Сергей Пономаренко - Час Самайна
— Не бойся. Я взрослая девочка и не буду просить тебя купить мороженое. У меня на это есть пенсия, — хрипло и противно рассмеялась старуха. В ней не было ничего от Анюты на фотографии. — Меня интересует только архив.
— Не знаю, что там может вас заинтересовать. Несколько запаянных цинковых коробок, в основном содержащих бумаги Глеба Ивановича Бокия, — неожиданно сказала Зоряна и осеклась. Откуда она могла знать такое?!
— Вот видишь! Ты знаешь, где он находится! И древняя рукопись, которую ты расшифровывала на протяжении многих лет, тоже там?
— Не знаю. Может быть. Она хранилась у Александра Васильевича в сейфе. У меня было только то, что я переписала в дневник, — снова ответила Зоряна, и лишь потом вникла в смысл своих слов. Ответы на вопросы, которые задавала старуха, возникали сами собой, из глубины, вне сознания. Получалась так, что она задумывалась над ними лишь после того, как ответила.
— Кто такой Александр Васильевич? — противно улыбаясь, спросила старуха.
— Не знаю, — поспешила ответить Зоряна и неожиданно добавила: — Барченко, начальник лаборатории.
— Все ты знаешь... Так куда ты спрятала архив?
Зоряна схватилась руками за голову и, закрыв глаза, раскачивалась со стороны в сторону. Ей казалось, что со всех сторон до нее доносятся голоса — детские, взрослые, мужские и женские, девичьи и еще «не ломающиеся», ребячьи — повторяющие один и тот же вопрос:
— Где архив? Где архив? Где архив?
— В Крыму, спрятан в пещере, — застонав, ответила она и потеряла сознание.
— 48 —Зоряна ехала в поезде, а напротив нее на нижней полке сидела старуха-дочка, водрузив на глаза толстенные очки-линзы, и читала газету. Кроме них в купе
находились еще двое: пожилой мужчина лет пятидесяти пяти, похоже, впавший в спячку — всю дорогу он не слезал с верхней полки и периодически
похрапывал, — и двадцатилетний студент Паша, напропалую ухаживающий за Зоряной. Ей так и хотелось ошарашить его, небрежно сказав:
— Познакомься, это моя восьмидесятидвухлетняя дочка Анюта. Правда, я для своих ста шести лет неплохо сохранилась?
Интересно, как бы он отреагировал на подобное заявление?! Но она сдерживала свое желание и холодно принимала его ухаживания.
— Посмотрите, мы уже на подъезде к Крыму. Скоро будет Красноперекопск! — радостно заявил Паша. — Немного осталось. Вы выходите в Джанкое или в Симферополе?
— В Симферополе, — ответила Зоряна, глядя в окно.
— И я в Симферополе! — еще больше обрадовался Паша. — А дальше куда? Может, нам по пути?
— С «попутчиками» нам не по пути, — отрезала Зоряна и, подумав, что прозвучало это несколько грубо, пояснила: — Был такой лозунг в двадцатых годах прошлого века.
— Внучка очень интересуется историей, особенно двадцатыми-тридцатыми годами прошлого столетия, — оторвалась от чтения старушка, придерживаясь легенды, которую сама и придумала. — Дальше мы поедем в район Бахчисарая, в горы.
— Это довольно далеко от моря, — огорчился Паша. — Быть в Крыму и не увидеть море... Наверное, к родственникам едете?
— Нет. Внучка хочет побродить по горам, а я за ней увязалась, старая вешалка. Но она у меня добрая. Правда, Зоряна?
Зоряна не ответила — старуха-дочка все больше ее раздражала. Она уже корила себя за то, что согласилась участвовать в этой авантюре — поисках архива.
— Горы — это хорошо, — согласился Паша, скептически поглядывая на бодрую старуху. — Что, так вдвоем и пойдете? Крымские горы, конечно, не Кавказ, но все же экстрим!
— Вот так вдвоем и пойдем, — вздохнув, подтвердила старуха. — Если ты, голубчик, не составишь нам компанию.
— И долго вы собираетесь по горам бродить? — заинтересовался Паша.
— Дня три, от силы четыре.
— Тогда можно и компанию составить, и в море успеть покупаться, — согласился парень, поглядывая на Зоряну и уже представляя романтическую прогулку вдвоем по безлюдным лесам и горным вершинам.
— Отлично! — обрадовалась старуха и попросила: — Слышь, милок, не сходишь заказать стаканчик чаю?
— Конечно. Зоряна, может и тебе чаю заказать? — спросил Паша.
— Спасибо, не надо. Захочу — сама схожу.
Парень выскочил из купе.
— Что вы задумали? — спросила Зоряна старуху. — Зачем он нам?
— Мы с тобой слабые женщины. Я к тому же далеко не молода, с «букетом» болезней, который дарит старость.
