Вера Крыжановская (Рочестер) - Гнев Божий.
В ту же минуту портьера раздвинулась и на пороге показался Дахир, вооруженный подобным же образом.
– Ты, Дахир? – воскликнул Супрамати радостно и удивленно.
– Как мог ты подумать, брат, что я пущу тебя одного сражаться с адом! – упрекнул его Дахир.
Вдруг по комнате пронесся гармоничный аккорд и послышался звучный голос Эбрамара:
– Смело вперед, дети мои, я буду с вами. А ты, Супрамати, как мог ты хоть на минуту думать, что мрак может быть сильнее света!
Не теряя ни секунды, Супрамати с Дахиром вбежали на башенку, где их ожидал самолет; но прежде чем сесть в воздушный экипаж, Супрамати поднес к губам маленький слоновой кости рог, висевший на его поясе. Раздался странный, дрожащий и длительный звук. Дахир повторил тот же сигнал, а затем оба уселись, и самолет помчался с головокружительной быстротой.
Люциферианская крепость в эту ночь вся была залита кровавым светом; а внутри заканчивались последние приготовления к предстоявшим отвратительным обрядам.
В громадной зале с воздвигнутым в глубине ее жертвенником сатаны толпились члены демонического братства. На убранных красным пышных постелях лежали трупы нагих мужчин и женщин, а вокруг них носились отвратительные существа с мертвенными лицами, впалыми, страшными глазами и красными, как кровь, губами, ожидавшие празднества и оргии.
На жертвеннике замертво лежала Ольга. Хирам заявил, что она совершенно заражена чистыми флюидами и годится только на жертвоприношение. Около широких и глубоких сосудов столпились сатанинские жрецы; они резали животных, чтобы наполнить сосуды кровью, которая должна была служить для материализации инкубов, ларв и других представителей темного населения загробного мира. На высоких треножниках горели травы вместе с внутренностями трупов, распространяя тошнотворное зловоние; странный оркестр, состоявший из карликов и уродов, калек и горбунов, играл на инструментах, струны которых были из человеческих жил, дикие и несвязные мелодии, потрясавшие воздух.
Около жертвенника лежали на страже два тигра, две гиены и два волка громадной величины; они готовы, казалось, были защищать свою жертву, обреченную на заклание, и броситься на всякого приближающегося врага.
Эти дикие хищники имели лишь вид животных, а на самом деле были людьми, обращенными люциферианами в зверей, в наказание за ренегатство, предательство или слабость. (Предание об оборотнях вовсе не так нелепо, как полагают высокоумные скептики, неразумно и громко смеющиеся над всем, чего не понимают.)
В остальной части залы теснилась толпа нагих люцифериан. Бледные лица их, со страшными, налитыми кровью глазами, носили отталкивающее скотское выражение.
Окончив заклание животных, старший люциферианский жрец взошел на ступени жертвенника со сверкающим в руке ножом; но вдруг он откинулся назад с диким криком, а лежавшие на земле животные с ревом убежали.
Над неподвижным телом Ольги появился большой блестящий крест, из которого исходил голубоватый свет, образовавший точно фосфорический шар вокруг нее. В то же время послышались раскаты грома и от сильного сотрясения дрогнули стены.
Бешенство и ужас напали на люцифериан. Они понимали, что добрые силы намереваются оспаривать их добычу, и приготовлялись к обороне.
Когда Дахир и Супрамати достигли люциферианской крепости, они увидали, что со всех сторон прибывали сверкающие, как звезды, воздушные суда с рыцарями Грааля, которые спешили на призыв своих братьев.
Глава братства, с короной о семи зубцах на своем шлеме, встал между двумя магами и вокруг них сгруппировались остальные.
Главный вход люциферианской твердыни был закрыт, но когда рыцари грянули звучный и стройный гимн, а мечами начертали в воздухе огненные знаки, врата со зловещим треском раскрылись, давая дорогу светлому воинству.
Белые рыцари подвигались вперед – бледные от соприкосновения с мучительными и зловредными густыми тучами окружавших их миазмов. Белоснежное их одеяние покрывалось черным слоем, но они наступали, имея впереди начальника братства и обоих магов, пылающие мечи и светящиеся кресты коих заставляли отступать демонов.
Решительный и самый жестокий бой произошел в большой зале. Перед жертвенником появился на защиту своих последователей грозный предводитель люцифериан.
