Райдо Витич - Анатомия Комплексов (Ч. 2)
Александр пожал плечами, чувствуя себя идиотом, и вернул документы.
— Ну, все? Претензий нет? — спросил Моргулис. — Бойцов оставить?
— Нет.
— Тогда пока?
— До свидания.
Мужчина скользнул по напряженному лицу Ворковского задумчивым взглядом и сел в машину. Волга плавно тронулась с места.
Рэй подошел к Александру и лениво спросил:
— Еще вопросы будут?
— Масса. Король, значит? — кивнул тот, провожая взглядом «Волгу». Потом повернулся и в упор уставился на Лоан. — Интересная версия. Прав Михаил, обострение по весне шагает семимильными шагами. Вобщем так: я не пятнадцатилетняя гимназистка, чтоб бумажкам верить, а купить их у нас не проблема, тем более в деньгах, я вижу, ты не ограничен. Короче, повторяю второй раз и последний: еще раз увижу — убью. Сам. И отсижу с глубоким удовлетворением за содеянное, а также, с чистой душой и спокойной совестью.
— О сестре подумал? Одну оставишь?
— Отчего ж одну? С Мишей, — бросил Ворковский с долей превосходства и смолк, тут же пожалев, что по неосторожности вмешал в эту историю ничего не подозревающего Саблина.
Аленин «покойник», по всему видать, был патологически ревнив. Его взгляд стал суровее заполярных ночей и острее перца «чили». Снисходительная улыбка превратилась в хищный оскал:
— Миша, — сладко протянул он и подтянул Александра к себе за воротник дубленки. — Кем он вам доводиться?
Саша просто въехал безумцу в челюсть, посчитав этот добрый жест самым лучшим ответом на все вопросы. Неудачно. Кулак словно встретился с бетонной стеной. Еще две попытки в том же духе, и его, как пацана, откинули пятерней в лицо и сопроводили предостерегающим взглядом.
— Рэй, — укоризненно качнул головой Дэйкс, выбравшись из машины.
— Что?! — рявкнул тот, развернувшись к троуви.
— Родственник все-таки, — пожал он плечами.
— Этот — да! — и открыв дверцу машины, выхватил с водительского сиденья Сергея, как тряпичную куклу, и прижал к машине:
— Кто такой Миша?!
— Э-э…
— Ну?!!
Рэй не шутил. Сергей лишь минуту изображал Рихарда Зорге и выдавил:
— Их жилец.
— Жилец, — с сарказмом кивнул сегюр. — А не подскажешь, почему я узнаю о нем не от агноликов?
— А-э. не хотели без причины беспокоить…
— Значит, думать они не могут, а вот решать за меня и утаивать информацию — вполне, — мужчина грозно посмотрел на троуви. Тот вздохнул и заскучал.
— Все! — кивнул сегюр, выпуская Сергея. — Больше ни слова. Головы им я сниму сам. Какой-то мужчина живет в одном помещении с моей женой…
По лицу Рэйсли прошлась судорога. Он развернулся к Саше и спросил зловещим тоном:
— Где сейчас находится эта «незначительная» для моих людей личность?
— Не знаю, — поспешно ответил тот, жалея, что не прикусил язык и теперь Михаилу придется ходить в институт через чердак, не иначе.
Рэй презрительно фыркнул, правильно разгадав выражение Сашиного лица, и быстрым шагом направился в подъезд. Ворковский проводил его испуганным взглядом и рванул следом, предчувствуя серьезные увечья для всего состава квартиры. По времени они разминулись на секунду, две, но когда он нагнал Рэйсли, тот уже вскрыл железную дверь, с легкостью отогнув ее от косяка, и шагнул внутрь.
Миша, увидев материализовавшегося, словно из воздуха, гиганта с устрашающей физиономией и взглядом маньяка — убийцы понял, что зря позарился на икру. Она встала в горле, не желая ни проходить в желудок, ни возвращаться обратно. С полминуты он боролся с ней и, наконец, победив, даже смог изобразить хозяина положения. Встал, и с трудом нахмурив брови, сердито спросил у гостя:
— Кто вы такой?
— Сейчас расскажу, — спокойно кивнул Лоан, и одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, оказался напротив парня. Выхватил его за шиворот из-за стола, сметая сервировку на пол, попытался схватить за горло, обезумив от негодования:
— Значит, это ты не стоишь внимания? Живешь в одной конуре с моей женщиной и смеешь спрашивать, кто я?!
Парень отбивался, как мог, но лишь молотил кулаками воздух и собирал встречные предметы. Саша рвался ему на помощь, но был зажат в тиски объятьями лысых мужчин. Лоан сам подошел и в буквальном смысле сунул Михаила ему в лицо, придерживая того за горло:
— Давно он живет с вами?! У них что-то было?! — рявкнул грозно и замер.
— Рэй?
Прошелестело за спиной еле слышно.
