Кэтрин Фишер - Сапфик
Лестница была разрушена. Кейро попытался подняться, прижавшись спиной к стене, но, шагнув на третью ступеньку, едва не провалился и с руганью выдернул ногу из образовавшейся дыры.
— Нам тут ни за что не пройти.
— Мы должны добраться до кабинета и Портала, — встревоженно промолвил Джаред. Он чувствовал себя совершенно измотанным, страшно кружилась голова.
Когда он в последний раз принимал лекарство? Сапиент оперся о стену, достал футляр со своими медикаментами и уставился на него в полном отчаянии.
Маленький шприц распался на мелкие осколки, словно стекло стало хрупким от возраста. Сыворотка высохла и затвердела.
— Что станешь делать? — спросил Финн.
Джаред едва заметно улыбнулся, высыпал бесполезные медикаменты обратно в футляр и забросил его в темноту коридора.
— Это был лишь способ отсрочить неизбежное, Финн, — ответил он, обратившись взором куда-то внутрь себя. — Теперь я, как любой другой, должен научиться жить без всего, что облегчает существование.
«Если он умрёт, если я позволю ему умереть, — подумал Финн, — Клодия никогда мне этого не простит».
Он гневно уставился на своего названого брата.
— Мы должны туда добраться. Ты же мастер в таких делах, Кейро. Сделай же что-нибудь!
Тот нахмурился. Потом стащил с себя бархатный камзол, стянул волосы на затылке обрывком ленты. Оторвал лоскуты от портьер и обмотал руки, выругавшись, когда ткань коснулась обожжённой ладони.
— Мне нужна верёвка.
Финн сорвал пару портьер, вытянул прочные шнуры, на которых они держались, и крепко связал их в один пурпурно-золотистый трос. Кейро обмотал его вокруг плеча и начал взбираться вверх по лестнице.
Наблюдая за его осторожным продвижением, Джаред думал о том, что мир перевернулся с ног на голову. Лестница, по которой годами ходили люди, превратилась в коварную, смертельную ловушку. Словно кто-то слегка повернул ручку настройки — и вот уже всё изменилось, и твоё собственное тело тебя предаёт. Именно об этом пыталось забыть Королевство, впав в свою изысканную амнезию.
Кейро поднимался по лестнице, как альпинист взбирается по осыпающемуся склону. Вся центральная секция провалилась, и когда он попытался ухватиться за ступеньки повыше, их края начали крошиться под его пальцами.
Финн и Джаред с тревогой наблюдали за ним. В вышине над зданием гремел гром, откуда-то издалека, от конюшен, доносились крики стражников, выгонявших людей за пределы замка, слышалось ржание лошадей и клёкот ястреба.
Запыхавшийся голос за спиной Финна произнёс:
— Сэр, мы опустили мост и всех вывели.
— Ты тоже уходи, — откликнулся Финн, не отрывая глаз от Кейро, осторожно балансировавшего между балюстрадой и упавшей стенной панелью.
— Королева, сэр. — Ральф утёр потное лицо грязным лоскутом, который, наверное, когда-то был носовым платком. — Королева умерла.
Наверное, Финн должен быть испытать потрясение, но сначала он почти ничего не почувствовал. Джаред печально склонил голову.
— Вы теперь король, сир.
«Неужели вот так просто?» — удивился про себя новоявленный монарх, но вслух сказал лишь:
— Ральф, тебе пора.
Старый слуга не пошевелился.
— Я бы хотел остаться и помочь, сир. Спасти леди Клодию и моего хозяина.
— Не уверен, что теперь есть какие бы то ни было хозяева, — еле слышно отозвался Джаред.
Кейро тем временем оперся о шаткую балюстраду, сухое хрупкое дерево затрещало под тяжестью его тела.
— Осторожно! — крикнул Финн.
Кейро что-то ответил, но слов было не разобрать. Затем он сгруппировался и прыгнул на лестничную площадку, перелетев через две ступеньки.
Он вцепился в бугристый край обеими руками, и тут лестничный пролёт, на котором он только что стоял, обрушился с ужасающим грохотом, подняв тучи пыли. Изъеденные червём балки, кувыркаясь, полетели в лестничный проём, покатились по залу.
Пыль слепила глаза. Кейро подтянулся и, напрягая мышцы, попытался взобраться на площадку. Наконец ему удалось опереться на одно колено и он с облегчением упал на ровную поверхность.
Он кашлял, пока по испачканному лицу не потекли слёзы. Затем склонился над краем, глянул вниз, но увидел лишь клубы пыли и мусора. Он поднялся на ноги, преодолевая боль в уставших мускулах.
— Финн? — позвал он. — Финн? Джаред?
«Он или окончательно чокнулся, или ничего не соображает от кетта», — подумала Аттия.