Высокая черная фигура отвратительного существа, получеловека, полудемона, стояла, окруженная ярко-красным ореолом, на котором ясно вырисовывались большие зубчатые крылья, меж кривых рогов на лбу горело пламя. Он боролся с магами смело и бешено, решив дорого продать победу; огненные полосы, каббалистические знаки скрещивались в воздухе, но победа, очевидно, склонялась на сторону светлых духов. Армия ларвов таяла. Каждый раз, когда луч ослепительного света падал на которого-нибудь из нечистых, вампирических чудовищ, оно тотчас опрокидывалось, разлагаясь в гнилую массу, а огненные красные стрелы люцифериан летели обратно и поражали самих бросавших.
Рыцари двигались фалангами, стараясь образовать в зале круг, и когда обе колонны с двух сторон подошли к жертвеннику, два рыцаря завладели телом Ольги, завернули ее в белый плащ и вынесли из замка. В ту же минуту демон пронзительно вскрикнул, произнося формулу; удар грома потряс стены, и земля точно расступилась, а черный вождь вместе с своей адской свитой исчез в вихре огня и дыма.
Вокруг жертвенника осталась толпа люцифериан во главе с Хирамом, который, обезумев от бешенства, бился с отчаянием, и Супрамати накинулся на него.
Из всего его тела исходили потоки света; в одной руке он держал крест магов, а другой размахивал мечом с огненным лезвием; яркий свет прорезал воздух, и Хирам пал замертво. Тело его тотчас почернело и вздулось; с рычанием и стонами катался он по полу, затем застыл недвижно.
– Братья! Все оставшиеся здесь – наши пленники! – громогласно приказал старейшина рыцарей. – Кинем их в очистительный бассейн.
Тут из рыцарей стали исходить потоки света, выметавшего и очищавшего атмосферу, ошеломленные люцифериане падали, задыхаясь, на землю, не будучи в состоянии шевельнуться.
– А теперь, -- продолжал глава братства Грааля, – подойдите, несчастные создания, жертвы творимого вами зла, и кайтесь! Поклонитесь Христу, и мы избавим вас от образа звериного, в который облекли вас.
Со всех сторон послышались стоны, рычания, вопли и разные животные поползли к белому плащу с золотым крестом, который один из рыцарей разостлал на полу. Первым распростёрся на плаще один из тигров. Маг произнес формулу и начертил крест, а один из рыцарей проколол мечом шкуру животного, которая лопнула со зловещим свистом и из нее выполз мертвенно-бледный, тощий человек; его облили очистительной водой ион, дрожа всем телом, повторил подсказанную ему молитву.
Таким образом освобождено было более шестидесяти жертв. Потом люцифериан отвели в сад, к пруду, в который и окунули их, водрузив над водой крест.
Многие из них умерли, не будучи в состоянии вынести соприкосновения с очистительной силой.
После этого воины добра покинули отвратительный замок, но маги решили окончательно разрушить люциферианскую твердыню. Молнии посыпались на здание и начался страшный пожар, земля колебалась, стены рушились под действием магических формул и посреди пламени скоро остались груды черного мусора.
Горячо поблагодарив рыцарей за оказанную помощь, Супрамати и Дахир увезли все еще бесчувственную Ольгу на самолете во дворец, где очистили и привели в чувство молодую женщину, не помнившую ничего из случившегося с нею после обморока.
Глава шестая
Описанный случай произвел на Ольгу глубокое впечатление. По просьбе ее Супрамати объяснил отчасти происшедшее и сообщил о смерти Хирама, не вдаваясь однако в подробности. Ольга живо заинтересовалась оккультным миром и упросила мужа поучать ее, на что тот охотно согласился.
С жаром принялась она за ученье, и по мере того как для нее разъяснялось множество вещей, существования которых она даже не подозревала, Ольга яснее понимала, как тяжело магу соприкосновение с порочным и суетным миром, в котором он жил. Да и сама она становилась с каждым днем восприимчивее к внешним впечатлениям, ощущала тяжелую атмосферу окружавших ее людей, ссоры, интриги, притязания, на которые наталкивалась, и общество опротивело ей. Иногда у нее являлось непреодолимое желание бежать от этого людского стада и укрыться куда-нибудь, где царят мир, тишина и гармония.
Однажды, когда желание это охватило ее сильнее обыкновенного, она стала умолять мужа покинуть Царьград и уехать в индийский дворец, однажды показанный ей, чтобы там отдохнуть в тихой гармонии, составляющей истинное счастье.
Супрамати нежно привлек ее к себе, и в глазах его засветились любовь и грусть; давно уже не волновавшая душу мага тревога проснулась с некоторых пор, как он яснее замечал перемену, происшедшую в молодой жене.
