Василий Владимирский - Повелители сумерек
Трилиссер словно превратился в соляной столб. Он не был готов к такому обороту дела и потерялся. Вытаращенными глазами бизнесмен ошалело смотрел прямо на убийцу, но не видел его. Ганс покрепче перехватил цевье и с близкого расстояния засадил в корпус клиента длинную очередь. Снизу вверх и сверху вниз. По вертикали! Пули вспороли Трилиссера от паха до заколки на галстуке и обратно. Плотная туша бизнесмена содрогнулась, сразу даже не почувствовав влетающий в нее свинец. Тонкие, как иглы, пули 5,45 мм прошивали его насквозь. Трилиссер рухнул во весь рост, брюхо не давало ему согнуться. Ганс подскочил к умирающему бизнесмену и завершил операцию контрольной очередью в голову. Он никогда не стрелял одиночными, а только длинными очередями. За это братва прозвала его Гансом, как того пулеметчика, что прокручивал на дискотеке новые диски.
Три выстрела, пришедшиеся в центр лица, превратили его в страшную маску. Струя пороховых газов, бьющая почти в упор, вздула кожу и выдавила глаза. Пули рикошетили об асфальт, всякий раз подкидывая голову. «Готов», — понял Ганс и глянул исподлобья на вход в отель. За стеклянными дверями трусливо маячили туши гостиничной охраны.
— Нечего смотреть! — крикнул Ганс и высадил по ним весь остаток рожка, дробя в блестящую кашу небьющееся стекло, но взял повыше голов, чтобы не грохнуть кого‑нибудь ненароком. Гостиничных быков ему не заказывали, а сверх плана никого не стоило валить.
Сделав свое дело, он скрылся во дворах между серенькими пятиэтажками.
* * *Пацаны знали Вадима Петровича как чекиста старой закалки. Его не брали ни перестройка, ни реформы, а тут он вдруг сдал, будто заболел. Но его здоровье было тут ни при чем — беда случилась с дочерью. Она хотела обрести вечную жизнь, но вместо этого погубила свою бессмертную душу. Несчастный отец говорил о ней как о мертвой, вернее, как о прекрасной усопшей — именно так показалось Гансу. На других пацанов семейная драма, казалось, не произвела никакого впечатления: Автоматчик с безучастным видом тянул кока‑колу, а Мандарин жрал апельсины. Лирические отступления их не интересовали. Но тут Вадим Петрович перешел к делу.
Старый выслушал заказ, сочувственно кивая. Расчетливый ум засиженного уголовника был занят не столько суммой оплаты, сколько перспективами дальнейшей работы. Поймать на крючок полковника столичного управления ФСБ было его мечтой, а заказ повязывал Вадима Петровича с бандитами кровью убиенных жертв. Он хотел уничтожения религиозной секты, исповедующей таинственный деструктивный культ. Секта объявилась в Москве недавно, и компетентные органы не успели взять ее на карандаш. Это позволяло Вадиму Петровичу настаивать на полном истреблении адептов новой веры — все они были иногородними.
— Сделаем, — кивнул Старый, тыча в пепельницу окурком. Ему было безразлично, на кого принимать заказ: на сектантов, протестантов или православных христиан.
Договорившись, полковник ФСБ вытащил из карманов пальто четыре увесистые пачки.
— Вот, — сказал он, обводя взглядом уставившихся на упаковки пацанов. — Стрелять будете только вот этим! Стволы под них найдутся? Хорошо. Впрочем, другого калибра все равно нет, не сделали.
«7,62 миллиметра, — смекнул Ганс, пачки были непривычно большими, — под АКМ».
— Цените, — кивнул на патроны фээсбэшник. — Большой раритет, между прочим.
— А чего в них такого особенного? — поинтересовался Старый. — Они что, золотые?
— Серебряные, — холодно ответил Вадим Петрович. — Поэтому использовать будете только их.
Автоматчик разорвал пачку и высыпал на стол патроны. Пули были серыми — настоящее потемневшее от времени серебро, не покрытое защитным слоем лака.
— Сере‑ебряные, — протянул Мандарин. — Мы на оборотней, что ли, собрались?
— Сектанты не оборотни, — неловко отведя глаза, сообщил полковник ФСБ. — Они — вампиры.
* * *В доме номер тринадцать по улице Черепанова сектанты откупили половину шестого этажа и поставили на лестничной клетке железную дверь, отгородив себе еще кусочек полезного пространства. У нее и собрались пацаны во главе с Вадимом Петровичем.
— Времени у нас предостаточно, — наставлял фээсбэшник, пока Мандарин колдовал над замком. — С момента первого выстрела будет минуты полторы. Пока соседи в милицию позвонят да пока самая ближайшая машина подъедет, это если поблизости окажется такая машина… В общем, времени — завались. Мы будем действовать быстро: проходим по комнатам — сектанты три квартиры соединили вместе — и мочим всех, кого увидим. Без разбора!
