Юрий Самсонов - Стеклянный корабль
– Можно войти?
Рей не стал опровергать ее: гипотеза была как гипотеза, не хуже всякой другой, невидимки так невидимки…
Он изучал кухонные приспособления, когда из бассейна донесся отчаянный вопль. Рей и Кьерк вместе кинулись на помощь. Марианна, прикрывшись халатиком, взвизгнула:
– Уйди!.. Нет, постой! – она ловко влезла в халат. – Рей, меня обокрали! – Марианна указала на шкаф. Рей заглянул туда. Сумка лежала на месте. Он развел руками.
– Ослеп? Ни платья, ни белья! Подсунули какой-то халат и вот это! – Она, встряхнув, расправила какой-то белый балахон, горячий, как из-под утюга. Видимо, в него полагалось влезть через прорезь и затем натянуть на себя, как чулок, от пят до макушки. Капюшон был прозрачен, однако, как все это странное одеяние, и он был усеян мелкими оранжевыми точечками…
– Не понимаю, почему бы тебе этого не надеть, – сказал Рей.
– Еще бы ты понимал! У меня было белье от Диора! Но Рей не знал, кто такой Диор. Он вышел. Марианна с воркотней закончила одевание и прибежала на кухню – повертеться. От капюшона на лице видны были только оранжевые точечки, сам же он слился с кожей, невидимый и неощутимый, отверстия для глаз, рта, ушей и ноздрей пришлись в самый раз, как по мерке.
– Может быть, я тоже сделаюсь невидимкой! – похвасталась Марианна. – Я не прочь, только не насовсем! Точки, конечно, для красоты: такая мода!
Они сходили на огород, содержавшийся в идеальном порядке, вовремя политый, прополотый, ухоженный, надергали морковки, набрали других овощей, Марианна перемыла их в раковине на кухне, добавила фруктов, принесла на блюде в столовую. Часть добытого пошла Кьерку на ужин, который Рей мигом сварил в печи и сунул остывать в холодильную камеру.
– Что делать, если Кьерк откажется есть? – рассуждала она озабоченно, грызя морковку. – Даже без масла! Он этого понюхать не захочет! – девчонка вздохнула. – Бедняжечка! Я сама бы съела сейчас бифштекс.., двойную порцию! Глазунью, окорок и кофе.., нет, кофе на ночь не буду. Невидимки и чаю не пьют, я нашла только соль… Мы не можем отпустить его на охоту, – вернулась она к первоначальной теме, – с больными лапами, в бинтах! Его самою еще кто-нибудь съест!.. Ой!.. Ого!..
Из круглого отверстия в центре стола появилась тарелочка с ломтиком окорока, за ней другая, с бифштексом – двойная порция!..
– Спасибо, невидимочки! – в восторге завопила Марианна.
***
Но такое объяснение все же не могло вполне устроить Рея Покончив с едой, он тоже отправился в бассейн, чтобы остаться, наконец, в одиночестве и поразмыслить толком обо всем, что увидел.
Кабы в доме обнаружилась библиотека, Рей знал бы, что делать. Но ни здесь, ни в других домах, в которых довелось сегодня побывать, книг не было вовсе – ни одной, как, впрочем, не было также телевизоров и радиоприемников. Что ж, покидая город, люди все это с собой забрали, почему-то оставив столько другого добра? Такого не может Сыть Следовательно, должно было остаться и то, что заменило им книги! Что же именно?
Он мысленно обошел весь дом сызнова – и вдруг его осенило! Засмеявшись, он прыгнул в бассейн. Забурлила сразу вода, тысячи струй ударили в тело, пришлось плыть, Сорясь с течением. Над поверхностью поднялся пар, делаясь все горячее, затем вода вмиг стала ледяной и с ревом ушла сквозь решетки в полу. Из отверстий в стенок вырвался горячий воздух. Полотенца не требовалось.
Когда Рей поднялся по мраморным ступенькам, распахнулась дверка стенного шкафа со свежим бельем. Рей долго разглядывал балахон – точно такой же, какой подсунули Марианне, – с мелкими оранжевыми точками. Стиральная машина этих невидимок, должно быть, с дефектом, или мода такая? Никакой системы в расположении точек Рей не обнаруживал.
Он натянул балахон, вгляделся снова. Точки медленно перемещались! Их движение тоже не было упорядоченным, каждая двигалась в свою какую-то сторону, с разной скоростью. Некоторые, одолев долю дюйма, остановились, путь других был длиннее, затем замерли почти все, и в этих местах кожа ощутила легкое, чуть заметное жжение.
Рей, хмурясь, раздумывал. Он начинал понимать, в чем тут штука. Перемены в мире оказались достаточно велики, не вообразить всех подробностей и последствий.
Он воздержался от гипотез. Надел халат, завязал пояс и вышел. Марианна, конечно, дожидалась за дверью.
Со столика в гостиной Рей взял один из картонных прямоугольников, сунул его под мышку, и они с Марианной пошли вверх по лестнице.
