Сергей Трищенко - Секретная информация (сборник)
Они-то и были острыми зубами Хищников. Так, наверное, и появилась их каста. А потом… Привычка к однообразному питанию закрепила разделение людей, когда потомки уже не могли есть ничего, кроме того, чем питались многие поколения предков.
Но, наверное, так и было нужно: иначе люди скоро загадили бы всю планету и погибли. Ведь на ней не было микробов, перерабатывающих отходы жизнедеятельности.
Был ли выбор? Да, изначально: остаться в живых любой ценой, даже путём кардинального изменения организмов, или умереть. Многие умерли: те, что не смогли приспособиться или примириться, не смогли переступить через себя, через моральные и этические запреты.
Оставшимся было всё равно. Они хотели одного: жить. Кем – неважно.
Солнце заходило прямо за Замок. Это было очень красиво: на его постройку выбирали только самые прозрачные осколки, и поэтому Замок искрился и сиял, словно настоящий бриллиант.
Питер ускорил шаг. Хотелось успеть до захода солнца. А вот исполнять свои обязанности не очень хотелось. Почему-то вспомнились те, чьим потомком он был. Что бы сказали они? Или поняли бы, что у людей не было иного выхода? Что иначе загрязнение планеты неизбежно привело бы к гибели людей? А, создав замкнутый биоценоз, оставалась надежда выжить, дождаться, быть может, спасательной экспедиции с Земли…
Но ничего не поделаешь: надо. Для этого он предназначен, это делал почти с рождения. И, собственно, что в этом особенного? Его обязанность основана на глобальной потребности человека, потребности в пище.
«Что поделаешь, – успокаивал сам себя Питер. – Такова карма моей касты».
У Повелителя планеты умерла бабушка. И надо было её съесть.Нищенство – основа благополучия
Бик-Шмак блаженствовал. Оставалось совсем немного до осуществления заветной мечты: покупки должности главы гигантской корпорации. Он шёл к этому всю жизнь. Пятьдесят долгих лет сидел на углу Пятой и Восьмой улиц с неизменной чашкой для сбора милостыни. Изо дня в день, с утра до вечера. Не делая даже небольших перерывов, чтобы сбегать в близлежащий туалет. Спасали бесплатные муниципальные памперсы.
Надо сказать, что мэрия в деле обеспечения нищих была на высоте. Да и как иначе, если все служащие – от консьержки до мэра – когда-то сами были нищими. Да что мэрия! Парламент страны целиком состоял из бывших нищих. Так что нужды и чаяния народа парламентарии знали.
И сам президент тридцать лет выпрашивал милостыню, пользуясь накладными шрамами и деревянной ногой, треснувшей посередине и жутко скрипевшей при ходьбе. Это, да ещё чёрная повязка через глаз, да хриплый голос, да непревзойдённые актерские способности, и позволили ему в столь короткий срок сколотить требуемый капитал и сделаться самым молодым президентом в истории страны. Остальные добирались до заветной должности лишь к семидесяти-восьмидесяти годам, и покрасоваться в золочёном кресле им удавалось недолго: один даже не успел принести присягу и скончался от долгожданной радости.
Но не все были столь честолюбивы.
Бик-Шмак вспомнил одного из знакомых, Карт-Фрайя, с которым когда-то начинал нищенствовать. Тот смог выдержать всего полгода, хотя был совсем молодой, и, накопив на фартук, рукавицы, бляху и метлу, устроился работать дворником.
– Я не могу нищенствовать! – заявил он. – Я не карьерист. Мне стыдно!
Стыдно ему, видите ли! Да ведь нищенство – основа благосостояния! Этот девиз находится на государственном гербе!
Как иначе накопить денег, чтобы открыть собственное дело? Или купить нравящуюся государственную должность? Ведь любая должность, любой пост, любая профессия покупались в обязательном порядке. А других средств, кроме полученных нищенством, добыть было неоткуда. Никто ведь не может работать без инструмента. А инструмент надо покупать самому. Хочешь стать плотником – покупай топор, пилу, молоток, гвозди. Иначе нечем работать. А нечем работать – ничего не сделаешь. А ничего не сделаешь – не получишь зарплаты. А не получишь – не на что будет купить еды и одежды. А если нет возможности купить еду и одежду – значит, тебе прямая дорога в нищие. Круг замыкался.
Вот потому-то все с нищих и начинали. Кое-кто, правда, и заканчивал, если не удавалось укрепиться во вновь приобретенном статусе. Но такое случалось редко: если долго пестуешь и лелеешь мечту, то, когда она сбывается, делаешь всё возможное и невозможное, чтобы сохранить её.
