Игорь Алмазов - Навстречу звездам
— Здорово, Генералиссимус! Что, не спится?
— Привет! В такие моменты мне никогда спать не хотелось…
— Чаю хочешь?
— Спасибо…
— Как поживаешь? Как семья?
— Все нормально. Жена сейчас на Кубе — в составе правительственной делегации, у детей скоро экзамены…
Наступило тягостное молчание. Генеральный секретарь не мог задать такой же вопрос другу — четверть века назад с Игнатовым произошла страшная трагедия, оправиться от которой он не мог и по сей день…
— Ну, а что у тебя на работе? Какие достижения? — спросил вождь, прекрасно зная о текущих делах отрасли, но пытаясь как-то отвлечь его от тяжелых воспоминаний.
— Все нормально. Начинаем разрабатывать звездолеты следующего поколения, которые пойдут к Сириусу, Проциону и Альтаиру.
— Отлично, отлично…
— Никто не верил, что за четверть века может все так поменяться только ты…
— Я не просто верил, я точно знал.
— Наверное, поэтому ты и стал генсеком… Мне кажется, сегодня подходящий повод вспомнить прошлое. Помнишь, с чего мы начинали?
— Что ты имеешь в виду?
— Вообще… Нашу молодость.
— Молодость? Да, ее я помню отлично — как будто вчера было. Тяжелая была у нас молодость, не то что у нынешнего поколения. Борьба, постоянная борьба… Знаешь, я про это редко рассказывал, но сейчас самое время. Характерный факт моей биографии… Еще в одиннадцатом классе я «пострадал за идею» — написал предвыпускное сочинение, где восхвалял большевиков и выражал ненависть к белякам. Хотели двойку поставить, но не стали обострять скандал — поставили три… Та школа называлась «лицеем», я туда случайно попал, все ученики, кроме меня, были из богатых семей, и все им в жизни легко доставалось. Одному дармоеду мамаша на совершеннолетие иномарку «Ауди» подарила… А политическую борьбу, помнишь, с чего я начал? С того, что стих сочинил. Называется «Поднимайся, народ, на Восстание!» Еще когда на последнем курсе учился. Немножко сыровато и наивно получилось, но литинститутов я не кончал…
— А можешь прямо сейчас прочитать? Помнишь?
— Конечно!
«Было время героев и гениев.
Было время великих побед.
И гигантские наши свершения
Озаряли священный завет.
То завет был великого Ленина
Он в семнадцатом грозном году,
Вихрем классовой битвы овеянным,
Наших прадедов вел на борьбу.
Ленин дал завещанье товарищам:
Берегите, крепите Союз.
И пусть снова на пепле пожарища
Краше прежней поднимется Русь!
Свято этот завет выполняли мы.
Днепрогэс и Магнитку прошли.
От Москвы до Берлина шагали мы,
Имя Сталина в сердце несли.
Ни лишений, ни горя не ведали
На великом победном пути.
В звездный путь устремлялись ракетами
Дерзновенные наши мечты…
Мы не знали, что «пятой колонною»
Тайный меч над страной занесен.
Мировой закулисой зловонною
В спину подлый удар нанесен.
Оккупантами власть вся захвачена.
Горбачев, Ельцин, Путин — скоты!
Пидорасами собственность схвачена
И разрушены наши мечты!
Капитал — это смерть! Он не нужен нам!
Пусть подохнет сионский шакал!
Пусть возьмется народ за оружие
И сметет дерьмократов кагал!
Так давайте ж свершим Революцию
И вернем всем Советскую власть!
Свергнем прочь мы диктат проституции
И порвем мы Америке пасть!
Поднимайся, народ, на Восстание!
Знамя Сталина к битве зовет!
В бой кровавый, жестокий, отчаянный
За Советский Союз наш — вперед!
«Новых русских» мы всех перевешаем,
Будем кожу сдирать с них живьем.
Извращенцам, на власти помешанным,
Вспорем брюхо мы острым ножом.
Ввысь поднимется знамя багряное,
И советский воспрянет народ.
С честью выдержав все испытания,
К торжеству коммунизма придет.»
— «Озаряли завет»?.. А вообще, классно… Это вещь! Главное, от чистого сердца! — улыбнулся Игнатов. — Редко мы вспоминаем прошлое, а надо бы помнить всегда — коммунизм ведь не просто так возник… Четверть века назад было достаточно тяжелое, мерзкое и страшное время, пусть и не все это осознавали тогда… У нас, тогдашней молодежи, радостей было мало — пиво, компьютерные игры с кровью и тому подобное. Государство наплевало на молодежь, и она жила одним днем, не думая о будущем.