— Господь на том свете рассортирует! — хмыкнул Автоматчик и передернул затвор.
В этот момент Мандарин справился с замком.
Киллеры ввалились в подобие прихожей, куда выходили двери трех квартир. Ганс углядел слева хлипкую дверь из крашеного оргалита и пнул ее со всей силы. Косяк содрогнулся, но выдержал. Тут же по ней врезал каблуком Автоматчик. Дверь распахнулась, словно выбитая пушечным ядром. Гангстеры влетели в коридор, Мандарин дернул на себя дверь в ванную — никого, Вадим Петрович проверил комнату.
— Пошли‑пошли! — махнул он братве дальше по коридору, тускло освещенному из дальнего конца.
Автоматчик и Ганс, обогнав его, влетели в следующую квартиру — они соединялись широким проемом в стене.
Тут им повезло. Автоматчик увидел метнувшуюся к окну тень и нажал на спусковой крючок. АКМ стукнул дважды, Автоматчик берег патроны. Тень переломилась в поясе, ее отнесло на стену — тяжелые пули 7,62 мм обладали неплохой ударной силой. Ганс подскочил к упавшему, перевернул ногой, заглянул в лицо. Это был пожилой бородатый мужчина с мешками под глазами, нижняя челюсть отвисла, из густой волосни проглядывали длинные белые клыки.
«Точно, вампир! — подумал Ганс. — Гадость какая!» Он пропустил Вадима Петровича и ринулся следом. Впереди грохнули в два ствола Автоматчик и Мандарин.
Сектантов истребили безжалостно и быстро. Серебряные пули скосили намертво всех, не разбирая, кто вампир, а кто нет. Гансу пострелять так и не удалось. Бандиты выбрались на лестничную площадку, оставив за собой изрешеченную пулями квартиру и шесть трупов. На все у них ушло девяносто четыре секунды.
* * *Вадим Петрович спал тревожно, нервно, без сновидений. Он пробудился среди ночи, как теперь случалось с ним не раз. Сел на кровати, включил торшер, закурил.
После смерти жены ему довелось воспитывать дочь самому, а это было нелегко — много времени уделялось работе. И вот не уследил: проклятая секта засосала дочь и не желала возвращать, даже полностью прекратив свое паразитическое существование. Вадим Петрович ненавидел вампиров, белых братьев, свидетелей Иеговы, остальных потерпевших и вообще всяческие конфессии. Союзы и партии он тоже ненавидел.
Дочь! Он прошел к дальней комнате и остановился перед железной дверью с глазком. Окно в комнате было заклеено газетой и защищено толстыми прутьями решетки, приваренной изнутри. Вадим Петрович заглянул в глазок. По комнате быстро метнулась почти бестелесная тень. Существо, содержавшееся за дверью, лишь внешне напоминало дочь, но в остальном уже не имело ничего человеческого.
Вадим Петрович хотел произнести ее имя — и не смог! У нее теперь не было имени. Прислонившись к двери, он тихо заплакал, поначалу не обращая внимания на приятный запах, достигший его ноздрей.
* * *Ганс и Автоматчик заехали к Старому в полдень, как условились накануне. На звонок никто не открывал. Автоматчик рефлекторно подергал ручку, и дверь легко отворилась. Гангстеры, малость оторопев, переглянулись. Незапертая дверь не сулила ничего хорошего. Они осторожно вошли в квартиру.
— Старый! — на всякий случай позвал Ганс. — Это мы пришли.
Старого они нашли в гостиной. Он лежал лицом вниз, будто заснул, выбрав неудачное место, как это случается с перепоя. Но он не спал. В этом Ганс убедился, присев на корточки и качнув Старого за плечо. Его голова резко откинулась, открыв черную дыру глотки. Она была почти целиком отгрызена чьими‑то острыми зубами и держалась на куске кожи.
— Крови нету, — прошептал Автоматчик, — ни капли, ты посмотри!.. Будто ее всю выпили.
— Мы — следующие, — смекнул Ганс и быстро поднялся. — Надо взять Мандарина и навестить Вадима Петровича. Это сделали сектанты. Кажется, мы кого‑то упустили.
* * *Гангстеры впервые были в квартире офицера госбезопасности, но никому из них даже в голову прийти не могло, что там есть своя маленькая тюрьма.
— Слу‑ушай, — изумленно протянул Мандарин, заглядывая в дальнюю комнату, железная дверь была распахнута настежь, — это че, получается, что у всех чекистов дома устроен КПЗ?
— Наверное. — Автоматчик заглянул в глазок. — С умом устроено, всегда можно подшнифтить, а вот кормушки нет — странно, как он зэков кормил?