— Чего тогда надо было в горы тащиться? Сидели бы себе на скамейке возле дома, на солнышке грелись, с соседками болтали.
— Заманчиво. Но как поется в песне «лучше гор могут быть только горы...» А нам еще надо тащить на себе архив, тяжелый и громоздкий. Да ты лучше меня все знаешь. Вот паренек и пригодится.
Дверь купе открылась, и появился сияющий Паша с тремя стаканами в подстаканниках.
— А вот и я. Зоряна, я все равно взял тебе чаю.
«Все изменилось за эти годы: люди, поезда, купе, даже подстаканники.. Только чай остался таким же бледным», — подумала Зоряна.
— 49 —— Анна Алексеевна, простите за нескромный вопрос... — Зоряна терялась, как называть старуху, на «ты» или на «вы», по имени-отчеству. Ну не Анютой же! — А дети у вас были? Или, может, есть?
Старуха, смертельно уставшая после дневного перехода, еле дыша лежала на спальном мешке у костра, на котором в кастрюльке закипала вода. Зоряна, готовившая ужин на всю компанию, как раз собиралась бросить туда лапшу. Она специально воспользовалась моментом, пока Паша ушел на поиски дров для костра, чтобы поговорить.
— Нет, не было. Северные лагеря забрали здоровье и возможность рожать.
— А муж был?
— Было трое: один ушел, а двое преставились.
— Вы меня простите, но я так до конца и не поняла, зачем вам архив?
— Чего тут понимать?! — Старуха приподнялась на локте и зло посмотрела на Зоряну. — Ты дурочку из себя не строй! Бросила меня на произвол судьбы, заставила страшную жизнь прожить. Мне за восемьдесят, а кажется, и не жила еще... Сама вон двадцатилетней девчонкой стала, все сначала начнешь... И я хочу так... Прожить еще одну жизнь, только в счастье и достатке. Купаться в теплом море, загорать на солнышке, иметь семью, забыть все, что пришлось пережить. Хочу пойти по твоему пути в Иной Мир и получить другое тело!
— Вы же знаете, Женю Яблочкину вынудили к этому ужасные обстоятельства, — сказала Зоряна, избегая ассоциировать себя с Женей.
— У меня тоже были ужасные обстоятельства, но я никуда не убегала... Я давно бы это сделала, но ты вырвала из дневника страницы, которые касались ритуала вхождения в Иной Мир! Поэтому мы здесь и не уйдем, пока не найдем архив!
— Мне не нравится вся эта затея, — сказала Зоряна, помешивая лапшу.
— Исполни хоть сейчас свой материнский долг и уважь просьбу дочери! — насмешливо заявила старуха и устало откинулась на спину.
Послышался треск, и вскоре у костра появился Паша, который, тяжело отдуваясь, тащил охапку сухих сучьев.
—Тяжело из болота тащить бегемота и собирать дрова без топора! — сказал он, бросая дрова у костра. — Собирались в горы, а самого примитивного топорика не захватили! Сухих деревьев полно, но голыми руками ничего не сделаешь. Что у нас на ужин?
— Лапша с тушенкой, — сообщила Зоряна.
— Прекрасно. Я целый учебный год жил на этом в общежитии. —Извини, но здесь не ресторан и выбирать не приходится!
— А я и не выбираю, просто мысли вслух. Еще далеко идти? А то наша уважаемая Анна Алексеевна, пожалуй, переоценила свои силы.
— Милок, зря волнуешься! Я двужильная, все выдержу.
— Выдержите, выдержите... Только преставиться можете. —Типун тебе на язык! — разозлилась старуха.
— Разве можно говорить такое пожилому человеку? — укоризненно сказала Зоряна.
— Я высказал предположение, ведь случиться может всякое! — без всякого смущения пояснил Паша.
— И со всяким, не только со мной! — угрожающе заявила старуха.
— Может, расскажите мне правду? Перестанете держать за дурака!
— Какую правду? — спросила, насторожившись, Анна Алексеевна.
— Зачем вам понадобилось забираться в дебри Крымских гор? Целую бухту каната с собой захватили, я видел в рюкзаке, а топорика нет. Извините, но на экстремалов вы не похожи. Я целый день за вами наблюдаю. Идете по определенному маршруту, который имеет, по всей видимости, конкретную цель и совсем не похож на увеселительную прогулку по горам, как вы рассказывали. Явно что-то ищите!
— Паша, ты насмотрелся сериалов о поисках сокровищ. Сейчас по сюжету, поняв, что без тебя не сможем добраться до сокровищ, мы должны предложить тебе вступить в долю. Но это не кино и никакие клады мы не ищем, а только маемся дурью — одна от старости, другая по молодости. Не веришь — можешь уходить. Жирного пирога не будет, так что делить нечего, — с усмешкой сказала Зоряна.
![Георгий Гуревич - В зените [Приглашение в зенит]](/uploads/posts/books/68105/68105.jpg)
