Юрий Леляков - На пороге Галактики
— Сейчас мы все — как пассажиры того вагона, — горестно согласился Мерционов. — Чувствуем себя продолжением одной истории, а она — уже как бы другая. И в ней мы вместо репортажей о том, как в быт советского человека входит компьютерная техника отечественного производства, смотрим — об убийствах, самоубийствах… Как — кто-то теряет человеческий облик, оправдываясь афганским прошлым, кто-то треплется, что человека надо заставить «крутиться» в экономике, как голодного волка в поисках пропитания, на которого всем наплевать, будто он — не часть разумного общества, а дикое животное, хищник-одиночка… Да ещё — бывшие диссиденты захлёбывается от восторга: раньше, мы чувствовали себя быдлом, а теперь стали народом. Надо же, что им для этого понадобилось, — не скрыл презрения Мерционов. — И думаете, способны они понять, что для кого-то шока от распада единой страны хватит на десятилетия? Нет — они yжe пострадали, и ничего больше не хотят знать. Имеют право кликушествовать, что чьи-то враги будут гореть в аду, глумиться над верой в лучшее будущее, насиловать чувства людей, их память — верой, что кто-то вдруг явится и всё за всех решит…
(И снова — видение толпы с факелами! Нет, что-то тут непросто…)
— И вот это особенно тревожит, — ответил Селиверстов. (Снова — как бы стык или поворот в разговоре. Да, странно — уже в третий раз. И никто не заметил…) — Нет ли тут чего-то большего, чем просто земная мифология… Да, многие народы Земли, согласно их мифологическим представлениям, кого-то ждут. Но дело в том, что народы Центральной Америки уже и дождались — тех, кого должны были узнать по светлой коже и бороде — и что с ними стало? И всё равно в умах землян будто продолжают возводиться троны для грядущих идеальных правителей. (Кламонтову вспомнился сияющий трон из сновидения.) И в земных легендах — какие-то боги устанавливают законы и запреты на уровне чисто земного, даже чисто местного мышления, и их образы так переплетаются с образами уже явно космических учителей земного человечества, как Оанн из шумерских легенд, Хуан-Ди, сто лет правивший в древнем Китае, Номмо из мифологии догонов — что сразу и не отличишь, где там какой мифологический план, где и о чём речь. А ещё — эти легенды о гневе богов на людей…
— А это — знаете откуда? — вдруг сообразил Ареев. — Ведь если инопланетяне решили покинуть землян, в которых разочаровались — им как-то надо было убрать все следы своего пребывания здесь! А значит — взорвать или затопить всё, что не могли увезти с собой на звездолёте! Например — те же гигантские сооружения, построенные при помощи их технологий! Вот земляне и стали воспринимать всякие, даже чисто природные катастрофы — как содержащие некую мораль!
— Так это вообще свойственно землянам — проецировать на всё свою мораль, приписывать всему свои психологические качества, — ответил Селиверстов. — Не в обиду вам будь сказано — есть же у землян такое. Это нам было очевиднее, что не всё в мире совершается по человеческой логике… Хотя насчёт эвакуации инопланетян, похоже, ты прав. Но это тогда было просто — взорвать, затопить, забрать с собой то, что для землян было недоступным чудом. А теперь земляне стали выходить в Космос сами, на основе своих технологий — но сравните, как представляли своё космическое 6удущеe раньше, и как представляют сейчас! Тот чистый, светлый образ землянина будущего — с тем, что пишут теперь! На орбитальных станциях, на других планетах, в подводных городах — войны, диктатуры, преступность, безуспешная борьба с ней, экологическая и моральная деградация, стычки обитателей каких-то свалок за сферы влияния… Что думать реальным инопланетянам о землянах, которые так представляют себя? И кто согласится допустить их к чему-то на равных условиях с собой? Зачем им нужно, чтобы такой землянин и в Космос потащи за собой архаичные социальные структуры, в которых он здесь, на Земле, состоит — и вскоре опутал ими Галактику? Тем более, видите, что земляне бывают готовы считать великой космической истиной, за которую не грех сразиться насмерть! А вполне может оказаться: на какой-то планете — неделя состоит из четырёх дней; в году — восемь месяцев; или вместо одного такого спутника, как Луна — целых три, но поменьше! И сразу вопрос: что считать пасхой, рамаданом, пятничным намазом? И что будет с теми, кого сочтут еретиками и отступниками по ходу разбирательства в этом? Хотя землян и так могут безо всякой задней мысли спросить: что за обряды такие вы вдруг бросаетесь совершать, что за ограничений придерживаетесь, что это вам даёт? И тут окажется, что для землян это — святое, непререкаемое, не подлежащее обсуждению. А те подумают: зациклило на абсурдных в данных обстоятельствах стереотипах поведения — и дальше, как говорится, возможны варианты. Ведь это только землянам очевидно — что и на звездолёте, и на другой планете нельзя преступить обычаи каких-то древних крестьян или кочевников. А тем — так же очевидно, что астронавт — не земледелец, а звездолёт — не деревня и не скит! А уж дойдёт до вопросов ценности самой жизни — или вообще правовых… И тоже — на Земле так очевидно это «равенство всех перед законом», что земляне даже не задумываются: кого — «всех»? Кто принадлежит к земному биологическому виду «гомо сапиенс»? Но