Нил Шустерман - Мир обретённый
Итак, доказательство получено: Джил — предательница. Если её обвинения и вызвали какие-то подозрения у скинджекеров, теперь они рассеялись, как дым.
— Измена, — промолвила Мэри, — считается самым страшным преступлением в любом цивилизованном обществе. Я постараюсь отнестись к тебе милосердно... хотя даже мне будет трудно выказать тебе сострадание.
* * *КОМУ: [email protected]
ОТ: [email protected]
ТЕМА: Сообщение возвращено отправителю.
*** ВНИМАНИЕ ***
Ваше письмо невозможно передать адресату.
— Следующий адрес содержит в себе ошибку: < [email protected]>
— Transcript of session follows —››› DATA
‹‹‹ 5401 5.8.1 ‹ [email protected]›… Отказано в приеме
5401 5.8.1 ‹ [email protected]›… Пользователен неизвестен
‹‹‹ 504 5.0.0 Need RCPT (recipient)
Конечный адресат: RFC8232; [email protected] Действие: ошибка
Status: 5.1.1
Remote-MTA: DNS; gmail. com
Diagnostic-Code: SMTP; 5401 5.8.1 ‹ [email protected] gmail.com›... В передаче отказано
Return-Path: ‹ [email protected]›
Received: from imo-ma04. tx. Odessa-access. com with ESMTP id MAILSMTPRLYDA051-3bba5bda1598379;
От: [email protected]
Кому: [email protected]
Тема: Имена шестерых скинджекеров
Статус: ОШИБКА
Глава 40
Питтсбургский вор
От Джил никаких вестей.
До сих пор в почтовом ящике stopmarynow Алли обнаруживала только спам, поэтому она начала всерьёз беспокоиться. Может быть, Джил вообще не нашла Мэри? Или опять перебежала на другую сторону? Узнать правду было невозможно.
Алли с Кларенсом сидели в баре отеля в Питтсбургском аэропорту. Кларенс выглядел хоть куда в своём новомодном прикиде. Алли находилась в теле стюардессы с роскошными пышными волосами. Куда им направиться дальше они не знали, так же как не знали, что происходит у Мэри и Джил и где сейчас обретаются Ник, Майки и Джикс. Сейчас Алли согласилась бы на любой способ коммуникации, вплоть до тех самых дымовых сигналов, о которых говорила Джил. Даже они были бы лучше, чем совсем ничего.
Всё это время Кларенс служил ей надёжной опорой — хотя в чисто физическом смысле Алли, конечно, не могла опереться на него без риска окончательного уничтожения. Таков был Кларенс: разболтанный и небрежный в том, что касалось заботы о себе самом, он становился настоящим героем, когда возникала угроза чьему-либо благополучию и безопасности.
— Междумир... — признался он Алли. — Всю жизнь перепортил, проклятый! Хуже, чем шрамы, ей-богу! Человек может жить со шрамами, но как жить с тем, чего больше никто, кроме тебя не видит?..
Снаружи, за стеклянной стеной отеля, завыл злой холодный ветер, закружились снежные хлопья. За время своего пребывания в Междумире Алли научилась ценить ощущения, приходящие к ней, когда она обреталась в чужом теле: холод и жару, удобство и неудобство, голод, жажду и даже несварение желудка. После тусклой, безболезненной бесчувственности Междумира всё, что чувствовало живое тело, было для неё благословением.
— Ну, что будем делать? — спросил Кларенс и предложил: — Мы могли бы вернуться в Сан-Антонио и найти жертв операций Милоса, которые не погибли, а остались в коме. Новые скинджекеры наверняка появились после этих происшествий.
— Нет, — решительно отказалась Алли. — Я не хочу лишать жизни всех без разбора. Я должна знать конкретно, кого убирать.
Сказать по правде, частичка существа Алли радовалась отсутствию вестей от Джил. Алли не была уверена, что у неё хватит духу отнять жизнь у совершенно незнакомого человека. Вот Милоса и Лосяру она знала, ей было известно, на какую низость способны эти двое. Но украсть жизнь у того, кого никогда даже не встречал, — дело куда более трудное.
Кларенс вздохнул.
— Ладно. Раз нам всё равно некуда податься... — Он сунул руку в карман и вытащил оттуда клочок бумаги. — Твой приятель Джикс утверждает, что у моей жизни есть какая-то особая цель. А вдруг это вот это самое? — Он протянул бумажку Алли. — Видишь ли, пока ты занималась серьёзными делами, я тут кое-что разведал... ну, ты знаешь, как говорят, на все руки от скуки... Ну и вот...
На бумажке был нацарапан адрес. Больница в Мемфисе, штат Теннесси.
Алли сделала глубокий дрожащий вдох.
— Кто там, в этой больнице, Кларенс?
Живая половина лица Кларенса изобразила нечто похожее на улыбку.
— Ты.
