Клэр Мерле - Взгляд
– Тебе не удастся вечно держать меня здесь под круглосуточным наблюдением, – сказала она с горечью. – Неужели ты считаешь меня слабой, думаешь, что меня манят уют и роскошь Общины? Сколько, по твоему мнению специалиста, дней, недель, месяцев нужно для того, чтобы я настолько привыкла к безопасности и уюту, чтобы не пожелать обменять привилегии и физический комфорт на свободу?
Эшби провел рукой по своим светлым волосам.
– У тебя будет выбор, Ариана. Когда ты будешь к этому готова.
– А решать, когда я готова, будешь ты.
– За последние несколько недель тебе пришлось многое пережить. Церемония заключения союза, событие, которого ты так ждала три года, состоится через девять дней. Сейчас не время принимать поспешные решения, о которых ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
– По крайней мере, это была бы моя жизнь и мои сожаления.
Он сузил глаза.
– Извини, Ариана.
– А что, если Джаспер начнет вспоминать? Может, завтра, а может – через полгода. Думаешь, он будет молчать о том, что ты с ним сделал?
– Вы уже заключите союз. Ты сможешь все ему объяснить.
Ее тело скрутило от отвращения.
– Слава богу, что не тебе пришлось учить меня тому, что такое любовь, – сказала она. – Иначе я была бы самым жалким и одиноким существом на свете.
– По-моему, на сегодня хватит истерик.
– Я откажусь. Даже если Джаспер согласится на заключение союза, я откажусь.
– Не думаю, чтобы тебе понадобилось представать перед Коллегией или возвращаться в Регистрационный отдел до знаменательной даты.
Ана подозрительно сузила глаза и внутренне содрогнулась. Неужели он способен сделать такое? Неужели он может дать согласие от ее лица? Она вдруг задумалась о том, как ее отцу удалось не допускать тестирования Коллегии с того момента, как ее якобы вернули от похитителей.
Словно читая ее мысли, Эшби сказал:
– Пока ты была Эмили Томас, я нашел ту, кто стала тобой. К счастью, никто из членов Коллегии, присланных для твоего обследования на прошлой неделе, раньше никогда с тобой не встречался. Думаю, «новая ты» с радостью даст свое согласие на этот союз.
– Может, она с радостью пойдет и на само заключение союза? Может, она заменит меня на постоянной основе? Сомневаюсь, чтобы ты заметил разницу. Не считая того, что я стану более послушной.
Он улыбнулся:
– Я не могу допустить, чтобы ты жила в Городе.
– Ты предпочтешь видеть, как я задыхаюсь здесь.
Они скрестили взгляды. Ана внезапно поняла: отец никогда ничего не поймет. По его мнению, лучше быть в клетке, но в безопасности, чем на свободе постоянно сталкиваться с угрозой.
Через час она стояла у окна кухни и смотрела, как отъезжает его машина. Шофер остановился около автоматически открывшихся ворот. Ее отец опустил стекло и поманил к себе смотрителя Домбранта из его укромного уголка среди деревьев. Они коротко о чем-то переговорили. Смотритель оглянулся на дом. Ана, которую хорошо было видно из окна первого этажа, хладнокровно выдержала его взгляд.
Она наблюдала за тем, как они заканчивают разговор. Домбрант отошел. Машина ее отца набрала скорость, ворота закрылись.
Выхватив из ящика кухонного стола поварской нож, Ана пробежала через гостиную, поднялась наверх и бросилась в дальний конец коридора. Она подергала ручку запертой двери отцовского кабинета. Если медальон Джаспера находится у них в доме, то он должен быть именно здесь. В святая святых ее отца. За шесть с половиной лет она ни разу не переступала порог этой комнаты.
Ана заглянула в замочную скважину, потом попыталась отжать язычок замка ножом. Увы: специалистом-слесарем она не была. Она понятия не имела, что можно сделать с компонентами запорного устройства. Она швырнула нож на пол, злясь на себя за то, что усомнилась в надежности результатов расследования Томаса, и с отчаянием понимая, что ее отец был прав: Джаспер не просматривал тот диск. Потому что он все равно ничего не понял бы, даже если бы это сделал.
29. Финиш
На следующий день по распоряжению отца смотритель Домбрант отвез ее к Джасперу. Эшби настоял, чтобы они ехали на машине: это позволило бы избежать встречи с репортерами. Двойное похищение и чудесное возвращение Арианы и Джаспера все еще оставались в числе главных новостей. Ник вел машину, но Домбрант следил за каждым движением девушки. Ана не обменялась и парой слов с шофером. После ее возвращения ей ни разу не удалось остаться с ним наедине.