инопланетяне-то к земным биологическим видам не принадлежат! И между собой — разных видов, из разных биосфер! А некоторых, возможно, вовсе к биологической жизни в земном понимании отнести трудно, для них пришлось бы ввести в земную классификацию категории выше надцарства, чтобы как-то их определить! И потому в сложившемся межпланетном сообществе должны быть иные, более универсальные критерии, кого считать разумным существом — основанные, скорее всего, на уровне интеллекта. А интеллектом — и земной академик не равен дебилу, или… аскет-отшельник — наркоману! Но вот представьте: случилась правовая коллизия — и инопланетянин на Земле узнаёт, что приравнен фактически к дикому животному, но «отсидевшему» и тем как бы отдавшему некий долг за насильственно прерванные жизни других землян! И конечно, ставит вопрос: почему так? А — в ответ? Что это он — расист, фашист, оскорбитель чего-то святого? Вот и имей дело с землянами, да ещё на равных… И вот именно, не решили ли когда-то высшие цивилизации так: если уж землянин по психологической природе — и не суверенная личность, и не космическая сущность, а скорее — особь малой группы, чей-то подданный, пленник традиционных идеалов и мифов, беспомощный без вороха направляющих догматов и табу — почему и не воспользоваться этим, чтобы обезопасить себя на перспективу от возможной космической экспансии таких существ — ниспослав им соответствующее «высшее знание»? Внушить чувство какого-то покровительства — но и страх кары за попытку узнать больше — и пусть бьются в этих пределах, и не будут никому угрозой? И разве что на случай, если земляне в дальнейшем поймут, что иной уровень знаний и мощи требует и иного уровня духовности — можно, так и быть, предусмотреть в «высших учениях» что-то, соответствующее и такому уровню? Вот и получилось: вместе, под одной обложкой — собрана и истинная мудрость, и та, нищих духом…
— И как же, по их мнению, подняться на новый духовный уровень? — переспросил Ареев. — Если надо прорваться сквозь ужас такой кары даже за попытку к этому?
— Не знаю, это только моё предположение, — ответил Селиверстов. — Хотя конечно, и жестоко по отношению к землянам, если в самом деле так было…
— Итак, разочаровались в землянах, прервали контакт, увезли свою технику с собой… — повторил Мерционов. — Но и то ещё вопрос — всю или нет. И потом, сами-то знания, данные землянам, остались! Вот и надо было как-то запутать землян абсурдом, принизить значение этих знаний — чтобы они не могли стать источником нового военного зла и страдание, по крайней мере, для самих землян! А в результате — на тысячелетия увели мысль землян в тупики противоречий, породили взамен военного идейное, информационное зло…
— И уже, видимо, сами не знают, что делать, — продолжал Ареев. — Так запутались в собственных легендарных образах, что не могут решить: когда и какую правду открыть землянам?. А тем временем непонятные чудеса здесь, на Земле, продолжают происходить — но и сумма знаний земного человечества увеличивается. И всё сокращается простор для возможного мифотворчества, недомолвок. Когда-то уже просто нельзя будет скрывать какую-то правду… Но — что тогда? Как будет — и каковы последствия?
— Да, сумма знаний земного человечества всё увеличивается, — согласился Селиверстов (и снова всё тряхнуло странным — не физически, а лишь психологически ощутимым толчком. Но в самом деле, что это?). — И тут тоже свои проблемы… Вот говорят — даже учёные близких специальностей с трудом понимают друг друга. Хотя мне самому трудно представить, как это физик-ядерщик может не понимать астрофизика или эволюционист — генетика, но так говорят… Или речь — об исторически сложившихся разных подходах, как например, в психиатрии и парапсихологии… Но нет, «альтернативщики» как раз и напирают: что же будет, если окажется, что накопленная сумма знаний и в общих чертах уже чрезмерна для одного отдельного, пусть самого гениального мозга, который способна породить земная клеточная биоматерия? Распад единой системы знаний на отдельные, уже не столько научные, сколько мифологические направления, основанные на собственных методологиях и системах понятий, каждое из которых — тайна и мистика для остальных? И какая уж достоверность информации: один землянин не сможет объяснить другому, что составляет предмет его специальности, но и сам будет только считать что-то по формулам, выведенным другими, даже никак не представляя то, что стоит за полученной цифрой? Хотя повторяю: сам я довольно отчётливо могу представить и волновые свойства частиц, и сокращение и искривление пространства, и разбегание галактик, и параллельные миры, и «чёрные дыры», и даже такую, казалось бы, чистую абстракцию, как импульсные и фазовые пространства, да и ещё хочу — и чувствую, что могу — понять и усвоить многое. Тем более, есть данные о больших неиспользуемых резервах мозга земного человека… Но, с другой стороны, почему землянина во всех его поисках так упорно норовят ограничить одним узким направлением, как бы измотав до предела на малом пятачке знаний, а в политике, идеологии — тупость самоограничения одной идеей считается даже своеобразной доблестью? И тут нам говорят: видите, вы скоро безнадёжно запутаетесь в сложности ваших формул и теорий — а на уровне мифологии всё чётко и ясно…
