Юрий Самсонов - Стеклянный корабль
– Но, господин Дамло, – пролепетал сыщик, – я вовсе не за этим, уверяю вас!.. То есть…
– Не за этим? – с расстановкой повторил Дамло. – За чем – не за этим? За каким не за этим? Что вы имеете в виду, дьявол вас побери, когда говорите, что пришли не за этим?
– Честное слово, господин Дамло.
– Ну-ну!.. – оборвал Дамло со свирепым добродушием. Щелкнули кнопки, приводя подставку и спинку кресла в исходное состояние. Дамло застегнул свою верхнюю пуговицу Положил руки на,стол. – Мне все известно. Можете не оправдываться!
– Ей-богу…
– Я все сказал. Состава преступления не усматриваю. Кто на вашем месте поступил бы иначе?
– Вот именно, кто? – горячо поддержал его сыщик.
– Значит, сознаетесь?
– Сознаюсь!..
– А в чем?
– В том, что зашел выразить вам свое почтение, господин; Дамло!
– Теряем время. Советую не вилять!
– Я не смею…
– Чего? Сказать правду?
– Вилять, господин Дамло! Как это можно, в вашем присутствии? Я всем и всегда говорил: нашего Дамло не проведешь! Верьте в искренность…
Дамло снова взмок. Сейчас его утопят в словах, долго не пробарахтаться!.. Коварное искусство допроса никогда не станет доступно ему, надо смириться. Эх-хе-хе, все козыри на руках, карты даже крапленые, раз в жизни захотелось поиграть, как кошка с мышкой, а что выходит: мышка играет кошкой, Так подумал Дамло, и ему стало грустно. Однако в этом ли его сила? Нет, его сила не в этом!
– Господин частный детектив, – сурово, со спокойным достоинством заговорил Дамло, – как стало известно полиции, вы направились сюда в надежде, что это помещение пустует. Вы намеревались тайно проникнуть в кабинет, занимаемый.., ну, в мой кабинет, и, дьявол вам в печенку, произвести здесь обыск с целью обнаружить какие-нибудь записи, сделанные указанным мной, чтобы, словом, выведать, каким манером этот самый Дамло раскрывает преступления! Ловко, ничего не скажешь!
– Непостижимо! – прошептал, бледнея, сыщик. – Невозможно!
Он тут же сообразил, что такое поведение равноценно признанию. Следовало выкарабкиваться.
– Это несправедливое обвинение… Дамло уверенно продолжал:
– Пойманный за руку преступник продолжал.., продолжает отрицать свои намерения в расчете на отсутствие свидетелей. Он думает сейчас, что раз никому; не проболтался, то и выдать его некому, поэтому запирается!
Сыщик захрипел. Дамло сострадательно подвинул ему кружку – придется ее после выкинуть. Пить сыщик не стал: не мог. Но самый жест Дамло благоприятно повлиял на душевное состояние подследственного.
– Ужасно, господин Дамло! – сказал он наконец. – Вы правы, но я.., я только что это задумал.., возник умысел.., ни одна живая душа не знает! Видно, черт вам помог, прошу прощения, господин Дамло!
Дамло просиял.
– Ладно, ладно! Пейте пиво. Только осторожнее: не простудитесь. – Сыщик судорожно отхлебнул. – А теперь о деле. Обокрасть не позволю, могли убедиться. Но продать, господин сыщик, могу! Ну? – Он уставился на подследственного. – Какая ваша цена моим секретам?
Сыщик замотал головой.
– Нет! – сказал он. – Лучше уж мне держаться подальше.., если позволите, господин Дамло! При всем моем уважении. Бессмертие души, господин Дамло…
Тут Дамло взорвался.
– Душа! – зарычал он. – Свихнулись, что ли, как аптекарь? Чихать мне на вашу душу, ишь, не хватало заботы! За вами знай Доглядывай, чтоб тело не нарушало!..
Ругань Дамло придала сыщику каплю бодрости.
– Господин Дамло, вы не могли бы осенить себя крестом?
– Чего не осенить, осеню, пожалуйста! Ну? Что скажете?
– Но все-таки поклянитесь еще по-христиански, что не связаны.., сами знаете с кем, и, я полагаю, мы сможем потолковать.., об условиях!
Дамло поклялся.
– Только не воображайте, что я из кожи лезу с вами сторговаться! – перешел он вслед за тем в наступление. Хотите – покупайте, хотите – нет, только живее, вон что вокруг делается, пока я с вами тут рассиживаю!
Сыщик назвал сумму – довольно внушительную – и попросил бумаги, чтобы написать расписку, но Дамло остановил его.
– Не надо. Хватит честного слова. Даете?
– Конечно!
