Наталья Точильникова - Иные
«А остальные? У кого еще латентный ген?»
«Больше ни у кого».
«Значит?»
«Да, мы должны их ликвидировать».
«А как же отмена политики тотального уничтожения?»
«Остров в океане? Это полумера. Все равно мы не уживемся на Земле. Мы занимаем одну экологическую нишу. Если можно обойтись без острова — лучше обойтись, чтобы не создавать себе лишних проблем».
Он протянул руку к трупам, лежавшим на земле. Тела задымились и начали медленно оседать. Процесс разложения, ускоренный в десятки раз. В воздухе повис запах тления.
«Подождите здесь, я только загляну в землянку».
Мы с Викой остались ждать. Все произошло очень быстро. Да, Женя только зашел в землянку. Зашел и вышел. И за его спиной из-под занавеса старой палатки потянулась такая же струйка сладковатого дыма.
«Пойдемте!»
«Женя, ты же их лечил!»
«Странно все-таки на вас смотреть в период изменений, забавно. Впрочем, ты же не Иной. Возможно, вы мыслите иначе».
«Как?» — я не испугался, я заинтересовался, хотя раньше этот вопрос наверняка бы напугал меня.
«Так. Ты — Высший. Гораздо совершеннее любого Иного. Настолько же совершеннее, насколько Иной совершеннее человека. Если ген изменений активизируется до тридцати лет — человек превращается в Иного, после тридцати активизируется другой латентный ген, тот, который делает человека Высшим».
«Но я пока не чувствую, что не такой, как ты».
«Почувствуешь. Это только первая ступенька».
«А как вы поступаете с Высшими?»
Мне показалось, что Женя рассмеялся.
«Это не мы поступаем с Высшими, это они с нами поступают. Скоро начнешь мной командовать».
«А не думаешь, что Высшие вытеснят вас из экологической ниши?»
«Нет. Это всего лишь четкая иерархия в одной системе. Надеюсь, что нет. По крайней мере, мы не люди и никогда не поступаем неразумно».
«А Высшие?»
«У них другой разум. Они поступают как Высшие».
«Ты не боишься?»
«Я не человек».
Мы шли по весеннему лесу в сторону города. Под ногами хлюпала еще не высохшая грязь, и солнце играло в ручьях и лужах.
«Все-таки горько, — помыслил я. — Словно мы убили собственную мать».
«Тот, кто не убьет свою мать, не сможет освободиться от страстей», — ответил Женя, и я понял, что уже где-то читал об этом, тогда, в прошлой жизни.
ГЛАВА 2
Взломщики
Проверяли всех. Геном был расшифрован около года назад, и теперь начались массовые проверки. Я, Тим и Лео стояли в очереди в институтской поликлинике на сдачу генетического материала. Результаты обещали через два дня. А это значило, что жизнь ко-го-то из нас, а может быть, и всех, через два дня могла круто измениться.
Внизу, на выходе, стояла охрана. Выпускали только тех, кто оказался способным стать Иным или Высшим. Только они имеют право на жизнь и свободу. Тех, у кого в карточке стоял роковой диагноз «homo naturalis», сразу отводили в сторону. У них другая судьба. Человек естественный, то есть не Иной и не Высший. Предыдущая ступень. Вымирающий вид.
Мы показали талоны.
— Только сдали.
— Тогда идите, ребята. Помните, послезавтра вечером, и без оружия. Мы теперь проверяем.
— Да какое оружие!..
— Надо будет хорошо принять послезавтра, перед тем, как идти сюда, — заметил я, когда мы отошли подальше.
— Не надо, — оборвал Тим, мой институтский друг, хлипкий очкарик с резковатыми манерами. — Мы туда не пойдем.
— Ты хочешь, чтобы они за нами пришли? — поинтересовался Лео, глядя на мелкого Тима с высоты своего роста.
— Нет. У меня другие планы.
— В лес бежать?
Тим поморщился.
— Не много удовольствия замерзнуть где-нибудь в землянке или умереть от цинги. Есть куда более приятные способы покончить с собой.
Я посмотрел на него с интересом. Тим улыбнулся.
— Пойдемте ко мне, поговорим.
Мы сидели на Тимкиной кухне, пили чай. Матушки его дома не было, и мы чувствовали себя вполне вольготно.
— На даче она, — объяснил Тим. — Сама от себя прячется. Правда, там телефон. Я позвоню, конечно, попрощаюсь. Везет же им, старикам, их не проверяют.
— Только тех, у кого есть дети до тридцати лет, — заметил я. — Нас проверят, за них возьмутся. Кстати, ты думаешь, тебе дадут позвонить?
— А я у них не собираюсь спрашивать.
— Так что ты задумал?
Тим встал, открыл холодильник, вынул оттуда небольшую полиэтиленовую сумку и водрузил ее в центр стола.
— Что это?
Тим развернул ее, вытряхнул. На столе образовалась гора упаковок каких-то белых таблеток.