* * *Алли пыталась выкинуть мысли о возвращении из головы. Вернуться к себе самой, скинджекить своё тело — эти мечты постоянно жили в её сознании. Ей казалось, что они прожгли ей дырку в мозгах. То же самое она ощущала, когда монета оттягивала ей карман, — до тех пор, пока она не отдала её. С той самой минуты, когда Алли узнала, что её тело всё ещё цепляется за жизнь, она не могла отделаться от мысли, что придёт день и она вернётся; но наряду с мечтами о радостном воссоединении души и тела она ощущала страх. Для опасений была веская причина. Её родные уже давно жили своей жизнью, и когда она возвратится, всем придётся нелегко. К тому же она видела Милоса и Лосяру в коме, и это зрелище не добавляло ей энтузиазма. Тело Милоса почти атрофировалось, а Лосяра был практически полностью парализован. Если бы у этих парней и была возможность скинджекить себя самих, с какой стати им это делать? Намного лучше существовать в виде свободного духа, чем быть привязанным к немощной плоти без малейшей надежды на выздоровление!
Но что если с её телом всё обстоит не настолько плохо?
Что если ей удастся просто скользнуть в него и вернуться к прежней жизни?
«Как только ты скинджекишь себя саму, — говорил ей Джикс, — дело сделано. Ты не сможешь освободиться до самой смерти». Если Алли решится на это, пути обратно не будет. Поэтому лучше ей не знать, в каком состоянии её тело, тогда и решать ничего не придётся.
И всё же несмотря на все эти аргументы, они с Кларенсом сели на самолёт, унёсший их в Мемфис, в реабилитационный госпиталь Вулф Ривер.
Глава 41
Наказание и преступление
Низвержение в центр Земли было бы слишком мягким наказанием для Джил. Кара за измену, решила Мэри, должна быть куда более мучительной. Будучи скинджекером, Джил была в состоянии ощущать боль, когда находилась в живом теле, но физическая пытка — это, на вкус Мэри, слишком по-варварски. И тут её осенило: самой страшной казнью для Джил будет засунуть её в какого-нибудь отвратительного носителя и продержать в нём так долго, чтобы она никогда не смогла с него счиститься.
Вся огромная туча послесветов собралась перед беседкой в городском саду. Коллегия присяжных вынесла свой вердикт, не заморачиваясь хлопотной процедурой суда. Затем Мэри объявила приговор:
— Оторва Джил, ты признана виновной в измене и самых тяжких преступлениях против мироздания, — провозгласила она. — Твоим наказанием станет пребывание в теле свиньи до конца твоей естественной жизни.
За всё время церемонии Джил не произнесла ни слова возражения или оправдания. В первую очередь потому, что у неё во рту торчал кляп.
На близлежащей ферме нашли подходящую свинью. Хрюшке не грозила ни смерть от естественных причин, ни топор мясника: она была лучшей, призовой свиноматкой на ферме. Три раза в год её вязали со здоровым молодым хряком, и она приносила солидный приплод. Если бы не запланированный на ближайшее время конец света, свинья прожила бы ещё не менее восьми лет. Она ожирела настолько, что больше не могла самостоятельно двигаться.
Мэри самолично присутствовала при казни. Скинджекеры засунули Джил в свинью и окружили её плотным кольцом; каждый раз, когда она пыталась вырваться, её заталкивали обратно, пока она не выбилась из сил и не прекратила попытки. Через сутки, когда стало ясно, что Джил накрепко застряла в своей тушке, скинджекеры ушли. Джил осталась одна, если не считать нескольких хряков в соседнем загоне — те с удовольствием предвкушали день, когда им будет позволено составить Джил приятную компанию.
* * *После казни Джил Мэри собрала оставшихся скинджекеров на крайне важное совещание в перешедшем кафе. Ротси с ними не было — он уже умчался искать тело Алли. Временно исполняющим обязанности главы группы Мэри назначила Блёстку — та при жизни была капитаном команды поддержки. Что ни говори, хоть какой-то опыт руководящей работы лучше, чем совсем никакого.
Скинджекеры прихлёбывали остатки перешедшего кофе и лакомились вишнёвым пирогом, честно разделив его на всех. Настроение у них было неважное: обвинения, брошенные Джил, всё-таки отложились у ребят в головах. Мэри понимала — нужно срочно принимать меры. Она всячески старалась оградить своих подопечных от предстоящих трудностей, но, по-видимому, этого не стоило делать. Может быть, её скинджекерам было бы полезно знать истинные цели и масштабы своего призвания. Настал момент истины. Нельзя сказать, что Мэри не испытывала волнения. Испытывала. Потому что хотя в ней и жила несокрушимая вера в собственную правоту, в окружающих её людях она уверена не была. Ведь вот Джил — она же обернулась против неё! Значит, не стоит ожидать, что все без исключения разделяют её, Мэри, точку зрения на будущее мира.
