Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.
Только этим я могу объяснить, что, когда всё вернулось на прежние места (я на табуретку, табуретка на платформу весов, а платформа в висячее положение), Фриц впервые подал голос. Очень уважительно (!), это Фриц-то, обратился к председательствующему позволить жителям города тоже посмотреть на церемонию. Если аутодафе не ожидается, так хоть на сам суд. Раз ведется открытое заседание, а в зале все не уместятся, то пусть проходят поочередно. На площади собралось много народа, люди жаждут приобщиться к истине. Не то тонко польстил, не то — тонко подколол… И ведь фиг ему откажешь… Служка провел по плитам пола меловую черту, за которую нельзя заступать (подсознательно ожидала увидеть пентаграмму — «черти, заберите от нас это») и народ пошел, и народ повалил. Мужики, купцы и семейные пары (одиноких женщин не видела ни одной), с детьми и слугами, культурно, без шума и тыканья пальцами. Станут, постоят пару минут и уступают место следующим любопытным. Гм… С одной стороны, теперь я точно знаю, что ощущает сидящая в клетке обезьяна. С другой, если бы с каждого зеваки взять хоть по пфеннигу, можно было б нехило пополнить городскую казну. Может кинуть рацуху? Ну, чего вы надулись как мыши на крупу? Горожане и селяне, наоборот — предовольные. Шепчут — «Die unsere Druden» (наша колдунья)! Меня приватизировали… Спокойствие, только спокойствие! «А она королева, и ей плевать…»
— Кто может это объяснить?! — ого, спор опять пошел на повышенных тонах, святые отцы инквизиторы недовольны.
— Was (что)? — непроизвольно вырвалось. Очередная парочка посетителей аж присела от неожиданности.
— Почему при Цезарях (надо понимать, в Древнем Риме) люди не верили в колдунов? — в меня шпилька. Тут, по-прежнему, уверены, что наша маленькая община имеет отношение не к будущему, а к прошлому. Это общее свойство едва нарождающегося позитивизма — сравнивать настоящее с «сияющими древними образцами».
— Древнеримский фунт libra (равный 0,327 кг) на четверть легче испанского. А люди в Риме питались лучше, — отбарабанила, как на экзамене, без запинки… Собрание крайне оживилось. Видимо, позабыли, в своей глуши, что фунты разных народов могут отличаться очень сильно. Нет, не забыли. Председатель побагровел.
— Но, голландские фунты тяжелее испанских! Однако, в Аудеватере ведьм взвешивают… и отпускают на волю! — смотрит на меня так, будто я, а не император Священной Римской империи Карл V, даровала Весовой Палате, города Аудеватор, право выдачи скрепленного печатью Сертификата, о признании, подозреваемых в ведьмовстве, виновным или не виновным, по результатам «контрольного взвешивания». Знаю, читала. В этот голландский городок, со всей Европы, ехали искать спасения обвиняемые в колдовстве. Их рыночная палата, в разгар охоты на ведьм, приобрела легендарную репутацию «суда по правам человека».
— Конечно! Ровно на одну десятую… — сто пудов, что я, что иезуиты утратили сцепление с реальностью. Сижу это я, значит, на ведьмовских весах и консультирую трибунал. Хотя, по ощущениям — на защите диплома. Если бы меня взвешивали в амстердамских фунтах, то можно было бы не раздеваться. В ботинках, с револьвером и рацией, я бы всё равно оказалась легче установленной нормы 99 фунтов. Интересно, а они сами о причине голландского «гуманизма» догадаются?
— Гёзы берут за взвешивание деньги! — визгливо вскрикивает до того упорно молчавший пожилой монах.
— Причем, жульничают! — ничего себе, это я брякнула? А ведь потенциальную жертву инквизиции, такая характеристика спасителей от религиозного мракобесия должна удивлять. На чью мельницу воду льем?
