Кир Булычев - Дом в Лондоне
- Если человек нормален, - уточнила Лидочка.
- Ваша Ирина вполне нормальна… Я думаю, что уже сегодня ночью мы отпустим ее домой.
- А Роберта?
- Роберт давно дома. Его забрала мать. Думаю, что она на несколько дней запрет его дома. Решительная женщина. Вы знаете - она болгарка. А болгары - балканская нация. Очень сложные балканские характеры.
- Я знаю, - кивнула Лидочка.
Пока они разговаривали, инспектор и сержант Прайд, цыганистый молодец, вовсе не похожий на стража порядка, быстро, чуть касаясь, перебирали барахло.
- Вы думаете, что эти убийства совершили Кошки? - спросила Лидочка.
- Уверен, что и вы в этом не сомневаетесь. По методу исключения.
- Я догадалась совсем недавно. Уж очень несовместимы эти люди и преступление.
Слокам высыпал на стол содержимое толстого брезентового чемодана.
- А вот у них мотивы и способности к убийству есть, - сказал он. - Корысть. Сильная корысть очень корыстных людей. Им позарез нужны деньги, а мистер Кошко был довольно жаден.
Он и это уже знает? Впрочем, он мог узнать об этом от Роберта или Иришки.
- Целеустремленность, ненависть к богатому родственнику, страх за собственную жизнь - столько всего совместилось, что было бы удивительно, если бы эта бомба не взорвалась.
- Что вы ищете? - спросила Лидочка.
- Порой, осматривая вещи подозреваемого, ты не знаешь, где таится главная улика. Но мы имеем дело с преступниками непрофессиональными и притом очень жадными. Я уверен, что они оставили какие-то следы. Какие - поймем очень скоро.
- Нам надо подняться на чердак, - сказала Лидочка. - Василий там что-то прятал. Он не просто так ходил: ведь света там нет, и он об этом знал, но все равно что-то принес и спрятал.
Слокам продолжал кружить по комнате, чуть касаясь вещей пальцами, даже не всегда беря их в руки.
Вдруг он поднял заткнутый под вещи кожаный бумажник цвета красного дерева с монограммой.
- Это принадлежало мистеру Василию? - спросил он.
- Это Славин бумажник. Он получил его в наследство и очень им гордился.
- Хорошая кожа, - заметил Слокам. - Вы видели его в руках покойного?
- Да, видела. В нем всегда были документы.
- А вот бумаги они выкинули.
Слокам открыл бумажник, заглянул во все кармашки, потом зачем-то понюхал и сказал:
- Она его вымыла. С шампунем. Смешная женщина. И жадная.
Инспектор кинул бумажник своему помощнику и сказал:
- Это мы изымаем.
Он огляделся и подошел к старому пузатому бюро, крышка которого была откинута, и на ней горкой возвышались бумажки, счета, баночки с клеем, карандаши, ластики. Видно, когда-то Слава пытался использовать бюро по назначению.
Слокам принялся быстро открывать многочисленные ящички. В одном почему-то оказались женские трусики, в другом носки, значки, сигаретные пачки… Слокам чуть отодвинул бюро от стены и заглянул в щель.
- Точно, - сказал он радостно, как энтомолог, накрывший сачком редкую бабочку.
За бюро были закинуты разные карточки - телефонные, кредитные, визитные. Солидная пачка.
- Это из бумажника, - сказал Слокам. - Она их выкинула, как совершенно ненужные вещи.
Тем временем Лидочка увидела в углу заваленную тряпками книжку. Она не посмела ее тронуть - это дело инспектора.
- Мистер Слокам! - Лидочка показала на книжку.
- Правильно! - воскликнул инспектор.
- Слава читал Рут Ренделл. Даже говорил мне, что ждет новый ее роман.
Слокам кивнул, двумя пальцами извлек книгу из тряпок и пролистал ее. Легкими лебедями из книги вылетели пятидесятифунтовые банкноты. Новенькие, только что из банка.
Слокам подхватил белую бумажку. На ней - Лидочка смогла разглядеть - были показаны расходы и получение денег в банке.
Прайд собрал банкноты.
- Мистер Кошко хранил деньги в любимой книжке, - сказал инспектор. - Только непонятно, почему они тоже оставили деньги в ней?
- А зачем менять такой хороший сейф? Им же не пришло в голову, что книжка может исчезнуть среди себе подобных…
- Когда есть подобные, - сказал Слокам. - В шкафу с английскими книгами ее не заметишь. В комнате Кошек она единственная.
Он передал книжку с купюрами помощнику, и Прайд, сверкнув зубами, спрятал ее в папку.
- Все пересчитать, - строго приказал Слокам.
Прайд поднял брови.