Рикс стоял перед своими зрителями, излучая абсолютную уверенность в себе. И люди впились в него взглядами — сбитые с толку, взволнованные, алчущие правды. Но в этот раз Тюрьма тоже была его зрителем.
— Ты обезумел, Узник? — спросил Инкарцерон.
— Почти наверняка, отец мой, — ответил тот. — Но если у меня получится, ты возьмёшь меня с собой?
Инкарцерон выплюнул смешок.
— Чтобы у тебя получилось, ты на самом деле должен быть Тёмным Чародеем. Но ты же фальшивка, Рикс. Лжец, шарлатан, мошенник. Ты надеешься облапошить меня?
— И в мыслях не было. — Рикс бросил взгляд на Аттию. — Мне понадобится моя прежняя помощница.
Он подмигнул, и прежде чем Аттия успела придумать какой-то ответ, повернулся лицом к толпе и шагнул к краю пьедестала.
— Друзья мои, — начал он. — Добро пожаловать на демонстрацию величайшего из моих чудес. Вы думаете, что увидите иллюзию. Вы думаете, я стану дурачить вас с помощью зеркал и хитроумных устройств. Но я не фокусник. Я — Тёмный Чародей, и я покажу вам истинную магию, магию звёзд.
Толпа ахнула в унисон, и Аттия вместе со всеми.
Он поднял руку. И на ней была перчатка! Кожаная, тёмная, как ночь, вспыхивающая крохотными искрами.
Клодия за спиной Аттии сказала:
— Я думала… Только не говори мне, что у Кейро ненастоящая.
— Нет, конечно. Это реквизит, всего лишь реквизит.
Но сомнение проникло в душу Аттии, словно стылый нож. Когда имеешь дело с Риксом, невозможно понять, что у него настоящее, а что нет.
Он очертил над головой полукруг, и снег прекратился. Воздух начал теплеть, на потолке замерцали радужные огни. Это дело рук мага? Или просто Инкарцерон решил развлечься и подыграть?
Но какой бы ни была правда, люди пришли в смятение. Они поднимали глаза к потоку, кричали. Некоторые пали на колени. Некоторые в испуге отпрянули.
Рикс словно стал выше. Странно, но на его обычно грубом лице появилась печать благородства и величия, а безумный блеск в глазах сменился священным пламенем.
— Здесь столько печали, — молвил он. — Столько страха.
Вся эта болтовня была частью его обычного спектакля. Но отдельные фрагменты звучали иначе и не в том порядке. Как будто кто-то повернул калейдоскоп его разума и стёклышки сложились в новый узор.
— Мне нужен доброволец, — сказал он тихо. — Тот, кто готов обнажить глубочайшие свои страхи. Кто желает открыть душу перед моим взором.
Он посмотрел вверх .
По статуе побежали белые огоньки.
— Тогда добровольцем стану я, — откликнулся Инкарцерон.
Сначала Кейро слышал лишь собственное сердцебиение и грохот падающих балок.
Потом раздался голос Финна:
— Мы в порядке.
Названый брат выбрался из ниши в стене.
Невидимый за его спиной Ральф спросил в отчаянии:
— Но как же мы поднимемся? Я не представляю…
— Есть способ, — хрипло ответил Кейро, и из темноты на плечо Финна упал конец пурпурно-золотистого шнура.
— Это безопасно?
— Я привязал его к ближайшей колонне. Сделал всё что мог. Ну, давайте же!
Финн и Джаред переглянулись. Оба знали, что если колонна не выдержит или порвётся верёвка, поднимающийся по ней разобьётся насмерть.
— Я пойду первым, — сказал Джаред. — При всём уважении, Финн, Портал для тебя загадка.
Финн понимал, что он прав, но покачал головой:
— Ты не сможешь…
— Не так уж я и слаб, — расправил плечи Джаред.
— Ты совсем не слабый.
Финн глянул вверх, в непроглядную муть. Потом схватил конец верёвки и туго обмотал его вокруг талии сапиента и под мышками.
— Поднимайся по верёвке. При этом используй любой выступ, на который можно поставить ногу или ухватиться рукой, но не налегай на него всем весом. Мы…
— Финн. — Джаред прижал руку к груди. — Не беспокойся. — Он обхватил шнур ладонью и вдруг повернул голову. — Слышишь это?
— Что именно?
— Гром, — с сомнением сказал Ральф.
Несколько мгновений они прислушивались к громыханию бури, охватившей Королевство. Природа, вырвавшись из-под длительного контроля, бушевала во всю свою мощь.
— Ну же! — завопил Кейро, шнур дёрнулся и подтянул Джареда на первые ступеньки.
Подъём оказался сущим кошмаром. Верёвка мгновенно натёрла ладони сапиента; каждое усилие, каждое подтягивание давалось ему с огромным трудом. В груди вспыхнула знакомая боль, заныли спина и шея, а он, вконец измотанный, всё лез вверх, цепляясь за каждый выступ, каждую щель.
