись даже люди, не терпевшие его и намеревавшиеся убить, в надежде смертью его положить конец стеснительному для них нравственно обновляющему движению. Не понимая деятельности Супрамати, они удивлялись только тому, что индус хлопочет о восстановлении такого старого, отжившего вероучения, как христианство. Покушений на убийство было несколько, но они, понятно, не удались, а Супрамати совершенно не обращал на них внимания.
Иные мысли, и чувства заполняли душу мага. В нем проснулся человек. Но не с бурными, беспорядочными страстями, нет. В сердце его, бившемся с ненарушимым спокойствием, оживало самое тяжкое из чувств, терзающих душу человеческую, – страх потерять близкое и любимое существо.
Для его посвященного глаза близкий конец Ольги был слишком очевиден. Она становилась все прозрачнее, воздушнее, у нее появлялась внезапная слабость, и только могучая воля Супрамати и его знания поддерживали ее на некоторое время, но все-таки хрупкий организм явно таял, как воск на солнце. Тяжелое болезненное чувство когтями впивалось в душу мага, когда он убеждался, как быстро надвигалось разрушение.
Он привязался к прекрасному созданию, скромному и нежному, безгранично обожавшему его, он привык к ее близости, любил слушать ее щебетанье, то веселое и наивное, то серьезное, и проникнутое желанием понять его, а счастье, блиставшее в ее глазах, когда она играла с ребенком, возбуждало и в нем невыразимо сладкое и блаженное чувство.
И скоро все это должно кончиться… Снова он будет одинок и где-нибудь в далекой, уединенной подземной пещере вновь примется за тяжкую работу искания света; будет исследовать бесконечность, открывать новые тайны и приобретать новые могучие силы. И при этом надо жить… жить без конца, не считая веков, без личного интереса, с единственной спутницей – наукой, не дающей ни отдыха, ни покоя.
