Далия Трускиновская - Дурни Вавилонские
— Да! — рявкнул Абад. — Эй, эй, Субат-Телль!
— В твоих рассуждениях что-то не так. А что — я не могу понять, — тихо сказал Левад.
Я похлопал его по плечу, потому что и сам думал так же. Но отступать было некуда — об этом позаботился Гамид.
— Я это сам придумал! — гордо произнес он.
— Когда искал способ убить Таш? — вдруг спросил я.
— Какое твое дело!
— Нам надо поскорее уходить, — сказал Тахмад. — Если бы среди этих людей не было Таш — никто бы не подумал на нас. Вагад прав: очень скоро тут будут люди из Другой Башни.
— Да, конечно. Я так и задумал, — совершенно спокойным голосом ответил Гамид. — Иначе мы бы никогда отсюда не вырвались. А теперь — если мы хотим остаться в живых, то мы уйдем. И власть башен над нами кончится. Или кто-то хочет остаться? А, Субат-Телль?
— Мы простые деревенские дурни, но не до такой степени, — за всех ответил Левад.
— За нами будет погоня. Наше счастье в том, что они нас считают дурнями. Они решат, будто мы побежали домой. Но мы уйдем в другую сторону. Я лазил на самый верх Трубы и высмотрел дорогу. Там есть место, где пустыня довольно близко подходит к полям. Но она не может быть большой, слишком близко река и каналы. Это язык пустыни, он вдается в орошенные зеленые земли, и вряд ли он слишком широк. Вот туда мы и пойдем. Там нас не станут искать. Мы пересечем его...
— И куда мы выйдем? — спросил я.
— Не знаю. Думаю, что к землям, на которых можно жить. А ты знаешь другой путь?
Другого пути я не знал. Да и никто из наших тоже.
Мы с Абадом пошли будить девушек, Лиш и Реш. А Левад и Тахмад пошли за ослами. Мы решили взять тех, что вращали крестовину. Гугуд рассудил так — старый осел, который много лет ее вращал, привык ходить по кругу, но эти — молодые, и их впрягли в ярмо совсем недавно. Притом для счетного устройства купили крупных и сильных животных, а нам именно такие нужны. Кроме того, мы взяли ослов, на которых приехали Таш, Агенор, Амалек и Ровоам. По нашим законам мы были наследниками их хозяев.
— Еще нам нужны хотя бы три верблюда, — сказал Гамид.
— У нас не так много имущества и продовольствия.
— Они не только для имущества.
— Не случится ли беды, если мы возьмем тех ослов? — спросил я. — Все-таки крестовина принадлежит Мардуку...
— Не случится, — успокоил Гамид. — Помнишь, как объяснял Элиав? Башня, на первом ярусе — мы, на втором и третьем — счетное устройство, будь оно неладно, выше — хитрости и обманы, которым оно подчиняется, а на самых высоких ярусах — большие деньги. Чего в этой башне недостает?
— Откуда мне знать?
— Ну да, пока считаешь себя дурнем — говоришь себе, что знать неоткуда, и остаешься со своей дурью! — вдруг разозлился он. — А ты подумай, подумай! Чего недостает? Вспомни картинку, которую рисовал твой хозяин! Ну? Что было на картинке и чего нет в башне Элиава?
— Храмов? — неуверенно спросил я.
— Да, храмов. Но хотя он не сказал, где они, понять несложно. Если на самых верхних ярусах большие деньги, то храмы — под ними. Вот и всё. И не беспокойся. Крестовина Мардука и страшные рожи Тиамат потому и не погубили друг друга, что у них общий хозяин, который запретил им ссориться. И Мардук, и Тиамат — под деньгами!
— Что ты такое несешь?! — закричал я в ужасе.
Ведь если Мардук слышит — его горячее дыхание спалит Гамида! А Тиамат еще добавит!
Он не ответил, а смотрел на меня с каким-то любопытством.
— Ну? — спросил он наконец. — Правильная башня получается?
— Дурень... — прошептал я. Я хотел сказать — дурень тот, кто забивает себе голову такими опасными вещами.
И он не стал возражать.
— В твоей жизни больше нет Мардука? — спросил я его, когда мы мастерили из своих одеял седла для ослов.
— Я думаю, он когда-нибудь вернется.
Ко мне подошла Лиш с мешком вяленого мяса и другим, где были «деревянные» лепешки.
— Давай возьмем с собой Нуш-Нуш, — сказала она. — Будет кому-нибудь женой. Она хорошая девушка, работящая.
— Где она? — спросил я.
— Вот. Это она принесла лепешки и муку.
— Что ты ей сказала? — забеспокоился я.
— Сказала, что нам надоело, и мы уходим.
Я хотел спросить, не начнет ли эта Нуш-Нуш по дороге ныть и причитать про деньги, которые ей осталась должна новая Башня. Но удержался.
