Роберт Хайнлайн - Пройдя долиной смертной тени
—Откройся! — дрогнувшим голосом сказала Джоан.
Омм мани пхадме хум!
Замок издал негромкий клацающий звук, но дверь не открылась. Вместо этого загорелся транспарант: «Прошу подождать».
Юнис, а если он нас не впустит?
Не знаю… Нам не следовало приходить, босс.
Мы уже здесь. Не ворчи.
Я не ворчу. Я просто не знаю, что делать.
Из-за двери донесся высокий женский голос:
—Джо! О, Джо!
Кто это?
Узнаем…
Наконец дверь открылась. На пороге стоял Джо.
На нем были только заношенные шорты с пятнами красок — он вечно вытирал кисти о штаны. Лицо не выражало ничего. Из-за его спины выглядывала испуганная девушка, завернувшаяся в халатик.
—Видишь? Это она…
—Гиги, на место. Здорово, Лыжа. Привет, Фред.
—Привет, Джо.
—Джо, я могу войти? — голос Джоан упал до шепота. Наконец он посмотрел на нее.
—Хотите — пожалуйста. Заходите, Даб, Фред.
—В другой раз, Джо, — сказал Дабровски. — Попозже.
—Рублю. В любой день — прошу. Оба.
—Спасибо, Джо. Увидимся…
—Мальчики! — в отчаянии позвала Джоан.
Фред наклонился над нею и поцеловал — быстро и нервно. Дабровски даже целовать не стал, а только шепнул ей на ухо тихо и почти зло: «Юнис, не смей обижать его! Узнаю — выпорю!»
—Пусти, Антон… — она торопливо прошла мимо Джо. Он запер дверь, посмотрел на нее — и тут же отвел глаза.
—Садитесь?
—Спасибо, Джо…
Она огляделась. Всей мебели было: два стула возле маленького столика. Она подошла к ним, постояла, ожидая, что Джо поможет ей снять плащ, — и, поняв, что он не собирается этого делать, скинула плащ сама и села.
Хмуро и как-то нерешительно он посмотрел в ее сторону, спросил:
— Кофе? Гиги, «Яву» для мисс Смит!
Девушка, молча стоявшая в углу, подошла к плите, насыпала в чашку кофе, поставила греться воду. Джо вернулся к мольберту и стал накладывать мазки на почти готовую картину, изображающую женщину, которую он называл Гиги.
Халтурная работа, босс.
То есть?!
На холсте отпечатывается фотография. Джо ее лишь раскрашивает. Почему-то это не считается искусством.
Ерунда какая-то… Все равно ведь — оригинальная живопись маслом.
Я тоже так думаю — но Джо так не считает. Босс, здесь жутко грязно. Эта сука Гиги… Мне просто стыдно за свою квартиру.
Думаешь, она тут живет?
Кажется, да… не знаю.
Гиги принесла кофе, поставила на столик.
— Сахар? Сливок нет… — она нагнулась и свирепо шепнула: — Ну, чего вам здесь надо?!
— Спасибо, пусть будет черный, — сказала Джоан.
— Гиги! — позвал Джо. — Что?
—Трон!
—А… она? — в замешательстве оглянулась Гиги.
—Быстро. Надо.
С явной неохотой Гиги взошла на трон, скинула халатик и приняла нужную позу. Джоан не смотрела на нее, понимая, каково это — показаться голой своему врагу.
Я не враг!
Босс, ты же все понимаешь…
Как долго он будет рисовать? Всю ночь?
Нет, это простенькая картина. Не больше часа.
Джоан картина не казалась простенькой. Она видела, что художник не просто раскрашивает фотографию: линии становились проще и выразительней, какие-то детали пропадали, какие-то, напротив, подчеркивались. Чем-то напоминало манеру старого художника, писавшего таитянок на черном бархате… как же его звали? Литег?
Юнис, что делать? Неужели — уходить?
Могу только сказать, что бы сделала я…
Я этого и жду!
Ну… всякий раз, когда я приходила и заставала Джо за работой, я его ни от чего не отвлекала, а тихонько смывала роспись, косметику, слегка наводила порядок, готовила что-нибудь поесть на всю компанию…
Значит, все это надо снять и смыть? Думаешь, он заметил?
Джо замечает все.
За немалые деньги Джоан удалось раздобыть наряд, напоминающий тот, который носила когда-то Юнис: алый и черный цвета, полусвитер, полутрико… Самый дорогостоящий специалист по нательной росписи воспроизвел — весьма приблизительно, конечно, — работу Джо Бранка. И все только для того, чтобы это сбросить и смыть…
Она встала и прошла в ванную. Гиги удивленно посмотрела на нее, но Джоан поднесла палец к губам.
За несколько минут вода и мыло вернули ее телу первоначальную окраску.
Полотенца в шкафчике под раковиной… по крайней мере, раньше они там были.
Полотенца там были и теперь: одно большое и несколько маленьких, для лица. Решив не использовать последнее большое, Джоан кое-как растерлась маленьким, посмотрела в зеркало, решила, что выглядит сносно, и подмигнула отражению.
Что теперь, котенок?
Сначала приберись в ванной. Потом перестели постель…
С ванной справиться было легко, благо чистящая паста и пластиковая губка остались почти на своих местах. Пришлось повозиться с унитазом: ржавые пятна не желали оттираться.
Вымыв руки, Джоан перешла к постели. Белье было почти свежим, поэтому она просто поправила простыню и застелила покрывалом. На одной из подушек были следы губной помады.
Гиги?
Почему нет? Что дальше?
Вытри пыль на полках. Только упаси бог: ничего не перекладывай! Все должно остаться на своих местах! Это свято.
Да, сержант!
Сколько-то времени ушло на полки. Джо, конечно, заметил, что она делает, но виду не подал. Картина вроде закончена, но он продолжал трудиться, добиваясь еще чего-то…
Джоан собрала грязную посуду в раковину и приступила к мытью. Наконец и это дело было сделано.
Теперь — еда?
Угу. Загляни-ка в холодильник…
В холодильнике мерзли несколько упаковок готовых завтраков, коробка с пломбиром, спагетти и пицца разных сортов. Пиццы было больше всего, поэтому она решила приготовить ее. Что там еще? Баночка фруктового ассорти слишком мала на троих, но им можно украсить мороженое… Ну, и хватит.
Сервируем на троих…
Джоан почти закончила накрывать на стол, когда Джо сказал:
—Отдыхай, Гиги.
—Джо, ужинать, — сказала Джоан, обернувшись. — Уже все готово.
Джо медленно, всем телом, повернулся к ней, посмотрел в глаза, начал что-то говорить — и вдруг, закрыв лицо руками, глухо зарыдал.
Джоан бросилась к нему.
Босс! Стой! Не трогай его!!!
Что?
На пол! В лотос! Быстро! С ним Гиги. Она поможет. Омм мани пхадме хум.
— Омм мани пхадме хум.
Гиги, обняв Джо, помогла ему сесть на пол. Лицо у нее было, как у матери, чей ребенок больно ушибся.
