Эдуард Велипольский - Бесконечное движение к свету
Бомж замолчал и Андрей заметил, как слегка подёргивается его голова. Но вдруг это подёргивание прекратилось, он повернулся к Андрею и проговорил – «А ведь это ты во всём виноват».
– Я?! – удивился Андрей.
– Да, ты… «Не иди в ментовку, тебя убьют на войне…». Какого хрена ты мне это говорил? Тебе что, заняться было нечем?
– Значит, вы меня слышали? – растерянно произнёс Андрей.
Бомж втянул голову в плечи и уставился на почти пустую бутылку, которую держал в руках. На вопрос он так и не ответил.
– Лучше бы меня убили… – глухо простонал он.
– Но что случилось! – истерично выкрикнул Андрей.
Видно алкоголь уже начал действовать: голова бомжа клонилась всё ниже, словно он постепенно погружался в дремоту. Но вдруг в наступившей тишине прозвучал его голос, пьяный и невнятный по началу.
– «Москвич» занесло на повороте. Мы съехали в кювет и завалились набок. В общем-то, ничего страшного – все были целы. Я выбрался, а заднюю пассажирскую дверь заклинило. Я вышел на трассу, что бы попросить о помощи. Всего и делов – зацепить тросом или верёвкой и опрокинуть машину на колёса. Но как назло – никого. Пустая дорога. И вдруг, у себя за спиной, я слышу глухой хлопок. Оборачиваюсь, а мой «Москвич» уже полыхает как факел…
До сих пор у меня перед глазами их ручки, пытающиеся разбить стекло… До сих пор я слышу их приглушённые крики… Мои девочки… Мои милые бедные девочки… Моя жена и две мои доченьки…. Они сгорели заживо у меня на глазах… Я не смог их спасти… Как после этого жить?… Зачем жить?… Бога нет… Нет и никогда не было… Иначе зачем?… Зачем же так?…
Он замолчал, и какое-то время смотрел перед собой. Потом, закрыв рот кулаком, начал издавать странные звуки. И вдруг Андрей понял – он плачет. Бомж всхлипывал, тихонько завывал и шмыгал носом.
Андрей поначалу просто смотрел и молчал. Было много непонятных вопросов, и он постепенно начал их задавать.
– Ты не пошёл работать в милицию… А куда ты пошёл?
– Я окончил радиотехнический техникум.
– А потом?
– Завод «Калибр» – сказав это, бомж вздохнул, махнул рукой и добавил – А потом всё развалилось.
– Не стало Советского Союза… – подсказал Андрей.
– Да – подтвердил бомж – много чего не стало…
Они какое-то время молчали.
У Андрея бешено колотилось сердце, мысли застопорились. Он медленно обвёл взглядом комнату и вдруг резко повернулся к сидящему на диване.
– А на ком ты женился?
– На Зое Коледубской – невнятно произнёс себе в колени бомж.
– На Зое Коледубской? – от удивления Андрей даже наклонился к собеседнику – Это из нашего подъезда? С первого этажа? Но они же съехали…
– Она у нас на заводе практику проходила – чуть повернул голову в сторону Андрея, проговорил бомж.
Андрей выпрямился и какое-то время растерянно смотрел в глубину комнаты
– Но… а как же Софа? – тихо спросил он.
Услышав это имя бомж тяжело вздохнул и поднял голову. Его взгляд стал даже осмысленным.
– Да, Софа… Конечно… Помню… На следующее утро я рассказал ей об этом странном сне, о том, что меня якобы убьют на войне. Тогда она как-то странно мне ответила: она, словно впала в какой-то транс, и, вытаращив глаза, прошептала – «Это тебя не спасёт…. Тебя уже ничего не спасёт…». Потом, немного придя в себя, посмотрела мне в глаза и добавила – "Если бы ты на мне женился… Но ты меня не любишь… Я не хочу жить без любви…» – бомж долгое время молчал, потом в задумчивости, еле шевеля губами, проговорил – Не надо было связываться с этой ведьмой… Это всё проклятие Софы.
Вдруг, он резким движением, запрокинув голову, допил содержимое бутылки и швырнул её в сторону.
– Надоело… – пробасил он, довольно легко поднялся и, бросив короткое – «Сейчас…» – пошёл в свою комнату.
Андрей остался на месте. Он не последовал за ним. Ему не хотелось видеть подобную картину разрухи в комнате, которая, по сути, и на данный момент, была и его комнатой. К тому же, он так понял, что бомж отправился туда по делу и вскоре должен вернутся. Но время шло, а тот не возвращался. Полная тишина в квартире начинала казаться Андрею уже какой-то зловещей. Наконец, не выдержав, он двинулся следом.
Дверь была открыта настежь.
Бомж стоял на подоконнике с петлёй на шее. Второй конец верёвки он зацепил за центр карниза.
«Выдержит…» – сразу мелькнула у Андрея мысль.
