Евгений Лукин - С нами бот
Обратно шел на автопилоте.
Имеются, конечно, и свои трудности. Поначалу просто шалеешь, когда на фоне природы или, допустим, больничного корпуса вспыхивает направляющая стрелка. Но, как ни странно, быстро привыкаешь. Машинально сворачиваешь и идешь, куда велено.
Заверяю, что думать это нисколько не мешает.
Даже читать не мешает!
Хотя, честно скажу, с экрана читать не люблю. В данном случае, правда, никакого экрана нет и в помине, но вы понимаете, о чем я. Все-таки книга – это еще и осязание: бумага, переплет, обрез. Шорох перелистываемой страницы опять же… А тут висит текст в пустоте. Или даже не в пустоте, а в полутора метрах от проносящегося мимо автотранспорта, о котором тебя только что автопилот честно предупредил красной блямбочкой: притормози, дескать.
Еще одно неудобство заключалось в том, что каждый вечер, отходя ко сну, мне теперь приходилось разоружаться: снимать контактные линзы, извлекать из ушей кольцеобразные динамики, прочие прибамбасы и аккуратно раскладывать все это по нишам специального футлярчика. Ничего, втянулся. В конце концов многие вон зубы в стакан с водой кладут – и тоже каждый вечер.
* * *
Что я читал, блуждая по больничному комплексу? Исключительно инструкции для чайников. Честно сказать, мало что понял. Форматы какие-то, неформаты… Зато увлекла краткая статья о трудном пути товара на рынок. Живем вот и ничего не знаем, как выразилась бы Эдит Назаровна, а пару лет назад, оказывается, разразилось несколько довольно громких скандалов. Кто-то, как обнаружилось, сдавал на автопилоте экзамены. Кто-то на автопилоте обслуживал клиентов. А самое забавное в том, что неплохо сдавали и неплохо обслуживали.
Сильно подозреваю, что инициатором разоблачений была сама фирма-изготовитель. Представители ее тут же вылезли на экраны и принялись растолковывать почтеннейшей публике, что бот ни в коем случае не подменяет человеческую личность, что это не более чем подобие того же персонального компьютера! Тем не менее отдельные учебные заведения объявили новшество разновидностью шпаргалки и запретили на экзаменах очки и контактные линзы с проводками (вот еще глупость-то!).
Однако стоило им это сделать, как была разработана первая беспроводная модель.
Большинство государственных учреждений ели землю и божились, что среди их сотрудников нет ни единого бота. Частные предприниматели реагировали по-разному. Одни включили в рекламу дурацкое, на мой взгляд, упоминание о гарантированной ими теплоте человеческого общения. Другие, напротив, понатыкали за прилавки и в офисы псевдоботов (поскольку настоящий автопилот – удовольствие, повторяю, довольно дорогое). Третьи не отреагировали никак. Главное, чтобы сотрудник успешно трудился на благо родной фирмы, а уж бот он там или не бот – дело шестнадцатое.
Зачастили неслыханные доселе термины «ботофобия» и «ботомахия». Церковь сдержанно предостерегала от чрезмерного увлечения ботами, дабы не повредить душе. Мелькнуло сообщение об отце Онуфрии, якобы отслужившем литургию на автопилоте, но это, полагаю, кто-то уже прикалывался.
Было основано общество «Антибот», после чего торговля, надо полагать, пошла особенно успешно. Из иллюстраций мне понравилось фото кирпичной стены с вызывающим граффити «Бот не фраер, он все видит».
Такие вот пиаронормальные явления.
* * *
Стоило обнаружить в опциях режим «подсказка», репутацию молчуна я утратил. Вы не представляете, какое это наслаждение – выслушивать собеседника, а потом зачитывать то, что зажигается перед глазами.
У травмированного по фамилии Цельной (раньше я думал, это прозвище) бабье щекастое лицо все в красных и синих прожилках. Вечно озабоченное, обиженное. В рейтинге падений он в нашей палате держит скромное предпоследнее место: неделю назад, сходя с крыльца подъезда, спрыгнул на асфальт с нижней ступеньки – и надколол пятку.
Отношения у нас с ним не заладились с первого дня.
– Не смотришь сериалы? – удивился он.
– Не только, – ответил я. – Еще я не краду, не убиваю и не прелюбодействую.
Не понял, но на всякий случай надулся. Зато теперь живем душа в душу.
– Антон этот Штопаный, – сетует Цельной. – Сволочь! Просто сволочь! Хотел на концерт к нему попасть – мало того, что не прорвешься, цену за билеты, знаешь, какую заломил? Пять тысяч билет! Это как по-твоему?