***
Спальни располагались в башенках – каждая как бы отдельный домик на плоской крыше, с висячим садом, солярием, по которому были раскиданы надувные матрацы и шезлонги, с ворчливым фонтаном.
Рей зашел в первую попавшуюся башенку, но Марианна долго выбирала место для ночлега, пока не определила по мебели и убранству детскую – со множеством игрушек, к которым до сих пор питала слабость.
На столике в углу стоял кукольный домик, окна которого осветились, когда Марианна вошла. Она заглянула в окошко, вскрикнула:
– Какая миленькая! Ну, поди, поди сюда, моя хорошая! – и тут до Рея донесся отчаянный визг.
Он со всех ног кинулся на помощь, Кьерк его опередил. Но оказалось всего-навсего, что в ответ на призыв Марианны куколка встала с креслица, где сидела, и пошла к дверям своего домика Когда Рей вслед за Кьерком вбежал в комнату, куколка, взаправду прехорошенькая, разодетая в пух, уже вышла наружу – на стол – и похоже было, что с некоторым недоумением оглядывала посетителей. Затем спохватилась.
– Здравствуй, девочка! – отчетливо, но отнюдь не механически выговорила она. – Здравствуй, мальчик! – и ловко присела. – Здравствуй, пес! Меня зовут Элиза. Прекрасная погода сегодня на дворе, не правда ли?
– Стоило шуметь!.. – буркнул Рей, уходя.
Глава 14
– Доремю, передайте распоряжение все прежние работы прекратить, – сказал мэр. – Приступить к вырубке просеки для проезда мотоциклов в этом направлении С их черепашьим темпом только к утру успеют… Отдых им, я думаю, не нужен – поработают и заодно прекрасно выспятся! За негодяем, – он указал на оккультиста, – осуществлять неусыпный надзор, – эта обмолвка его самою позабавила, несмотря на сильную озабоченность. – Господи, – продолжал он, – такие возможности – и никакой помощи ни от кого, повсюду поспевай сам! Хотя… – он не рискнул договорить вслух, что может оказаться небезвыгодным решить ряд экономических вопросов как раз тогда, когда другие спят… Движимое и недвижимое имущество, какое довелось сегодня повидать, произвело на него неизгладимое впечатление!
Ночь наступила здесь без буйства зорь. Едва стемнело, пирамидальный холм словно сделался бриллиантовым – загорелись бесчисленные огни окон и наружных светильниников. "Да, хороши дикари!" – думал мэр.
***
– Сколько мне тут еще можно мучиться?! – кричала в этот самый миг президентша в телефонную трубку. – Мужчина ты или кто, в конце-то концов! Ночь на дворе, девчонка шляется неизвестно где и черт знает с кем, а ему никакого дела! Передачу хоть слушаешь, знаешь, что там твориться?. Какая радиопьеса, тоже мне, президент!.. Переговоры? Какие переговоры, нашел время затевать, ничего не знаю, знать не хочу и слушать не буду, пускай осаждают, бросай все и приезжай!.. Я туг одна, ни воды, ни света, даже горничные разбежались!.. Можешь раз в жизни позаботиться о ребенке, это все же твоя дочь, если я чью-нибудь не путаю! Я одна!.. – Она заплакала от ярости. – Во всем городе я одна!.. – Это было не совсем верно. Говоря, она поглядела в потемневшее окно. Конечно, молодой человек торчал на своем почти узаконенном месте возле фонтана, был виден смутный его силуэт… – Ах, так? Ну, пеняй на себя!
Она с грохотом бросила трубку. Распахнула оконную раму, сделала знак…
Молодой человек сорвался с места…
***
– Ты мог бы поцеловать меня на ночь! В этом нет решительно ничего особенного! И Элиза так же говорит, верно, Элиза?
– Верно! – отвечала Элиза благовоспитанным своим голоском. – Ничего особенного в этом нет!
"Дожидайтесь, дуры!" – побагровев, подумал Рей.
Из девичьей спальни донесся взрыв хохота – и снова шепотки… Рей с досадою захлопнул дверь.
В его руках было то, что стало теперь называться книгой Увидав ее, в какое негодование пришел бы книголюб былых времен! В особенности тот, который всего выше оценивал благородные переплеты и держал плененные книги нечитанными в стеклянных шкафах, дозволяющих любоваться позлащенными корешками.
Прямоугольный лист картона с алфавитным узорчиком, конечно, ни одному книголюбу не пришелся бы по душе Рей не был особенно удивлен. Ему была известна возможность сосредоточить печатное слово от начала времен и на всех языках в памяти кристаллического кубика величиной с наперсток, носить всю мировую литературу в жилетном кармашке, читать любой запрошенный текст при посредстве телевизионного экрана или специального отдельного экранчика… Оказывала сопротивление привычка, противились любители переплетов, а потому сокровища культуры пожирали земные рощи и леса до тех пор, пока не сделалось важнее сберечь один зеленый лист, чем напечатать целый том!
