Иван Ефремов - Туманность Андромеды
Утомляясь, Мвен Мас выключал ставни и подходил к окну, устремляя вдаль взгляд и подолгу обдумывая виденное.
Он не мог не удивляться тому, как многое из ещё недавней культуры человечества уже отошло в небытие. Исчезли совсем столь характерные для эры Мирового Воссоединения словесные тонкости — речевые и письменные ухищрения, считавшиеся некогда признаком большой образованности. Прекратилось совсем писание как музыка слов, столь развитое ещё в ЭОТ — эру Общего Труда, исчезло искусное жонглирование словами, так называемое остроумие. Ещё раньше отпала надобность в маскировке своих мыслей, столь важная для ЭРМ. Все разговоры стали гораздо проще и короче. По-видимому, эра Великого Кольца будет эрой развития третьей сигнальной системы человека, или понимания без слов.
Время от времени Мвен Мас обращался к непрерывно бодрствовавшему механическому секретарю с новыми формулировками своих мыслей:
— С первого века эры Кольца ведёт начало флюктуативная психология[58] искусства, основанная Людой Фир. Именно ей удалось научно доказать разницу эмоционального восприятия у женщин и у мужчин, раскрыв ту область, которая много веков существовала как полумистическое подсознание. Но доказать в понятии современности — меньшая часть дела. Люде Фир удалось большее — наметить главные цепи чувственных восприятий, благодаря чему стало возможным добиваться соответствия их у разных полов.
Звенящий сигнал и зелёная вспышка вдруг позвали африканца к ТВФ. Вызов, переданный в часы занятий, означал нечто серьёзное. Автоматический секретарь выключился, и Мвен Мас сбежал вниз, в камеру дальних переговоров.
Веда Конг с западинками на исцарапанных щеках и глубокими тенями под глазами приветствовала его с экрана. Обрадованный Мвен Мас протянул к ней свои большие руки, вызвав слабую улыбку на озабоченном лице Веды.
— Помогите мне, Мвен. Я знаю, что вы работаете, но Дар Ветра нет на Земле, Эрг Ноор далеко, а, кроме них, у меня только вы, к кому мне просто прийти с любой просьбой. У меня несчастье…
— Что? Дар Ветер?..
— О нет! Завал на месте раскопок пещеры. — И Веда коротко рассказала о случившемся в пещере Ден-Оф-Куль.
— Вы сейчас единственный из моих друзей, кто обладает правом свободного доступа к Вещему Мозгу.
— К которому из четырёх?
— Низшей Определённости.
— Я понял. Надо рассчитать возможности добраться до стальной двери с наименьшей затратой труда и материалов? Данные собраны?
— Они передо мной.
Мвен Мас записал несколько рядов цифр.
— Теперь дело за тем, когда машина примет мои данные. Подождите, сейчас я свяжусь с дежурным инженером ВМ. Мозг Низшей Определённости находится в Австралийском секторе южной зоны.
— А где Мозг Высшей Определённости?
— В Индийском секторе северной жилой зоны, там, где я… Переключаюсь, ждите.
Перед потухшим экраном Веда пыталась представить себе Вещий Мозг. В воображении возникал гигантский человеческий мозг с его бороздами и извилинами, пульсирующий и живой, хотя молодая женщина знала, что так назывались гигантские электронные исследовательские машины самого высшего класса, способные разрешить почти любую задачу, посильную для разработанных областей математики. На планете были всего четыре такие машины, специализированные по-разному.
Веда ждала недолго. Экран засветился, и Мвен Мас попросил вызвать его снова через шесть дней.
— Мвен, ваша помощь неоценима!
— Только потому, что я владею некоторыми знаниями в математике? А ваша работа неоценима потому, что вы знаете древние языки и культуры. Веда, вы слишком углубились в ЭРМ!
Африканец расхохотался так добродушно и заразительно, что Веда засмеялась тоже и, попрощавшись жестом, исчезла.
В назначенный срок Мвен Мас снова увидел молодую женщину в телевизиофоне.
— Можете не говорить — вижу, что ответ неблагоприятный.
— Да. Устойчивость ниже предела безопасности…
— В пределах наших возможностей остаётся лишь тоннельная выемка сейфов второй пещеры, — печально сказала Веда.
— Стоит ли дело такого сильного огорчения?
— Простите меня, Мвен, но вы тоже стояли у двери, за которой скрывалась тайна. У вас она великая и всеобщая, а у меня маленькая. Но эмоционально моя неудача равна вашей.
— Мы оба — товарищи по несчастью. Могу вас уверить, что ещё не раз будем ударяться о стальные двери.
— Какая-нибудь откроется!
— Да!
— Но вы ведь не отступили совсем?
— Конечно. Соберём новые факты, указатели более правильных поворотов. Сила космоса так невероятно огромна, что с нашей стороны было наивно бросаться на неё с простой кочергой… Точно так же, как и вам открывать руками эту опасную дверь.