Веди я беседу сам, непременно бы спросил, за каким лешим он вообще рвался на концерт заведомой сволочи, но беседу ведет бот. Точнехонько между моими глазами и тугой жилковатой физиономией Цельного вспыхивает: «Растут цены».
– Растут цены… – послушно оглашаю я.
– Ох, не говори! – кряхтит он, перекладывая загипсованную ступню поудобнее. – А все они! Все интеллигенты…
Конечно, я сильно сомневаюсь, чтобы певец, взявший такой псевдоним, как Антон Штопаный, имел право именоваться интеллигентом, однако мое дело – озвучка. Перед глазами вспыхивает: «Круто».
Подсказка сильно меня разочаровывает. Совсем, что называется, ни в дугу! При чем тут «круто»? По-моему, совершенно не к месту.
– Круто, – тем не менее говорю я.
– Так в том-то и дело! – вскидывается Цельной. Он взбудоражен. Он лилово-багрян. – Достали уже своей крутизной все эти…
Ну и так далее.
Даже не знаю, что интереснее: следить за собеседником или пытаться угадать ответ бота. В течение первых трех дней не угадал ни разу.
В опциях, между прочим, выставляется пол, приблизительный возраст того, с кем говоришь, стиль речи. Ну и еще кое-что по желанию. При повторной беседе можно вообще ничего не выставлять. Цельного, например, бот уже знает сам. Но особенно меня поразил выбор собственной позиции. Три варианта: согласие, отказ, безразличие.
Опробовал все три. И, что характерно, даже в случае отказа мы с Цельным так и не поссорились.
Кстати, четвертого дня я все же поймал бота на повторе. Потом еще раз. Потом еще. Если пол собеседника обозначен мужской, возраст – от тридцати до сорока пяти, а стиль речи – низкий, я уже могу в ряде случаев предсказать, что именно мне сейчас порекомендуют ответить. Стоит, допустим, прозвучать приветствию «Доброе утро!», как неизбежно выпрыгивает «Утро добрым не бывает».
Скрепя сердце, произношу.
А что этот пошляк вытворяет в режиме «флирт»!
В чисто познавательных целях отважился полюбезничать на автопилоте с сестричкой Дашей. Крупная девушка с надменными льдистыми глазами. Первые дни она меня в упор не замечала.
– Здравствуйте, Даша, – произношу я, что велено (с улыбкой, естественно). – Какая вы сегодня красивая!
– Ой, да уж красивая там! – отмахивается она. – Вчера на даче была, комар укусил. Болит.
Мне бы сначала про себя прочесть то, что выскочило, а я сразу вслух:
– Где? Покажите! Я поцелую – сразу все пройдет! Холодной травой порастет!
Холодной травой?
Она смотрит на меня чуть дольше, чем следовало бы. Потом многозначительно этак роняет вполголоса:
– Вечером покажу…
Возможно, и впрямь показала бы, но вечером привезли в отделение паданца в тяжелом состоянии, и Даша была срочно мобилизована…
* * *
Зато какую я нашел функцию! Какую функцию!
Мука моя, беда моя, чума… Все позади. Вы даже представить не можете, как доставали меня с детства громкие звуки, рассчитанные на массовое восприятие! Никогда не ощущал принципиальной разницы между звонкой пионерской речевкой и оглушительным эстрадным хитом. И то, и другое в моем понимании не более чем инструменты для вышибания мыслей из головы. Мне одинаково ненавистен и тугоухий пенсионер, врубающий на полную громкость репродуктор, и скорлупоглазый отморозок с крохотным, но горластым динамиком в руках.
Можно, конечно, слушать и в наушниках. Но, видите ли, для таких людей надеть наушники означает остаться в одиночестве.
А они этого не могут физически.
Думаете, кто придумал выражение «мертвая тишина»? Они и придумали. Как они боятся тишины! В тишине заводятся мысли. Я бы вот запросто выжил на необитаемом острове. Потому что мне есть о чем подумать. А они бы там все передохли! Потому что им тоже есть о чем подумать. Но если они попробуют это сделать всерьез, то после первой попытки покончат с собой.
Для интереса выключите при них телевизор – закричат, что в комнате, как в гробу. А выберутся на дачу – врубают динамики. Надо полагать, для них и на природе, как в гробу.
Преступника сажают в сурдокамеру – и он через сутки признается во всем, в чем был и не был виноват, лишь бы не оставаться наедине с самим собой.
Преступник! Родной! Давай поменяемся местами. Я к тебе в сурдокамеру, а ты ко мне в этот сумасшедший гомон и гвалт. Хотя нет, не надо. Не буду я с тобой меняться, потому что выход уже найден.