Но все начинали с нищенства. Нищему хорошо: покормят бесплатно – на это есть кухни Армии Спасения. Бесплатно и оденут, из запасов той же Армии. Обеспечат крышей над головой, то есть дадут направление в ночлежку. А там и душ, и туалет, и телевизор – чтобы от жизни не отрываться.
Немалые средства тратятся на нищих. Откуда всё берется? Из налогов конечно, откуда ещё? Все работающие обязаны платить налоги.
Налоги идут на армию и флот, на космос, на фундаментальные научные исследования – помимо частных инвестиций, разумеется, – и на социальное обеспечение, то есть на нищих. Ах, да, и на зарплату государственных служащих. Так что источник финансирования у тех не меняется всю жизнь.
А налоги на работающих такие, что им едва-едва хватает на еду, на одежду, на оплату жилья – в пределах своего социального статуса. Ну и, опять-таки, на воспроизводство источника собственных доходов, то есть на покупку материалов и инструментов, необходимых для выполнения работы. Мало у кого остается средств на изменение статуса, об этом надо думать сразу, пока ты нищий.
А если кто хочет сэкономить, тот должен тщательно беречь свои средства производства. Но старыми инструментами много не наработаешь, и потом: для чего тогда прогресс? Да и вопросы престижа не последнее место занимают. Одно дело, когда ты работаешь на станке последней модели, а другое – если рубанком двадцатилетней давности. Тут к тебе и отношение соответствующее, и заказы, и оплата.
Бик-Шмак вспомнил Барг-Чизгена, решившего стать токарем, и три года честно копившего нищенством на токарный станок и первую партию заготовок. Как-то он навещал Бик-Шмака, подал какую-то мелкую монетку, и долго извинялся, что не может дать больше: он работал на каком-то заводе, и трудовой коллектив решил приобрести его в коллективную собственность. Поэтому все деньги шли на оплату завода.
«И что хорошего? – подумал Бик-Шмак. – Налоги плати, за материал плати, за реконструкцию завода плати…»
То ли дело быть нищим! Живёшь на полном государственном обеспечении, да ещё и знаешь, что каждый день приближает тебя к осуществлению мечты. А всего и делов: целый день выпрашивать милостыню, а вечером отнести деньги в банк и положить на счёт. И радоваться, видя, как от года к году увеличивается число нулей.
Единственно, реклама задалбывает: к справке о состоянии счёта неизбежно прилагаются проспекты, сообщающие, что на накопленные тобой деньги ты уже можешь купить… и далее идёт перечисление постов, должностей и профессий, с дифирамбами в адрес каждой.
Некоторые не выдерживают, ломаются. Слабаки! Ну и что, что к должности, например, директора банка, прилагается возможность два раза в год ездить в экзотические страны на отдых, а также рыцарский средневековый замок? А содержать замок сколько стоит? И, к тому же, что это за должность: директор банка? Всего пятнадцать слуг и три автомобиля. Нет уж, если и променять свою свободу, то только на пост генерального директора крупнейшей корпорации.
Бик-Шмак не скрывал своих амбиций, и на блюдечке, с которым сидел, и в которое собирал подаяние, написал: «Собираю на пост генерального директора…» ну и так далее.
Многие относились с пониманием, ведь речь шла об осуществлении человеческой мечты, поэтому подавали неплохо.
Этому способствовал и солидный вид Бик-Шмака. Любой, взглянувший на него, мог сказать: «Да, этот будет неплохо смотреться в кожаном кресле!»
Обильному подаянию способствовал специальный закон о нищенствовании, согласно которому сумма налогов уменьшалась на величину подаяния. Тем более что все в своё время были нищими, и понимали, как это мучительно: годами ждать осуществления мечты.
В тарелку плавно опустилась солидная купюра.
Бик-Шмак поднял глаза. И удивился: перед ним стоял Карт-Фрай.
– О! Это ты! – обрадовался Бик-Шмак. – Как дела? Вижу, вижу, неплохо: такими деньгами разбрасываешься!
Карт-Фрай присел на корточки возле Бик-Шмака.
– Я уже старший дворник, – тихо сказал он. – Избрали на общем собрании. А ты всё копишь на свою мечту? Не думаешь заняться чем-нибудь другим?
– Нет, – покачал головой Бик-Шмак. – Я не меняю своих решений!
– Вот поэтому я и решил тебя поддержать, – Карт-Фрай кивнул на купюру в миске.
– Спасибо! – Бик-Шмак погладил купюру двумя пальцами, как котёнка.
– А чем ты ещё занимаешься? – спросил Карт-Фрай.
– А чем ещё можно заниматься? – удивился Бик-Шмак. – Сижу с утра до вечера, ни выходных, ни отпуска… Ты же знаешь, нам не положено.