— Жулики! Spitzbube! — вульгарное латинское словечко я поняла по ассоциации, немецкое — прямо. Фриц им, последнее время, злоупотреблял. В адрес иезуитов, в частности. Оказывается, иезуиты его тоже знают…
— Gaunere! Spitzbube! — эхо разнеслось по залу. Парадоксальным образом сие нехитрое умозаключение примирило собравшихся, и между собой, и с моим существованием. Конечно, Gueux Spitzbube (гёзы — жульё)! На контрасте, судя по реакции, господа инквизиторы ощутили себя очень честными… Нет! Разумеется, они не боялись столкнуться с грозным и неведомым. Они всё тщательно проверяли. И обнаружили — в Голландии клиентов обвешивают. Негодяи! Надо известить Рим… А то, что я, настоящая ведьма — уже почти не важно…
(обрывок ленты от радиотелетайпа)Тут меня посетила интересная мысль. В зале где проходит заседание, он же, по совместительству «весовой», несколько почти одинаковых комплектов гирь. Для меня использовали средний набор. Однако, за контрольными разновесками послали аж на рынок, они, от стоящих рядом ничем внешне не отличались. Весы честно показали равный вес. Что, если пылящиеся без дела гири — поддельные? «Облегченные» и «утяжеленные»? Я бы поняла, если в зале хранят весовые стандарты разных государств. Но, тогда бы следовало иметь на стене табличку. Нечто вроде:
Амстердамский фунт, равен 0,4941 кг;
Английский фунт, равен 0,453 кг;
Австрийский фунт, равен 0,56001 кг;
Испанский фунт, равен 0,451 кг;
Каролингский фунт, равен 0,408 кг;
Римский фунт (древне имперский), равен 0,327 кг;
Русский пушечный фунт, равен 0,410 кг;
Шведский фунт, равен 0,425076 кг;
Три-четыре популярных стандарта, что б не путаться при взвешивании. Но, зачем им три одинаковых? Сдается мне, господа, вы напрасно ругаете голландцев. И раньше, и теперь, повсюду (!) взвешивание ведьм заказное. Кровавый аттракцион… За деньги или ради мести кого хочешь можно объявить колдуном и любого можно оправдать. А в случае высочайшей инспекции (автоматчики Фрица не для красоты в зале стоят, для стимуляции честности), сделать «контрольное взвешивание», с точностью до грамма. Господи (которого нет), ты видишь эти гадости или совсем нюх потерял?! Они же тут в сговоре… Монахи из трибунала (все убийцы, по локоть в крови), вместе с палачом и гражданскими свидетелями (сколько казней на своем веку повидали?), а возмущаются-негодуют, как кристально честные люди. Сейчас они, пусть от страха, но взвешивали честно! И традиционный допрос ведьмы ведут строго по форме, буквально упиваясь демонстративной честностью.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)Количество зевак возрастает. Теперь мимо течет непрерывный поток людей. Откуда столько набежало? Не иначе, по нескольку раз заходят. Пора, пора с них за просмотр деньги брать! А я — отвечаю на вопросики и медленно зверею. Самой не видно, но зрелище, очевидно захватывающее. Фриц, из-за спин собравшихся, уже дважды мне аплодировал. Довольный, как слон (интересно, почему слон?). Цирк с конями, а не судилище! На каждый мой ответ, председательствующий, приводит обширную цитату из очередного «первоисточника», для порядка повторяя ту же мысль по-немецки. Если ему верить, отцы церкви сортируют нашего брата нечисть на три категории — только вредят, только помогают и универсалов, умеющих всё. Естественно, строго божьим попущением. А цитатами-то кроет на память, как по писаному. То труды Аристотеля помянет, то блаженного Августина, то ещё какого-нибудь святого Фому. А что мне отвечать? Правду, всю правду и только правду…
Могу лечить людей? Ага. Убить тоже могу. Сколько разом? Ну, от ситуации зависит. В смысле, сколько их соберется, столько и… того (вздох облегчения в рядах присутствующих). Можно подумать, меня пошлют бомбить, если что. Для такого дела — мужики есть. Да, при случае — обойдусь без мужиков. Жать на рычаг сброса заряда много ума не надо. Как летаю — вы видели. Нет, помело летать не может — только прыгать. Да, с отвислым пузом на «шайтан-ноге» не попрыгаешь, приходится держать себя в форме. И, тут же — спрашивают разную дурь. «Кладете ли вы приправы в пищу, когда готовите?» Сам преснятину лопай… «А грибы вы тоже любите?» Это ты сибирячку спрашиваешь? «А по лесу ночью гуляете?» Ясен пень, когда настроение и погода хорошая. Единственная заминка у нас вышла с вероисповеданием. Креста-то на мне нет. Буквально. На фига? Сам посмотри, если не веришь. Вырез майки не декольте, но достаточно откровенный. Может ещё раздеться? Ой, спасибо, добрый человек! Хватит и того, как добрые бюргеры на мои ноги в колготках пялятся. Я между прочим, не для них наряжалась, а для приличных людей, давших обет целомудрия. Что бы сильнее проняло…
— Так ведьма я или не ведьма, в конце концов?! — запарили казуистику разводить. Скоро ужинать пора, — Последний вопрос? Валяйте… С кем я заключила торжественный союз, кому отдалась полностью, душой и телом, не посещая божьего храма, отринув всякую веру и всякий грех? Да вот же, у вас за спиною стоит. Ага, он самый. Люблю его, потому что… Фриц, немедленно прекрати ржать… Тут — серьезное мероприятие… Что я такого смешного сказала? Эй, вы чего все на колени повалились? Мальчики, сделайте с ними что что-нибудь.
— Aufstehen! — смотри-ка. Вскочили, как миленькие. Безобразие! Не хватало нам тут устраивать сцену из фильма с Земли-1 «Убить дракона». Там, помню, перед Ланселотом, под конец, горожане стелиться начали…