Алена, услышав шум, спешно оделась и вышла в коридор. Первое, что бросилось ей в глаза, показалось продолжением сна: спина мужа. Мощная фигура, светлые локоны. "Господи, только не буди меня! И если я сошла с ума, то пусть так и будет!" — мелькнуло в голове и в груди сдавило. Ее качнуло, ноги забыли, как стоять, руки сами вцепились в косяк, спасая тело от падения, и лишь губы продолжали выполнять свои функции — шептать его имя. Ни брата, пытающегося стряхнуть с себя агноликов, ни полупридушенного Михаила, она просто не заметила. Рэйсли — вот единственное, что она видела.
— Алена, уходи!! — в отчаянье закричал Саша, и из последних сил рванул из рук агноликов, желая защитить сестру от чудовища. Но тщетно. Лоан уже повернулся к ней, шагнул.
— Кто это? Алена, я спрашиваю, кто это? — сунул ей Михаила, пытаясь быть твердым. Но голос предательски дрогнул, теряя ярость и приобретая смятение. Ее глаза, ее аромат, припухшие от сна губы, уже отдаляли окружающих, смиряли гнев и рождали лишь одно желание — впиться в эти губы и взять накопленное для него, зарыться ладонью в волосах, ощутив их мягкость, и еще массу сходных желаний.
Ее дрожащая рука потянулась к желанному лицу, желая прикоснуться и удостовериться, что это не призрак, ни суккуб, рожденный беспросветной тоской. Но удостовериться, не представлялось возможным — мешало перекошенное лицо Саблина.
— Отпусти ребенка, — тихо попросила она, и, наконец, смогла дотянуться до мужа.
Рэй, как только услышал, кем она считает парня, тут же потерял к нему интерес, и откинув за ненадобностью, жадно обнял жену.
Вовремя. Алена уже падала от переизбытка чувств, когда ее подхватили сильные руки мужа, и теплые губы легли на ее.
Миша сполз по стене и затих, в смятении разглядывая колоритную парочку.
Саша опешил и почувствовал, как заныло сердце в груди. Боль была еще незначительной, но не предвещала ничего хорошего. Из ступора его вывело чье-то истерическое похрюкивание.
Миша тыкал пальцем в целующихся и пытался что-то сказать, но не мог. Ворковский посмотрел на него, потом вновь на Алену, затерявшуюся в объятьях мужчины и, увидев ее безвольно свесившуюся руку, вообразил самое худшее, и тут же почувствовал дурноту и обволакивающую разум пустоту. В груди, словно что-то лопнуло, и хоть руки еще тянулись к сестре в попытке спасти, а из горла вырывался то ли агональный хрип, то ли бессильный стон, но ноги уже не держали.
Ярко-сапфировые глаза смотрели равнодушно и отстраненно и принадлежали не менее индифферентной особи мужского пола с коротким ежиком волос. Саша огляделся и понял, что лежит на диване в Мишиной комнате. Тот сидел рядом, в кресле, с несколько испуганным видом. Напротив сервированный стол, во главе которого восседал незнакомый мужчина с бирюзовыми глазами. У входа в комнату стоял лысый с татуировкой, с сиреневыми глазами. "Они в линзах!" — попытался уверить себя Саша и сел. Сапфировые глаза моргнули, и их хозяин протянул мужчине стопку зеленых пластинок, похожих на жвачку:
— По одной в день, — то ли попросил, то ли приказал, и пока Ворковский соображал, куда его послать вместе с ними, покинул комнату.
— Н-да-а, — протянул мужчина за столом. — Не бережете вы свое здоровье, господин Александр. А сердечко-то слабое, стрессами подточенное. Вы пластинки-то принимайте, не помешает. Кафир, конечно, сделал, что мог, из руин вашу сердечно-сосудистую систему поднял, но за три часа всю патологию не исправишь.
— Вы кто? — прервал его тираду Ворковский, начиная нервничать.
— Дэйксклиф, — приложив к грудине ладонь лодочкой, сообщил мужчина. Саша посмотрел и увидел за его спиной будильник. 12.45. — показывал он. В груди похолодело — трех часовой провал во времени был необъясним и навевал массу вопросов.
— Не понял — протянул Саша.
— Что ж непонятного? Имя у меня такое. Родители дали… — удивился троуви, и по взгляду мужчины понял — не о нем речь. Покосился за плечо, часы увидел и догадался. — Вас интересует трехчасовой провал в вашей памяти? Это специально, чтоб успеть восстановить ваш организм. Удачно получилось. Теперь вы фактически здоровы. Пару недель на пастилки и станете, как новорожденный. Очень у вас, землян, хрупкий организм, а вы ему еще и помогаете прийти в негодность: отвратительное питание, загрязнения атмосферы,…
— Он кто такой? — спросил Саша у Михаила. Тот пожал плечами:
