Вадим Михальчук - Глория
Болеизлучатели законников и складные ножи. Контроль за рождаемостью с принудительной стерилизацией молодых девушек с разбиением по социальным группам. Электричество на улицах и в домах в Среднем и Верхнем Городе и керосиновые фонари на окраинах. Автомобили на сжиженном газе и крестьянские телеги на улицах бок о бок. Запрет на ношение оружия, комендантский час и перестрелки в кварталах-гетто. Разлучение детей и родителей при сокращении жизненных норм. Сиротские дома, сироты, имеющие живых родителей. Запрет на передвижения из одного района в другой при отсутствии спецпропусков. Нищенство на улицах. Официальный приказ о расстреле любого при обнаружении огнестрельного оружия. Аресты за попрошайничество без лицензии. Дни Разрушения.
Чтобы хоть как-то упорядочить тот хаос, возникший в моей голове, я вспоминаю те сведения, которые я вытащил неделю назад из главного компьютера, установленного на Корабле. Эти сведения отрывочные и неполные, по ним трудно представить полную картину всех событий, которые произошли на моей планете, но это всё, что у меня есть...
В результате аварии гиперпривода капитан корабля был вынужден произвести посадку на территории Города в районе Крепости. Первые вылазки в Город были ошеломляющими, людям казалось, что они вернулись домой: двух-, трёхэтажные дома были такими же, как в районах старых городов на Земле, мостовые были вымощены булыжником, на площадях были фонтаны, во всех районах были разбиты небольшие скверы, в которых росли деревья, удивительно похожие на земные — тополя, березы, яблони, явно посаженные заботливыми руками. В домах сохранилась деревянная мебель — шкафы, кровати, столы, стулья. Всё казалось до боли привычным и знакомым, казалось, Город когда-то был населен людьми, что это один из Городов средневековой Европы, в котором, по необъяснимой причине, остановилось время...
Я не знаю, почему некоторым людям так нравится управлять другими, я не знаю, почему одни люди всегда так стремятся обрести власть над другими людьми. Я не знаю, почему существуют люди, способные лезть всё выше и выше по трупам, почему эти люди способны перегрызть глотку каждому, кто встанет у них на пути. Наверное, невозможно назвать нормальным человека, для которого власть — это наркотик, а не безумно тяжелое бремя долга перед людьми. Нельзя назвать человеком того, кто рвется к власти, только из-за того, что считает себя несомненно и категорически выше остальных.
Я не знаю, почему капитан корабля решил захватить власть. Может быть, он понял, что находится за сотни световых лет от Земли без всякого контроля со стороны. Может быть, за двадцать лет полета капитан привык, что его приказам беспрекословно подчиняются все. Может быть, ему не хотелось выпускать власть из своих рук. Может быть, мысли о том, что он, повелитель корабля, от поступков которого зависела жизнь десяти тысяч людей, теперь, после высадки — никто и ничто, бывший капитан корабля, которому уже никогда не суждено покинуть планету, свели его с ума. Я не знаю причин и, скорее всего, никогда не узнаю. Я могу принять всё, что произошло за сто с лишним лет до моего рождения, как свершившийся факт.
Как известно, во время полета власть на корабле была сосредоточена в руках капитана и команды. Пассажиры корабля были колонистами, обладающими правом оплаченного проезда до конца транспортировки. Они превосходили команду численностью и капитан предпринял очень простую попытку захвата власти, которая увенчалась успехом.
Он предложил колонистам расселиться по острову. Никаких проблем при распределении земли, благодаря огромной площади острова, не должно было возникнуть. Надо понять, что люди после долгих лет в корабле были в состоянии восторга, если не сказать, эйфории, когда они обрели новую родину. Воспользовавшись всеобщим подъёмом, капитан скромно предложил возложить все невероятно сложные организаторские и управленческие функции при распределении земельных участков на плечи свои и навигаторов, как на людей, разбирающихся в математике и имеющих неплохое образование.
Колонисты с радостью согласились. Навигаторы занялись перепрограммированием главного компьютера корабля. Им был дан определенный срок — три календарных месяца. За это время команда корабля подготовилась к последующим событиям гораздо лучше, чем остальное население Острова.
Спустя 92 дня после приземления капитан объявил, что верховная власть переходит к нему и его команде, что вводятся налоги на пользование землей и пресной водой, что торговля переходит в руки государства, что вводится контроль за рождаемостью и соответствующее законодательство, создаются органы управления и прочее, и прочее, и прочее.
Колонисты, расселившиеся вокруг Города, предприняли попытку поднять восстание, но было слишком поздно. Капитан и его навигаторы успели навербовать около двухсот человек разного сброда, который как тараканы, появляется везде и всегда. Этому сброду всегда наплевать, что будет потом, лишь бы сейчас были водка, мясо и бабы.
Попытки к сопротивлению были подавлены с минимальными потерями с обеих сторон. На стороне нового правительства были вертолеты, вездеходы, оснащенные пулеметами, и два скуттера (летательные аппараты на реактивной тяге, оборудованные ракетными комплексами), не говоря уже о смертоносных лазерных установках корабля, которые с легкостью могли уничтожить любое здание в пределах Города и за его окрестностями — вспомогательный реактор корабля мог проработать еще триста лет при соответствующем техническом обслуживании. Вся техника была в руках горожан. У колонистов, которые собирались заниматься сельским хозяйством, самым внушительным оружием были разве что охотничьи ружья, поэтому исход восстания был предрешен.
Через месяц было окончательно сформировано так называемое правительство. Капитан и двенадцать навигаторов стали Первыми Королями. Исполнительным инструментом действующей власти стало министерство закона, которое впоследствии так стало и называться — Закон. Карательной силой стали солдаты Внутренней Армии, сформированной из двух батальонов наемников.
Население было поделено на крестьян вне стен Города и горожан, которые, в свою очередь, были поделены на привилегированных — Правители и законники, — и низших — ремесленники, рыбаки, мелкие торговцы, повара, пекари. К низшим слоям была отнесена и так называемая богема — поэты, весьма немногочисленные писатели, музыканты и актеры.
Электронные устройства сами по себе ни на что не способны — они лишь подчиняются воле своих «хозяев», компьютеры просто выполняют заложенные в них программы. Вряд ли кто-нибудь назовет компьютер, который рассчитывает траектории межконтинентальных баллистических ракет, злым. Компьютер просто выполняет поставленную перед ним задачу, придуманную людьми. Так же нельзя назвать «злым» главный компьютер корабля, соответственно перепрограммированный навигаторами. В его память были загружены данные об общей площади острова, сравнительное количество и характеристики природных ресурсов, природные факторы, предполагаемые темпы роста населения, шкалы различных слоев населения при соответствующем разбиении на социальные группы. Тогда-то и было «подсчитано всё на свете», как любили говорить Короли, тогда и стали всем известны нормы рождаемости и жизненные нормы, индексы нормальности и социальной пригодности.
Тогда, под жестким контролем законников прошла принудительная перепись населения и информация о каждом жителе Острова была занесена в банки данных Главного корабельного Компьютера. Были введены предложенные компьютером системы образования и медицинского обслуживания, энергоснабжения, трудоустройства и социального разбиения.
Через шестьдесят-семьдесят лет только старики помнили, что раньше все люди были равны, и что их родина — где-то там, далеко, за несколько сотен световых лет. Что же говорить обо мне и всех тех, кто родился спустя сто пятьдесят лет, после того, как люди покинули Корабль? Мы принимали то, как устроен мир, как должное. Наш мир был таким, каким его сделали люди, пришедшие к власти с помощью оружия и удерживающие заведенный порядок с помощью террора...
...Бревенчатый настил моста кончился. Едущая впереди телега запрыгала по плотно подогнанным друг к другу булыжникам, грохоча и покачиваясь. Я вступил на правый берег Диссы. Прямо передо мной стояло высокое здание медицинского центра Карпенум, главного медицинского центра Города. Он был окружен высоким проволочным забором с колючей проволокой наверху. За забором ходили охранники в темно-синей форме, с электродубинками и тяжелыми револьверами в больших кожаных футлярах на поясах. Сторожевые собаки шагали рядом с ними, натягивая крепкими шеями тугие цепи поводков.
Я повернулся и зашагал дальше по дороге Науры, ведущей к самому большому району Города — Фритауну. На каком-то из старых языков это название значило — «Свободный Город». В каком-то смысле это был город внутри Города, здесь было перемешано всё — хорошее и плохое. Его северные улицы подходили вплотную к стенам Среднего Города, выходя на южные переулки можно было слышать шум волн океана. Здесь жили служащие, имеющие допуск в Средний Город, клерки и бухгалтеры, много музыкантов, докеры, моряки, рыбаки, в равной степени много уголовников и законников, ремесленники, вольнонаемные рабочие, мусорщики, старьёвщики, торговцы, купившие лицензию на торговлю в Верхнем городе — в общем, практически все слои многослойного людского пирога, испеченного по воле Королей.