— А если придётся ждать всю жизнь?
— Что такое моя индивидуальная жизнь для таких шагов знания!
— Мвен, где ваша страстная нетерпеливость?
— Она не исчезла, но обуздана. Страданьем…
— А Рен Боз?
— Ему легче. Он продолжает путь в поисках уточнения своей абстракции.
— Понимаю. Минуту, Мвен, что-то важное. Экран с Ведой погас, и, когда зажёгся снова, перед Мвеном Масом как будто была другая, юная и беззаботная, женщина.
— Дар Ветер спускается на Землю. Спутник пятьдесят семь завершён раньше срока.
— Так быстро? Всё сделано?
— Нет, только наружная сборка и установка силовых машин. Внутренние работы проще. Его отзывают для отдыха и анализа доклада Юния Анта о новом виде сообщений по Кольцу.
— Радостно будет увидеть Дар Ветра.
— Обязательно увидите… Я не договорила. Усилиями всей планеты приготовлены запасы анамезона для нового звездолёта «Лебедь». Вы будете?
— Буду. Планета покажет на прощание экипажу «Лебедя» всё самое прекрасное и любимое. Они хотели также посмотреть танец Чары на празднике Пламенных Чаш. Она сама едет в центральный космопорт Эль Хомра. Встретимся там!
— Хорошо, Мвен Мас, милый!
Глава пятнадцатая
Туманность Андромеды
В Северной Африке, к югу от залива Большой Сирт, раскинулась огромная равнина Эль Хомра. До ослабления пассатных колец и изменения климата здесь находилась хаммада — пустыня без травинки, сплошь закованная в броню полированного щебня и треугольных камней с красноватым оттенком, от которых хаммада и получила своё название «красная». Море слепящего жаркого пламени в солнечный день, море холодного ветра в осенние и зимние ночи. Теперь от хаммады остался только ветер; он гнал по твёрдой равнине волны высокой голубовато-серебристой травы, переселённой сюда из степей Южной Африки. Свист ветра и склоняющаяся трава будили в памяти неопределённое чувство печали и близости степной природы к душе, будто это уже встречалось в жизни. Не один раз и при различных обстоятельствах — в горе и в радости, в утрате и находке.
Каждый отлёт или приземление звездолёта оставляли выгоревший, отравленный круг поперечником около километра. Эти круги огораживались красной металлической сеткой и стояли неприкосновенные в течение десяти лет, что больше чем в два раза превышало длительность разложения выхлопов двигателя. После посадки или отправки корабля космопорт перекочёвывал на другое место. Это накладывало отпечаток временности, недолговечности на оборудование и помещение порта, родня обслуживавших его работников с древними номадами Сахары, несколько тысяч лет кочевавшими здесь на горбатых животных с изогнутыми шеями и мозолистыми ногами, называвшихся верблюдами.
Планетолёт «Барион» в свой тринадцатый рейс между строящимся спутником и Землёй доставил Дар Ветра в Аризонскую степь, оставшуюся пустыней и после изменения климата из-за накопившейся в почве радиоактивности. На заре открытия ядерной энергии в ЭРМ здесь производилось множество опытов и проб нового вида техники. До сих пор осталась заражённость продуктами радиоактивного распада — слишком слабая для того, чтобы вредить человеку, но достаточная, чтобы задержать рост деревьев и кустарников.
Дар Ветер наслаждался не только прекрасным очарованием Земли — голубым небом в невестином платье из лёгких белых облаков, но и пыльной почвой, редкой и жёсткой травой.
Шагать твёрдой поступью по Земле под золотым солнцем, подставляя лицо сухому и свежему ветру! Только побывав на грани космических бездн, можно понять всю красоту нашей планеты, когда-то названной неразумными предками «юдолью горя и слёз»!
Гром Орм и Дар Ветер прибыли в Эль Хомру в день отправления экспедиции.
С воздуха Дар Ветер заметил на матовой серо-стальной равнине два гигантских зеркала. Правое — почти круг, левое — длинный, заостряющийся назад эллипс. Зеркала были следами недавних взлётов кораблей тридцать восьмой звёздной экспедиции.
Круг — взлёт «Тинтажеля», направившегося на страшную звезду T и нагруженного громоздкими аппаратами для правильной осады спиралодиска из глубин космоса. Эллипс — след поднимавшейся более полого «Аэллы», понёсшей большую группу учёных для разгадки изменений материи на белом карлике тройной звезды Омикрон 2 Эридана. Пепел, оставшийся от каменистой почвы в месте удара энергии двигателей, проникший на полтора метра вглубь, был залит связующим составом для предупреждения ветрового разноса. Осталось лишь перенести ограды с мест старых взлётов. Это сделают после отбытия «Лебедя».
