Ольга Чигиринская - Мятежный дом
— Ага, — прошептал юноша, улыбнувшись, и выбрался из спальника. С другой стороны спал вернувшийся во вторую смену Рэй, а возле входа в пещеру вполглаза дремал Динго. Именно Рэй и был нужен Дику, но будить его сейчас не стоило. Он уставал ничуть не меньше, а то и больше, проделывая ради Салима огромные концы пешком по рабочим и заброшенным коридорам. Нет, пусть спит, пока не вернутся Том, Актеон, Миракл и Дориан. Пока не начнется обед.
Ксана, больше не чувствуя рядом тепла, захныкала, и Дик, взяв ее в охапку со спальником вместе, отнес к Марии. Немного подумал — стоит ли вытряхивать ее из спальника или рискнуть очередным «мокрым делом»? Решил рискнуть. Если Ксана просыпалась внезапно — она могла поднять ор не хуже пожарной сирены. Проще было замыть и высушить спальник, чем успокаивать ее.
Потом он, чтобы окончательно проснуться, проделал ката «песочных часов», а затем пошел в душевую и хорошенько вымылся. Это была еще одна из прелестей пребывания в Салиме: возможность помыться. Чистоплотность космоходов переходит порой в манию (Дик знавал людей, не способных заставить себя ступить босой ногой на траву — до того боялись грязи), а помыться как следует в Муравейнике было негде — шрамы закрывали возможность пользоваться общественными банями, обтирание мокрой тряпкой в туалете у Даллана за полноценную помывку не сходило, и порой к концу суток Дик готов был на стенку лезть — до того противно ему было свое тело.
Примитивный душ — стальной бочонок для пищевых продуктов, кран и насос. После омовения следовало накачать воды для тех, кто будет мыться за тобой, и Дик начал работать рычагом. В Пещерах Диса и вообще на Картаго находилось удивительно много самых простых механических приспособлений вроде этого допотопного насоса с ножным приводом. Рива, как видно, нарочно примитивизировали бытовую технику, чтобы не попадать в зависимость от производства или импорта большого количества сложных деталей и схем. Даже боты у них были проще, чем в Империи, и слава Богу — их мог чинить любой, кто получил технические навыки на уровне младшего ремесленника и имел самые нехитрые инструменты. Насос просто нашли на свалке. Это чудовище наполняло бак за полчаса. Так что работа продвигалась небыстро — но и торопиться было некуда — пока ушедшие не вернулись, и спящие не проснулись, Дик был предоставлен сам себе.
Набрав в резервуар воды, он отошел ко входу в пещеру и закурил. Это притупляло чувства, приносило облегчение — пусть временное, но этого хватало, чтобы пережить особенно острые приступы тоски или гнева. Он ведь не напивался, не употреблял наркотика — а в курении нет греха, даже некоторые святые курили… Правда, во рту после дрянных сигарет оставался привкус, будто навоза наелся — но с этим приходилось мириться; разве не таков вообще вкус жизни в Пещерах Диса?
— Что-нибудь случилось, сэнтио-сама? — прогудел со своей лежанки Рэй.
— Оро? — Дик повернул голову. — Я что, не могу просто так закурить?
— Но вторую сигарету подряд…
— Я думал, ты спишь.
— Острые запахи — они будят меня.
— А, — Дик раздавил недокуренную сигарету и тут же пожалел о своей расточительности. — Ничего… Симатта! Почти ничего…
Он помолчал немного. Потом, сам того не ожидая, выпалил:
— Она целовалась с этим золотомордым выродком…
— Вас это печалит?
— А что же мне, радоваться?
Рэй помолчал немного, потом сказал:
— Я ничего не понимаю в таких делах, сэнтио-сама. Сейра… она спала с мужчинами за деньги. Но… Меня кто-то любил… этого было достаточно.
Дику не было этого достаточно. С того момента, как Бет принадлежала ему, только ему — он не мог согласиться на меньшее. Он готов был думать о ней, как о потерянной — но не как о чужой.
— Она ведь думает, что я мертв… Рэй, я же вовсе не хотел, чтобы она всю жизнь прожила в трауре… И даже если… то ведь… она должна притворяться перед ними, и… я понимаю. Но его… я только Моро так ненавидел.
— Но ведь вы можете попытаться передать ей весточку, что вы живы.
— Ты серьезно? — Дик задохнулся. Ему это и в голову не приходило.
— Сэнтио-сама, кто-то из гемов коммунальных служб обязательно знает кого-то из гемов дворцовых служб. А кто-то из гемов дворцовых служб знает дворцовых слуг. Вы можете попробовать передать что-нибудь такое, что поймет только она. Это известно гемам давным-давно. Кто-то с кем-то обязательно связан. Даже лемуры передают новости из гнезда в гнездо через тэка.