– Не "конечно", а "даю честное слово"! Так и говорите. А теперь поклянитесь выплатить деньги, невзирая ни на какие обстоятельства… Вот так. И не забудьте: вы дали слово, вы поклялись. Вы находитесь в здравом уме и твердой памяти, верно? А то начнете потом говорить…
– Лучше бы взяли расписку! – произнес обиженно сыщик.
Дамло захохотал.
– Предложите еще взять наличными! Ох, хорош бы я был! Посмотреть на вас – добропорядочный человек, а что запоете, когда… – Он помрачнел. – Отбрешется наверняка! Ничего, примем меры. Ничего не поделаешь, придется вам кое-что показать, господин сыщик. Иначе не видать мне ваших денежек!
– Господин Дамло!..
– Нечего ерепениться. Мое слово твердое, а вашему какая цена – увидим. Следуйте за мной!
Хрустальная пивная кружка, новехонький стол, превосходное кресло, сверкающие решетки, сияющие полы – экая жалость! Прощайте, прощайте, прощайте, никто вас больше не увидит никогда! Дамло подавил вздох и наложил на дверь пластилиновую печать.
Они вышли.
Глава 8
Избитый до бесчувствия, г-н Эстеффан пришел в себя посреди переломанных колючих кустов. Поблизости стонал г-н Жюстип, которому досталось ничуть не больше, только для него это не приняло еще характера системы, и страдал он сильнее. Г-н же Эстеффан – увы! – успел обрести что-то вроде привычки.
Он валялся в траке, глядел в небо и размышлял о судьбе вероучителей и пророков, которыми приходилось туго во все времена. Тот факт, что сегодня ему всыпали, собственно говоря, за участие в надувательстве, он игнорировал. Искушению доступен каждый. Кто не бывал вознесен на гору силою Сатаны? Чей дух не бывал смущен? Даже те, кто уж, кажется, должен был знать свою роль назубок. Предназначение же г-на Эстеффана открылось с такой внезапностью, что стесняться ему решительно не стоит. Провидение, избравшее его орудием своим, в час предназначенный само и вознесет его до нужной высоты. Его дурные поступки станут кому-то уроком, хорошие – примером. Обойдется! Можно не хлопотать о дальнейшей судьбе души.
Г-н Эстеффан принялся думать о разных типах рая и выбирать для себя подходящий. Нирвану он сразу ответил не с кем будет общаться. Он колебался между добропорядочным, но пресноватым раем христиан и не, лишенным пикантности, мусульманским… А лучше бы его взяли на небо живым, и если ему там не понравится, дали бы возможность вернуться.
Г-н Эстеффан весьма живо представил себе, как он почтительно, однако твердо спорит на эту тему с апостолом врат: тот его выпускать не желает, тогда предъявляется пропуск, подписанный на самом верху…
И тут его окликнули:
– Эстеффан!.. Господин Эстеффан, вы оглохли?
– Нет, – со смирением ответствовал г-н Эстеффан. – Нет, господин Жюстип, я вам внемлю. А что?
– Посмотрите сами!
– Если приближаются гонители наши, – произнес г-н Эстеффан, не размыкая век, – с копием и тернием, я не тронусь с места, господин Жюстип, да и вам не советую. Я заметил, что вы слишком напрягаете мышцы, когда вас бьют, а этого делать не следует, говорю как специалист.., я хотел сказать, как медик!
– Разуйте глаза! – простонал Жюстип.
Г-н Эстеффан исполнил совет – и что же предстало взору? Зрелище было рассчитано явно на более здоровое тело и дух. Три коленопреклоненные фигуры склонились над ним, сложив молитвенно длани. Взоры всех – того, что ошуюю, того, что одесную, того, что в ногах, – исполнены были Тайны…
– Как? Уже?! – пробормотал г-н Эстеффан, подумавший, что пробил час душе расстаться с телом. – Но, господа, я не могу так.., я не хочу, не готов совершенно! Нельзя же так сразу!.. Без всякого предупреждения!..
– Прости нас, владыко! – почтительнейше произнес он, что одесную. – Не гони!
– Прости! – подхватили хором остальные. Жюстип озадаченно наблюдал эту сцену. Взглянув с торжеством, Эстеффан возгласил;
– Ладно, прощаю! Пришельцы возликовали.
– А теперь, – сказал г-н Эстеффан, – возьмите меня и слугу моего, – он указал на Жюстипа, – отведите в место злачне, место прохладно, омойте раны наши и дайте нам чего-нибудь поесть!
Жюстип задыхался как рыба…
Г-н Эстеффан, конечно, был озадачен. Однако высшие силы, направив посланцев своих, поди, знали, что делали.
Они же, надо полагать, вложили в уста его процитированные слова. Ничего лучше нельзя было придумать.
Двое посланцев бережно подняли с земли г-на Эстеффана, третий сгреб за шиворот Жюстипа, взвалил его на спину. Ноги тайного агента в одних только драных носках нелепо и трогательно подрыгивались посреди бахромы, в которую были обращены его новые брюки.