Вспомнился давнишний диалог матери и отца, когда отец крепил этот карниз.
– Не упадёт?
– Не боись, мать. Он меня выдержит.
Увидев Андрея, бомж улыбнулся, словно только его и ждал. Потом тихо, очень тихо, шевеля лишь одними губами произнёс – «Ну вот и всё…». Он сделал шаг вниз с подоконника и петля мгновенно затянулась на шее. Раздалось приглушённое хрипение, руки и ноги бомжа конвульсивно задёргались. Но видно организм отдельно от сознания дал команду к спасению: бомж начал хвататься руками за верёвку и подтягиваться.
Но силы были не равны.
Хватка смерти оказалась сильнее.
"Теперь понятно, почему ты меня видишь" – подумал Андрей.
Его реакция запоздала. Однако даже в этом случае он мог бы ещё спасти висельника, обладай твёрдой плотью. А так…. Он лишь обнимал руками пустоту и прижимая их к груди.
– Стой! Стой! Стой! – истошно кричал Андрей, но жизнь очень быстро уходила с обречённого тела.
Кисти рук бомжа ещё мелко дрожали, когда Андрей вышел из комнаты.
Он ничего не соображал. Его голова была похожа на пустой барабан, из которого от ударов выскачили все мысли, кроме одной – «…тебя уже ничего не спасёт…». Он бессмысленно смотрел перед собой и видел только дрожащие кисти рук. Андрей закрыл глаза и сильно потёр лицо ладонями. Он тяжело, со стоном, вздохнул и, зачем-то повернув голову вправо, громко обратился к Простакову.
– Эй, вы меня слышите?
– Да-да… – быстро ответил тот.
– А вы можете удалить предыдущее моё перемещение?
– Как это, удалить?
– Сделать так, что бы его не было, как будто я никуда не перемещался и ничего никому не говорил.
– Нет, конечно…. На это перемещение потрачена энергия, и она уже заняла своё место в каком-то процессе…. Мы вообще даже не знаем, как это делать и где это делать. Мы только можем вас ещё раз переместить туда. Если, конечно, хотите.
– Хорошо. Давайте ещё раз. В мою квартиру. Только в то же время и то же место, что было перед этим.
Место это было то, но время явно не совпадало. Непривычныая чистота и порядок в доме, настораживали. Отсутствие людей пугало ещё больше. Андрей прошёлся по комнатам, хотя в его действиях не было необходимости. Пустота была зловещей, пугающей, тревожной. Казалось, что пройдясь по комнатам, он вобрал в себя всю тревогу этого дома.
В своей комнате он долго и пристально смотрел на пустой, сложенный и аккуратно застеленный покрывалом диван, в надежде увидеть там себя спящего. Потом он посмотрел в окно – на улице так же шёл дождь. Свет фонаря всё также падал на расположенный у окна стол. И….
Посредине стола находилась траурная рамка с фотографией человека в военной форме…. Угол рамки был перевязан чёрной лентой, которая закрывала часть наград висевших на груди. А с фотографии на Андрея младшего смотрел Андрей старший, только на этот раз в звании майора. Смотрел прямо в глаза пристальным, и каким-то даже укоризненным взглядом, словно упрекал – «Ну, что же ты так…?».
– Это не то… это не то время… – вполголоса произнёс Андрей.
– А другого времени у нас нет – с лёгким раздражением ответил ему Простаков.
– Ну, как же нет? Вы перемещали меня в 1983 год, перед моим поступлением в Высшую школу милиции. Я должен был предупредить себя, чтобы я не поступал туда!
– Всё верно. У нас зададены те же параметры. Разве что-нибудь не так?
Андрей набрал полные лёгкие воздуха, чтобы громко, во весь голос, сообщить о несоответствии, но вдруг остановился и замер с открытым ртом.
"Тебя уже ничего не спасёт…".
Неожиданно возникшая в сознании фраза, была словно каменная стена внезапно выросшая на его пути.
– Нет… это не то время… – растерянно повторил Андрей, находясь в каком-то оцепенении.
Казалось эта растерянность передалась Простокову.
– Я даже не знаю что сказать…– проговорил он.
– Тогда возвращайте меня – с твердостью в голосе произнёс Андрей.
– Куда?
– Да куда угодно! Вообще возвращайте! Я ничего уже не хочу!
– Но вы встретили себя? – допытывался Простаков.
– Да, я встретил себя! Чего вам ещё надо!?
– Значит, изменения произошли, и вы остались живы?
– Слушайте, возвращайте всё обратно! Я не хочу ничего менять! Я вообще уже ничего не хочу! Я не хочу никуда перемещаться и не хочу ничего знать. И особенно я не хочу знать, что со мной произойдёт в будущем: через десять, пятнадцать, двадцать лет или даже в следующее мгновение. Я хочу жить вслепую. И если судьбой мне назначено умереть, то пусть это так и будет. Всё!
– То есть, вы хотите окончательно вернуться из прошлого?