— Спасибо, Рэй, я подумаю над этим… — Дик попытался унять сердцебиение. — Но вообще-то у нас сегодня есть более важное дело. Ты поспи, пока другие вернутся.
Рэй кивнул, и Дик снова сел спиной к нему, сняв с руки розарий.
Он в последнее время молился много, потому что многие просили об этом, и он обещал. Не только обращенным гемам — но и вавилонянам, вроде Ван-Юнь или госпожи Ашеры. Иногда его просили люди, знакомые совершенно мимолетно — клиенты Даллана, торговки — знакомые госпожи Ашеры, один раз — мальчишка из союзной уличной банды. Тех немногих, которые знали, какому Богу Дик молится, ни капли не шокировало, что он христианин — выбрать бога было то же самое, что выбрать постоянного поставщика: дело важное, но не до такой степени, чтобы рвать глотку тому, кто заключил сделку с кем-то другим. И, в конце концов, у каждого своя специализация: на одиннадцатом уровне в тупичке живет унган, который ворует души, в Храме Всех Ушедших можно побеседовать с опочившими родственниками, а по Муравейнику рассекает мальчишка, который может совершенно даром замолвить за тебя словечко перед своим Богом. Дик не интересовался результативностью — просто делал то, о чем его просили, так же точно и спокойно, как он менял ботам порванные мускулы или выковыривал живые блоки из безнадежно убитой техники. Да, эта молитва была сухой и холодной, но такой же были и молитвы за друзей, и ничего больше Дик выжать из себя не мог и не пытался. Если в душе сухо как в воспаленной глотке, то лучше просто отбарабанить Розарий, чем давить из себя чувства. Он не знал, почему вдруг наступила эта пустота в душе, он просто делал, что должно и ждал, когда она пройдет.
— Сэнтио-сама! — окликнул его Бат. — Здравствуйте!
Дик, обернувшись, улыбнулся и поприветствовал мальчика. Салим начал просыпаться, включили полный свет, кто-то занял душ и туалет, кто-то пошел за водой для завтрака. Вернулись Том и Актеон, заряжавшие аккумуляторы, затем — Миракл и Дориан, ходившие за пожертвованиями. Дик тоже сходил за своим рюкзаком. Салим жил пожертвованиями, которые давали верные.
Бустер следовало разогреть и съесть прямо сейчас, он недолго хранился приготовленным. Рис и лапшу имело смысл поберечь. Дик готов был хоть на казнь за краюшку хлеба, но увы, на Картаго это был продукт очень дорогой и изысканный.
— Это от девятнадцатой строительной, — сказала Миракл, выкладывая из мешка мясные шарики в пакете. — Сэнтио-сама, они просили вас прийти.
— Хорошо, — сказал Дик. — Пошли им зеленый жетончик.
Зеленый жетончик означал, что Дик придет прямо в барак. Было еще несколько тайных знаков: полосатенькая палочка крючком, отломанная от какой-то игрушки, означала встречу в недостроенном жилом комплексе для гемов, стеклянный шарик-бусинка, светящийся жемчужным светом — встреча произойдет в двадцать девятом цеху на закрытом ныне роторном заводе, а игрушечный черный человечек, переданный конкретному гему, означал, что тому пора бежать в Салим.
— Но вы не сможете прийти, сэнтио-сама, — печально и испуганно сказал Дориан. — Хозяева знают о вас.
— Они сказали девятнадцатой, чтобы те попросили вас, чтобы вы пришли — и тогда девятнадцатая должна вас задержать, чтобы этологи и мастера могли поговорить с вами, — подхватила Миракл.
Дик не смог удержаться от смеха, услышав, как хитрость хозяев разбилась о простодушие гемов.
— Тогда передай им стеклянный шарик и назови то же время, — сказал он. — Я обязательно что-нибудь придумаю.
Они включили печь и начали варить похлебку из самых скоропортящихся продуктов. Ксана вскарабкалась на колени Марии и сидела там, иногда показывая пальчиком на котелок и приговаривая «ва-ва-ва». Получив свой кусок, она обычно отбегала в темный угол и грызла его там, потом припрятывала недоеденное и приходила за новым. Каждому случалось хотя бы раз обнаружить, что в качестве захоронки избрана его одежда или мешок.
— Если бы она хоть доедала все до конца, — с сожалением вздохнул Бат.
— Она научится, — терпеливо ответила ему Мария. — Ей надо только привыкнуть, что еду никто никогда не отбирает.
— Боюсь, что нет, — покачал головой Том. — Дефекты ее развития необратимы стали.
— Откуда ты знаешь? — обиделась Марта.
— Я тоже полгода прятал еду в разных местах на «Ричарде», — вдруг сказал Дик. — Точно так же. Хватал со стола и убегал. Потом сам не мог найти. Один раз брат Мамору нашел сосиску, которую я спрятал два года назад. Она засохла и стала как червяк. Так, наверное, бывает со всеми детьми, которые растут… как звери…