- Они знали, - сказал Слокам, - что Слава не вернется. Что он не ушел из дома, а погиб. Поэтому они начали конфискацию и не очень беспокоились о том, чтобы прятать вещи. Они уже чувствовали себя хозяевами.
- И все рассуждения об отъезде были ложью, - сказала Лидочка.
- Ну разве они могли уехать от такого земного счастья! - согласился Слокам. - Где деньги растут в книжках - только руку протяни. Я знаю, как буду с ними говорить…
Наверное, следователь не должен рассказывать свидетельнице о том, как намерен вести допрос, но Слокам рассуждал вслух.
- Я поговорю с ними о богатстве и бедности. Я заставлю их снова вдохнуть аромат больших денег, невиданных денег. Они же их так и не вкусили… По-человечески их жалко.
Он опять улыбнулся по-заячьи - очень большой, грузный молодой заяц. Инспектор огляделся и сказал:
- Не буду я тратить времени. Мне достаточно того, что есть. Но чтобы не оставалось и тени сомнения, мне нужен один штрих. Какой?
Слокам посмотрел на Прайда. Тот не знал. Инспектор обернулся к Лидочке.
- Не знаю, - честно призналась она.
- Что он спрятал на чердаке, - сказал Слокам. - Вы не покажете мне, где это произошло?
- Я не уверена. Там было темно, и я спряталась.
- Но по шуму вы поняли, в какой части чердака он возился?
- У вас есть сильный фонарь?
- Прайд, - Слокам обратился к сержанту, - возьмите фонарь и электрическую лампочку. Я полагаю, там просто перегорела лампа, и ее надо заменить.
- Но там вообще нет лампы! - возразила Лидочка. - Я не нашла выключателя. И Василий тоже обошелся без света.
- У нас в Лондоне, - назидательно сказал Слокам, - не бывает чердаков без света… В отличие от России.
Лидочке пришлось принять это заявление без возражений. Когда они поднялись на чердак, сержант Прайд, проявляя удивительную сноровку, уже вставлял новую лампу в патрон, а другой полицейский светил ему сильным фонарем.
Вспыхнул свет.
- Вон там, - сказала Лидочка, показав на коробку из-под телевизора.
Через три минуты Слокам извлек из нее пластиковый пакет, в котором были сложены различного рода ценные мелочи, завернутые в обрывки газеты «Краснодарский край».
- Теперь у меня достаточно материала для серьезного разговора, - удовлетворенно сказал Слокам.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Уезжая, инспектор спросил Лидочку:
- Вы не боитесь оставаться одна?
- Нет, кажется, нет.
- Не боитесь, что бандиты вернутся?
- Скажите, Мэттью, зачем им возвращаться?
- Чтобы взять вас в заложницы, - объяснил грузный зайчик.
- У моего мужа не найдется столько денег, чтобы меня выкупить.
- Они могут назначить скромный выкуп.
- Вы думаете, что они вернулись домой? - спросила Лидочка.
- Не могу сказать, - ответил Слокам. - Если бы я имел дело с англичанами или нигерийцами, то мог бы вычислить логику их поведения. У вас, русских, все не так, как у людей.
- А я думаю, что они улетели, - сказала Лидочка. - У них был резервный ход. Допустим, на поезде и на самолете из Манчестера.
- Ну вот, вы лучше меня все знаете. И я с вами согласен. Я убежден, что ваши неприятные знакомые - часть достаточно большой и серьезной организации, которая может позаботиться о своих членах.
- Но Алла не была профессиональной убийцей…
- Этого мы уже не узнаем, - сказал Слокам. - Мы отправляем фотографии и словесные портреты всех действующих лиц в Москву. Но не рассчитываем на то, что нам будет выражена формальная благодарность.
Лидочка вышла проводить инспектора. Остальные полицейские уже сидели в машине. Было темно. От фонарей, лучи которых причудливо освещали большие цветы, веяло маленькой провинциальной сценой.
- А что будет с Кошками? - спросила Лидочка.
Слокам пожал плечами. Потом сказал:
- Если бы все действующие лица этой драмы были русскими, я бы не стал тратить сил понапрасну. Провел бы допросы и, если бы они не сознались, выслал бы всех подозреваемых из страны.
- Включая меня?
- Не знаю, - сказал инспектор. - Но формально вы для меня ничем не лучше остальных. Хоть вы и помогли мне. Спасибо.
- И что же вас останавливает?
- Неужели вы не поняли? Среди убитых есть английский гражданин, причем состоятельный английский гражданин и налогоплательщик. Мы должны охранять интересы наших субъектов. Тем более если они убиты.
- И что же?
- Никто не будет выслан в Россию. Я заставлю мистера и миссис Кошко сознаться. И не думаю, что это будет очень трудно. Мисс Кошко, вернее всего, возвратится домой и вступит в наследство. По достижении совершеннолетия. У нее есть взрослые родственники?
- Бабушка, мать Славы.