— Да, молодость быстро уходит… Правильно подметил, одним днем жили… Легкомысленными вы были тогда, как дети, не умели мыслить глобально, все о какой-то ерунде болтали…
— Это точно, не разбирался я тогда в политике и мировой революции, не то, что ты… Все было мне безразлично, пока не случилось это — а такое могло случиться с каждым из нас, от этого никто не был застрахован… Жизнь учит, жестоко учит…
У Игнатова лицо сразу помрачнело, стало серьезным и строгим. Он тихо сказал:
— У меня в последнее время нехорошие предчувствия появились. Ты ведь знаешь, у меня очень обостренная интуиция. Я вот сейчас перечитываю Сталина и размышляю над его словами о том, что по мере продвижения к коммунизму классовая борьба все более обостряется. Только в последние десятилетия мы до конца поняли смысл этого пророчества. Понимаешь, плохие предчувствия как будто что-то нехорошее должно случиться.
— У тебя есть основания?
— Основания — не основания… Я же их знаю с молодости — это такие выродки, что не отступят просто так. Это как «терминаторы» из американского боевика — они запрограммированы на истребление, и сами они не «отключатся», они преодолеют любые препятствия и никогда не откажутся от своих намерений. Они просто не могут по-другому жить. Мне не верится, что они просто так ушли — ушли навсегда… При Брежневе тоже никто не мог представить себе, что после тех великих свершений, после победы над голодом и нищетой все вернется снова — без войн и стихийных бедствий. Ты сам неоднократно подчеркивал мысль: там, где не имеющие аналогов успехи и достижения; там, где величайшие победы — там же может возникнуть не менее величайшее предательство. Этому нас научила недавняя история…
— Да, бывает… Но сейчас вроде бы все уже кончено, зачем же беспокоиться?
— А помнишь, как Сталина отравили?.. А страшную участь Ирака? Я, например, сам в 2003 году, накануне американской агрессии, видел Саддама Хусейна — он приезжал к нам на ракетный завод. Он постоянно был в движении — на него охотился весь «цивилизованный мир». Его отслеживали со спутников, многократно пытались убить, так же как в свое время и Фиделя — только за то, что не признавал «глобальную власть» США… Американцы тогда как раз готовились поработить иракский народ и захватить его нефтяные богатства, а Саддам стоял у рабовладельцев поперек горла. Не зря этот выродок Буш достойный последователь Гитлера — назвал иракского президента учеником Сталина. А фашист в ермолке Ари Флейшер — официальный представитель Госдепа — прямо призвал кого-нибудь из окружения Саддама убить его — публично, открытым текстом. И при одной мысли о том, что может произойти, я тогда испытал ужас: ведь в этом случае целый многомиллионный народ попадет в рабство к убийцам. И вот в последнее время у меня почему-то возникает такое же тревожное чувство — я не исключаю, что где-то в глубоком подполье готовится заговор против коммунизма… Ты абсолютно уверен, что уже не будет новой реставрации, нового восемьдесят пятого?
— Каким образом, интересно?
— Тебе не приходило в голову, что тебя могут убрать как ненавистный символ и вновь повернуть историю вспять?
— По-моему, это уже невозможно. Кто будет это делать? Ни у Сталина, ни у Брежнева не было технологии психосканирования. Не беспокойся, мои соратники — не меньшие коммунисты, чем я сам. Лучшие из лучших. Могу твердо поручиться — горбачевых среди них нет.
— Не надо понимать буквально. Технологии меняются, а стремление поработить «слабых» остается. Ты знаешь о разработках академика Ермакова? Признаться, мне стало не по себе, когда я с ними ознакомился. Пока все это возможно только в ограниченном пространстве, а что будет потом…
— Дистанционное психокодирование… Ты думаешь, что оно даст нашим врагам путь к реставрации? Но где они, эти враги? Мы же их давно на тот свет отправили — тех, кто хотел жить за счет других!
— Все равно, в мире пока еще живут не только убежденные коммунисты, а объективные законы одинаковы везде. То, что открыл один, рано или поздно откроет другой. Может случиться и так, что однажды все внезапно потеряют сознание…
— Еще раз повторяю: мы проверили всех. Тех, кто был способен пойти против народа, мы давно уничтожили.