Домоправительница Тореллов встретила Ану в вестибюле и поспешно поднялась по левой стороне изящной раздваивающейся лестницы, чтобы позвать мать Джаспера. Люси тут же спустилась вниз. Она обняла Ану и погладила ее короткие волосы, явно смущенная ее прической. Стоя в объятиях Люси, Ана вспоминала свое последнее посещение этого дома. Канун Нового года. Джаспер вручил ей официальное приглашение на обручение. Сразу после полуночи он поцеловал ее в губы около бассейна.
– Пойдем, – сказала Люси, шмыгнув носом. – Он будет так рад тебя видеть!
Она привела Ану в огромную кухню, оформленную в серых и коричневых тонах.
Джаспер сутуло сидел на низком широком подоконнике в дальней части комнаты. При виде Аны он встал, и следы прежней безупречной вежливости заставили его предложить ей угощение.
– Мама! – сказал он, как только налил им обоим домашнего лимонада из кувшина, стоявшего в холодильнике.
Люси пролепетала что-то извиняющееся и бочком вышла из кухни.
Ана и Джаспер молча стояли друг перед другом. Отглаженная белоснежная рубашка и вымытая голова в немалой степени восстановили его прежнюю внешнюю собранность. Однако Ана заметила, что руки у него подрагивают, а темные глаза полны тоски.
– Мать все мне объяснила, – сказал он. – Я знаю, кто ты.
Она порывисто обняла его и заплакала. Он напряженно застыл под ее руками. Она на секунду притянула его к себе, а потом заставила себя разжать руки.
Он понятия не имеет о том, кто она такая!
– Прошу, – пригласил он, указывая на подоконник.
Вид у него был явно смущенный. Она присела на край серо-коричневой подушки. Хорошо хоть то, что сейчас он соображает немного лучше, чем в психушке.
Он сел рядом с ней.
– Врачи говорят, что потеря памяти должна скоро пройти.
– Я была там с тобой, Джаспер. Ты ничего не помнишь?
У него начал дергаться уголок глаза. Он поморщился.
– Врачи советовали моим родителям не устраивать нам встречи до заключения союза, – сказал он.
В его голосе появились нотки угрозы. По спине у Аны пробежали мурашки страха. Ей пришло в голову, что Джасперу могли устроить кодирование, чтобы ему даже не захотелось бы вспоминать все случившееся.
– И как тебе это объяснили? – спросила она.
– Сказали, что тебе трудно вернуться к нормальной жизни, и для того, чтобы спрятаться от реальности, ты сочинила о своем похищении какую-то сказку.
Внутри у Аны все так похолодело, что, казалось, даже кровь превратилась в кристаллы льда. Она пришла, чтобы успокоить свою совесть, убедиться, что после того, как она вырвется из Общины, с Джаспером все будет в порядке. Она даже немного надеялась на то, что он сбежит в ней к «просветителям». Или что ей хотя бы удастся расспросить его о собранных Томом данных: смотрел ли он их, удалось ли ему где-то спрятать диск. Но ее отец – или кто-то еще, участвующий во всем этом спектакле, – сделал это невозможным, добившись того, что Джаспер ей даже не доверяет.
Ей надо найти какую-то лазейку к нему в голову – отыскать нечто такое, что заставило бы его усомниться в той версии, которую ему преподнесли.
– Какое у тебя последнее воспоминание? – спросила она.
– Не знаю.
– Ты помнишь своего брата?
Он отшатнулся от нее и возмущенно фыркнул:
– Конечно, помню!
– Как он погиб?
Джаспер опустил голову и до хруста стиснул пальцы.
– Почему ты пытаешься сделать все еще труднее?
– Потому что тебе важна была правда. – Она перевела дыхание. – Именно поэтому мы сейчас стали такими. Ты был готов пойти ради правды на все.
– Прекрати! – потребовал он.
– Если ты мне не доверяешь, тогда почему ты хочешь заключить со мной союз?
Он вздрогнул, словно это слово его болезненно укололо. Его губы скривились в гадкой гримасе.
– Мы с тобой одинаковые, – ответил он. – Теперь мы оба травмированы. Нам надо быть вместе, нравится нам это или нет.
Ане казалось, будто на ее грудь наложили обруч, который сжимается все теснее. В «Трех мельницах» он хотя бы продолжал бороться, хоть и не мог понять, кто именно ему враг. Стоящий перед ней мужчина сломлен, ему подрезали крылья.
– Но ты хотел бы отказаться от союза, так ведь? – сказала она.
– Я – человек слова.
Она подалась вперед, ища в его глазах хотя бы маленькую частицу того Джаспера, который знал, где они побывали.
– Я была с тобой, – прошептала она.
Он поджал губы. Его взгляд стал жестким. Было совершенно очевидно, что он не намерен верить ничему, что она может говорить про их «похищения».