— Снотворное, — пояснил Тим.
— Ты что, заранее готовился?
— Конечно, как только все это началось. Кстати, сюда в комплект очень пошла бы бутылка водки при всем моем сдержанном отношении к этому напитку. Очень повышает эффективность действия. Сначала таблетки, а потом — водка. Надежно и безболезненно. Ты бы сбегал, Юр. Все равно ведь собирался, — и он посмотрел на меня сквозь очки.
— Одной на троих хватит? — зло спросил я.
— Даже много.
Я встал.
— Тим, ты только одного не учел. Мы не знаем результатов. А если мы попремся с этим, — я кивнул в сторону таблеток, — в поликлинику, у нас все равно все на выходе отберут.
— Учел. Результаты узнаем сегодня ночью или завтра утром. Их сразу посылают на сервер полиции. Бери — не хочу. То есть там защита стоит, конечно. Но очень хреновая. Ломается с полпинка. Я туда уже месяц лазаю. Помнишь Ленку Немировскую? Ту, что повесилась две недели назад? Это я ее предупредил.
— Ты?! — Я сел.
— Ну, что ты так на меня смотришь? Я ее не заставлял в петлю лезть. Просто человек сам должен иметь право выбрать: умереть ему или жить в резервации на положении животного! Ну, что, идешь за водкой?
— Иду.
Вернувшись, я поставил бутылку в центр стола, рядом с таблетками.
Ночью мы вышли в сеть. Тимка легко проник на сервер полиции. Наших результатов еще не было. Сели ждать. Спать не хотелось.
— Может, разопьем пока водяру, а? — предложил я. — Завтра еще сбегаем.
— Уймись, Юрка! Для дела куплено, — пресек мои поползновения Тим и снова уткнулся в компьютер.
Результатов не было.
Только около полудня мы нашли на сервере фамилии нашей группы. Так, по алфавиту. Слева — имя и фамилия, справа — результат.
Леонид Васильев — homo naturalis.
Лео стоял за спиной у Тимки, одной рукой опираясь о спинку его кресла, другой — о компьютерный стол. Вздохнул, выпрямился, сделал шаг назад.
— Ясно.
Картинка на экране поползла вверх.
Юрий Никифоров — homo naturalis.
Сердце у меня упало, и дальнейшее как-то перестало интересовать. Почему я еще смотрел на экран? Наверное, по привычке.
Тимофей Поплавский — Высший.
Тимка запрокинул голову, посмотрел на нас снизу вверх и развел руками.
— Пошли, Юр, — сказал Лео и отправился на кухню.
Там он сгреб снотворное и погрузил его в сумку. Туда же была положена бутылка водки.
— Теперь бы место найти, — проговорил я.
Тимка стоял в дверях.
— Я бы рад, но… Я не могу. Вы же сами понимаете…
— Понимаем, — усмехнулся Лео. — Не бери в голову, Тим. Найдем место.
Мы вышли на улицу. Было пасмурно. Дул пронизывающий ветер.
— Ну, что, на чердак или в подвал? — поинтересовался я.
— Ко мне на дачу.
— Далеко, да и холодно уже.
— Ничего, печку затопим, неженка. У тебя деньги есть?
— Да, а что?
— Есть предложение устроить прощальный пир. Ты какую икру больше любишь, черную или красную?
В электричке дико хотелось спать. Между нами стояла сумка со снотворным, напротив — с едой. Я то и дело клевал носом. Чудом не проспали свою остановку.
Дрова у Лео были. Натопили печку, стало тепло. На столе в передней расставили яства. К яствам прилагалась бутылка вина.
— Профессор сказал, что спиртное после снотворного, — заметил я.
— Водка после, а вино — до. Мы же не понижаем градуса. За упокой наших душ! — и он поднял бокал.
После трапезы снотворное честно поделили на две равные кучи. Запили водкой. Я поставил кассету. Калугин. Старая вещь, затертая, но хорошая. Тимка загрузил в свое время. Я лег на диван. Лео — на высокую деревенскую кровать у противоположной стены.
— Спокойной ночи, — с усмешкой пожелал он.
— Прощай, — серьезно сказал я и закрыл глаза.
Когда друзья ушли, Тим выключил компьютер и откинулся на спинку кресла. Закрыл глаза. Открыл. Встал, пошел на кухню. Отрезал колбасы. Вернулся. Включил компьютер. Посмотрел на столик рядом с ним. Там стоял телефон.
Встал. Пошел на кухню. Пожалел, что не курит. Вернулся. Выключил компьютер. На столике рядом с ним стоял телефон.
«Ну, что, Высший? — обратился Тим к себе. — Решай, если ты Высший. А то показал друзьям дорогим дорожку на тот свет и пропуск выдал, а теперь мысленно пытаешься стереть с него свою подпись. Или смирись, или ликвидируй последствия собственной преступной деятельности!»
