Сарко Ли - Лиан
— Спокойной ночи, Лиан! — сказала Исита и обняла меня. Я просунул руки под её рукава и легонько прижал к себе. Странно, я раньше не замечал, что она пахнет… счастьем. Я чуть было не впал в мимолётное блаженство, но тут одёрнул себя. Как же, тут весь счастьем пропитаешься, когда такой красавец рядом, длинноволосый! В последний момент я вспомнил, что нужно дать этому красавцу проездной на метро, и успел просунуть его через щель закрывающейся двери.
Исита ушла. Я постелил себе на диване, наплевав на то, что места кому-то из богов, а то и двоим, не хватит. Они всё равно не спят. Будут, небось, сидеть всю ночь на полу и мысленно разгуливать в чужих снах. Может быть, это и немного грустно — не иметь своих снов…
— Рорс? — почему-то сказал я, глядя в потолок. Я долго думал, с кем поговорить, но выбрал почему-то бога кауру. Наверное, мне казалось, он самый надёжный. Разумеется, Калтар — крепче камня, но он какой-то… холодный. Акар… ну, я не знаю. А Гуарекана нет, наверное, теперь он висит вниз головой в ванной.
— Слушаю тебя, Лиан? — отозвался с пола бог.
— Вот скажи: Мелизар так ведёт себя с Иситой, как будто они влюблённые. Но ведь он бог миллионов людей! Он со всеми так?
— Нет, что ты! Он не ведёт себя как влюблённый ни с кем! Бог — это совершенно другое чувство: спокойствие, уверенность, блаженство… красота… сложно объяснить. Но нельзя любить бога как мать, как друга, как мужа. Мелизар — бог для Иситы.
— А что такое «бог» для Иситы? — спросил я больше себя, чем Рорса.
— Для всех он одно и то же, — ответил Рорс. — То, что я тебе говорил. Исита не может влюбиться в Мелизара, просто рядом с ним ей хорошо. Ведь бог — это совершенство, для вас. Если кто-то из нас рядом, человеку ничего не нужно, он полностью завершён, он достиг гармонии, и ему нужно только чтобы бог был рядом всегда. В идеале каждый к этому стремится — воссоединиться с богом. Это происходит после смерти.
— А если Исита ошибочно считает, что любит его как… ну, как… эээ… — замялся я.
— Я понял тебя. Она не сможет объяснить словами это чувство, но и изменить его не сможет. Если она скажет тебе, что любит Мелизара — как брата, как возлюбленного — это просто попытки объяснить. Но это неправда.
— Например, ты снишься кауру, — предположил я. — И он теперь рад и гармоничен, ему ничего не надо. Он, должно быть, испытывает такую скуку, когда просыпается!
— Он заряжается энергией на целый день, — поправил меня Рорс. — И живёт этот день, чтобы вечером снова попасть ко мне. Он живёт для меня. Верующие — славные люди, они не только берут, они и дают нам силу. Живут, радуются, совершают добрые дела, потому что знают, что любой свет их души нас греет.
— Ну, вот Исита, — не сдавался я. — Она ведь теперь с Мелизаром всегда. Причём не во сне, а по-настоящему. Теперь ей больше ничего не хочется, так? Он уйдёт, и она зачахнет.
Рорс помолчал, прежде чем ответить. Вероятно, я залез куда-то в дебри. И хорошо, подумал я, ответы, перед которыми стоит подумать — самые нужные.
Странно, но я почему-то не испытывал ревности к Мелизару. Именно той, которая должна быть. То есть было неприятное чувство, как будто Исита, вместо того, чтобы играть в песочнице со мной, сидит с мамой и читает книгу, но не прямая ревность. И потом: Мелизар мне нравился, он был моим богом и в каком-то смысле создателем, и в его присутствии, как бы я себя ни вёл, мне было хорошо. Злиться или обижаться на бога просто невозможно.
— Поэтому боги и отгораживаются от людей, — наконец ответил Рорс. — Наши создания стремятся к нам всегда, подсознательно идут в наш мир с каждым шагом. И когда мы рядом, они перестают действовать: им незачем действовать. Поэтому мы показываемся только на некоторое время и только по надобности. Конечно, так было раньше, сейчас мы даже показаться не можем… — я вспомнил наш разговор с Калтаром, когда он пытался объяснить мне причину, почему боги отгораживаются. Теперь ясно: будь они всегда рядом, мы перестали бы тяготеть к развитию, а Братьям ведь страсть как хочется новенького! — Вот, например, сниться людям. В первый день, когда мы сбежали с острова, я вообще плохо контролировал и себя, и мир. Через пару суток всё почти восстановилось. Но я до сих пор не могу войти в чей-нибудь сон. Поэтому нам нужно ехать в Ка-Ольру.
— Да, Калтар что-то говорил об этом, — я приподнял голову и покосился на лежащего на соседнем матрасе бога. — Что куда-то нужно ехать. Слово дать хотел…
— Почему же ты не взял его слово? — удивился Рорс. — Боги держат его всегда.