Гугуд где-то стянул прочные веревки, чтобы увязать груз. Абад притащил лопаты и кирки. И все мы двигались и действовали так бесшумно и слаженно, словно один человек с двенадцатью руками быстро и споро собирался в дорогу.
— Нужно еще кое-что прихватить, — сказал Гамид. — Как раз для этого груза нужен верблюд. Вагад, это твой хозяин.
— На что он нам? — удивился я.
— Он нужен больше, чем ты можешь вообразить. К тому же без него строительство Новой Башни прекратится, начнется переполох, люди разбегутся, и всем будет не до нас.
Я не очень понял и посмотрел на Тахмада. Тахмад кивнул, и мы с Абадом пошли за хозяином.
Мы сунули ему в рот свернутую головную повязку, завернули его в одеяло, связали, Абад взвалил его на плечо, а я разбудил Абдада.
— Мы уходим, братец, — сказал я ему. — Ты можешь пойти с нами. Мы будем рады тебе.
— С кем же я буду носить хозяина? — огорчился он. — Я привык к тебе, Вагад.
— Хозяин едет с нами.
— Он обменял свой разум на ослиный?
— Нет. Но тут мы его не оставим. А тебе, когда ты останешься один, будет трудно. Мой тебе совет — собирайся.
Пока мы с Абадом выносили связанного господина Осейфа, а Абдад собирал свои вещи, Гамид разбудил тех троих парней, с кем мы подружились. Уж что он им сказал — я никогда не узнаю, но они тоже собрались очень быстро.
— Мы не хотим служить храму Тиамат, — сказали они, когда Гугуд стал выводить ослов. И этого было довольно.
Теперь следовало двигаться очень быстро. Мы погрузили на верблюда связанного господина Осейфа, сели на животных сами и, не оборачиваясь, отправились в путь.
До рассвета мы ушли так далеко, что перестали видеть Новую Башню.
Мы шли от новолуния до середины уходящего месяца. Мы по очереди следили за господином Осейфом. Но, миновав язык пустыни, мы развязали ему руки. Теперь бы он уже не убежал — в одиночку ходить по пустыне опасно, там водится всякая нечисть, одни змеи чего стоят, нас десятеро крепких парней, три здоровые девчонки, и то мы побаивались.
— Зачем вы это сделали, ослятки мои? — спрашивал он. — Вы хотели моей смерти? Вы этого добились! Я не смогу жить без Новой Башни! В ней — моя душа!
Но он всё не умирал и не умирал.
Наконец мы вышли к сухому руслу реки, на дне которого бежал ручей. Гугуд поехал вверх по течению и сказал, что там источник, пальмы и зелень. Мы пришли туда отдохнуть. Место было очень приятное.
Гамид спросил Осейфа:
— Тут можно ставить башню?
— Я так и знал! — обрадовался он. — Я чувствовал! Ну конечно, вам нужна Своя Башня! Жаль, конечно, что вы не дали мне достроить Новую Башню, но она с самого начала возводилась неправильно — нельзя было вступать в союз с храмом Тиамат! Теперь я понял свою ошибку, и следующая башня будет безупречной!
Тут он замолчал и огляделся по сторонам. Очевидно, он искал другой храм, где взять деньги, но на расстоянии в десять переходов другого храма не было.
Тогда мой старый хозяин с надеждой посмотрел на Гамида.
— Отвечай, наставник, — сказал Гамид. — От твоего ответа многое зависит.
Господин Осейф походил, вырыл на берегу ямки, спустился к воде, поднялся и доложил:
— Можно, только не очень высокую, ярусов в десять. Стыд и срам ставить такую башню! А вот если подальше, вон там, в сотне шагов, где под песком, возможно, есть камень...
— Стыд и срам, — согласились мы. — Едем дальше! Мы переправились через речку и шли еще три дня.
Наконец мы попали в другую приятную местность с рощами и источниками.
— А тут можно ставить башню? — спросили мы господина Осейфа.
Он побродил, потопал ногами, понюхал землю и сказал, что можно, и это очень хорошее место, тут хорошо встанут и тридцать ярусов, вот только людей придется звать издалека, а что касается денег...
— Идем дальше, — сказал Тахмад.
И мы шли еще четыре дня, и вышли к реке, которая текла с запада на восток. Возможно, это была та самая, на которой стоял Вавилон. Мы спустились ближе к устью, где река разделялась на несколько рукавов, и дальше идти уже не имело смысла — устье заросло высоким тростником.
— Может быть, здесь можно возвести башню? — спросили мы старика. — Вот именно здесь, в полусотне шагов от реки?
— Ни в коем случае! — воскликнул господин Осейф. — Она сползет в реку, тут же сплошной песок и ил, только безумец ставит дома на песке! Дома можно ставить там, подальше, а тут — шатры, только шатры!
Что-то шевельнулось у моих ног, и я увидел змею, неторопливо ползущую к реке. Она была толщиной, как мое запястье.