— Да ладно, зачем… я и так с вами поеду…
— Ты очень благороден, Лиан, — похвалил меня Рорс. Я смущённо поворочался под одеялом, для виду, потом спросил:
— Калтар, а всё-таки: что за слово ты хотел мне дать? Интересно же…
Никто мне не ответил.
— Калтар? — я опять приподнял голову. Бог лежал на животе, отвернув голову в другую сторону. Он был накрыт одеялом мышиного серого цвета, из-под которого выглядывали могучие оголённые плечи.
— Калтар спит, — сказал Рорс и, кажется, улыбнулся.
— Ка… как это? — изумился я.
— Мы пока не говорили тебе об этом, — тихо сказал Рорс. Теперь я явственно расслышал улыбку. — Но рядом с тобой мы можем спать. В самую первую ночь Акар заснул, он потом рассказывал нам о своём сне. Теперь постоянно вспоминает мелочи и не может вспомнить всё. Как обычный человек, представляешь? — в голосе бога слышалось неподдельное восхищение. — А потом, в прошлую ночь, когда ты заснул, спали мы все. И все проснулись вместе с тобой.
— И сегодня будете спать? — поинтересовался я.
— Конечно! Сон — я не могу передать, как это прекрасно! Собственный сон!..
— Но… Рорс, а как быть? Матрасов-то всего три… — я начал переживать. Я же не знал, что они на самом деле собираются спать!
— Не бойся, — успокоил меня Рорс. — Гуарекан спит на кухне, он постелил себе там матрас не хуже. А Мелизар будет в прихожей.
— Но…
— Не переживай, Лиан, мы — боги, а не просто твои гости, которых надо устроить. Для нас нет неудобств.
Я кивнул и закрыл глаза. Потом подумал немного и тихо сказал:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Лиан, — умиротворённо отозвался Рорс. Вероятно, лежащий на дальнем матрасе Акар, как и бог туранэ, уже спал.
****— А природу вы как создавали? — допытывался я у Рорса, копаясь в шкафу и выискивая свои носки. Неужели все в стирке? Эх, холостяцкая жизнь… — Ты — деревья, Акар — облака?..
— Беспорядочно, — сознался бог. — Мы хотели, чтобы это был прекрасный мир. Придумали горы, леса, животных… воду, — это слово Рорс сказал очень нежно, и я предположил, что он её и придумал. — Акар придумал какие-то кубы… ну, представь: огромные кубы из материала, похожего на смолу, и мягкие. В них должны были жить Гуарекановы пушистые черви.
— И где же кубы? — я заинтересовался и прекратил копаться в ящике.
— Передумали, — махнул рукой Рорс. — Как раз Калтар предложил, что будет лёд, и мы за это всеми руками ухватились.
— Ясно… — я наконец захлопнул дверцу шкафа и решил попросить о помощи Мелизара. — А женщин кто придумал?
Рорс улыбнулся.
— Я думаю, ты и так знаешь.
Я понятливо кивнул.
— Мелизар, кто же ещё, — я повернул голову в сторону, бог юнэми как раз входил в комнату в зелёном халате и протягивал мне будто только что изготовленные носки. — А почему ещё какой-нибудь пол не придумал, а, Мелизар?
— Получилось замечательно, — бог, улыбаясь, присел в кресло. — Потом мы постарались и вложили в вас возможность двусторонней связи… между полами…
— Хм, — я почесал затылок. — А как же… эти… нетрадиционные ребята?
— В этом-то и загвоздка! — включился Акар, который теперь тренировался всаживать меч в потолок. — Сами придумали! Мы им даём, допустим, квадрат, — я уже догадался, что Акар очень любит эту форму. — А они берут — и тут же придумывают параллелепипед, ромб и шар! Сами! Люди — наше лучшее творение!
— А Рорс придумал женский голос, — сказал Мелизар. Рорс кивнул, задумчиво улыбаясь. — Мы вчера слушали.
Я понял, что это они про Иситу.
— Так ведь Исита — юнэми, — возразил я.
— Но голос — это всего лишь изобретение, — возразил Рорс. — Ты изобретаешь велосипед — и любой человек может менять его, добавлять третье колесо — модифицировать. Понимаешь?
— Ты придумал, а остальные раскидали по всем женщинам и дали индивидуальность, — кивнул я.
— Верно! — загрохотал Акар. — Лиан, ты опоздаешь, если будешь копошиться. Давай, свитер, джинсы — и вперёд! Чего в трусах стоишь?
Я одумался. Разумеется, беседы с богами — интереснее интересного, но в юнэмир всё же надо. Исита. И предчувствие чего-то интересненького.
Акар был облачён в иситскую форму, тёмно-бордовую, с золотыми полосками, в чёрных тяжеленных сапогах. Классический исит, вот только этот меч в его руке… я попытался объяснить Акару, что если уж он не согласен расставаться с мечом, то пусть запомнит основные правила: меч в пол не втыкать ни под каким предлогом и не разить. Акар вроде понял и вроде согласился, но я всё равно сомневался.
