Брайан Олдисс - Мрачное общество
— Открывай! Серьезно говорю! — закричал дед и заколотил в дверь ключом. Он слышал бормотание Жеки, но не мог разобрать ни слова.
— Ох, бестолковщина! — вскипел дед и налег на дверь плечом. При втором толчке он выломал часть косяка, и дверь распахнулась.
Жека сидел на полу перед торшером. Толстый электрический провод спиралями вился вокруг его вытянутых босых ног, перекрученные петли, будто силки, раскинулись по паркету. Перед ним стоял телефонный аппарат. Прижимая к щеке трубку, Жека слегка раскачивался, уставившись в никуда пустыми покрасневшими глазами. Вытянутой рукой он настойчиво пытался схватить что-то перед собой в воздухе.
— Корешок… брудершафт атомарный, корешок ты мой… дай пожму, клешню дай… — говорил Жека.
Дед подошел к нему и потряс за плечи, но Евгений даже не поднял головы. Дед высвободил из его пальцев трубку и положил ее на аппарат.
— Дай пожму… — бубнил Жека.
Дед похлопал его по щеке, но глаза Евгения так и остались наведенными на некоторую загадочную точку пространства. Случайно глянув в сторону, дед вдруг заметил подругу Жеки, которая забилась с ногами в кресло и тихо сидела, закутавшись в полосатый плед. Она смотрела на деда жалобно и удивленно, словно несправедливо наказанный ребенок.
— Лиля?.. — дед шагнул к ней и остановился. — Ты чего?..
Женщина испуганно посмотрела на Евгения.
— Побил он тебя, что ли?..
Взгляд женщины перелетал то на телефон, то на Жеку. Дед заметил, что она дрожит.
— Фанера, гвозди… — пробормотал дед. — Карх…
Он набрал номер с задержкой диска.
— М-м… — раздалось в трубке. — Шесть часов, сорок три минуты, одиннадцать секунд.
— Карх?
— Да.
— Это Никола.
— Карх узнал.
— Что ты сделал с Евгением и Лилей?
— Карх настроил. Карх умеет. М-м…
— Что настроил?! — выкрикнул дед, внезапно озлясь.
Прищурившись, он внимательно глядел на провода, тянувшиеся к торшеру: основание было развинчено, рядом лежала отвертка, кусачки, детали от разломанных выключателей и слипшиеся куски изоляционной ленты.
— Система Евгений желала захмелеть. Карх настроил.
— А Лиля?..
Дед покосился на Жеку.
— Система Лиля вмешивалась. Система Евгений просила настроить систему Лиля на молчание.
— И Карх настроил?
— Карх настроил. Карху не трудно помочь.
Жека вдруг пошевелился.
— Карх! Не хватает! — почему-то заволновавшись, прокричал он. — Еще! Еще наддай, чтобы писк в башке!
Жека заметил деда Николу и стал резко выбрасывать вперед руки и махать ими, требуя телефонную трубку. Подняться, судя по всему, он не мог.
— Карх, гуляем!
Жека мотал головой и дрыгался, как марионетка на ниточках.
— Глуши до звону! Или ты не друг, морда?! Этого — не слушай! Ты теперь меня слушай! Карх, ко мне!
Жека зачмокал губами и захлопал по бедру ладонью, будто призывал пса.
— Ко мне, Карх! Будешь с нами жить, только с нами! В торшере будешь жить, братуха!.. Ну?!. Сюда!!
Теперь деду стал ясен смысл проделанного Евгением монтажа с проводами.
Жека потянулся к основанию торшера и распластался на полу.
— Лилька тебя боится, но бабу приучим! У-у-у!.. Ты, главное, не бось! Баба — шелуха жизни! Не бось! Р-р-р!.. Дай звону в башке!!!
Запутавшийся в проводах Евгений вдруг рванулся, подкатился к торшеру и щелкнул выключателем на разобранном основании.
Лампы торшера погасли, но тотчас телефонный аппарат осветился изнутри белым огнем, в нем что-то фыркнуло и зашипело, от проводов полетели искры, в трубке раздался короткий щелчок и странный протяжный свист.
Внезапно во все горло завизжала Лиля. Дед Никола почувствовал, как резануло в боку, вздрогнул и поморщился.
— Карх… — позвал дед. — Карх…
Трубка молчала.
Оторвав от телефона провода, прикрученные Жекой, дед перенес его к себе в комнату.
Много раз он набирал номер службы времени, но независимо от того, каким образом он это делал, отвечала только специальная дама.
Потом дед набрал номер Заботина.
— Алло, — неожиданно ответил усталый женский голос.
Дед удивился.
— Квартира Заботина?
— Да…
— Извините, вы кто?..
— Медсестра.
— Очень хорошо! — обрадовался дед. — Кто вас вызвал? Из соседней квартиры?.. Очень хорошо! Как там Гена?!
Последовала пауза.
— А вы, простите, кто? — спросила медсестра.
— Я его старый друг, Николай Кириллович! Я там был, недавно… у него… вчера… — Дед растерял слова.
Медсестра вздохнула. Потом она ответила, и дед Никола сник. Он опомнился только услышав, как медсестра взволнованно кричит: “Алло! Алло, что с вами?!”
— Не успели, значит… — тихо сказал дед.
— Невозможно было ничего сделать, — сказала медсестра. — Невозможно… — Она снова вздохнула.
Дед Никола в молчании закивал головой.
— Всего доброго, — сказал он.
Несколько минут он сидел неподвижно, потом поднялся и подошел к окну.
Светало. Положив ладони на батарею, дед задумчиво смотрел на детский сад. Снова обожгло бок, и он зажмурил глаза. Почувствовал, как по лицу пробежала капелька пота. Тогда он вернулся к телефону, сел на диван и вызвал “скорую помощь”. Ему вдруг показалось, будто он соскользнул в холодный колодец, в котором парит такая духота, что нет разницы, держаться ли на плаву или идти под воду. Но он, совершая какие-то неимоверные усилия, старался держаться.
…Громом ударил в уши дребезжащий звон. Едва приоткрыв глаза, он увидел соседа Евгения, стоящего в дверном проеме, а за ним мужчину и женщину в белых халатах. “Кажется, вовремя”, — подумал он, а они подошли и стали что-то говорить, но что — дед Никола никак не мог разобрать.
***В больнице дед крайне устал от вынужденного лежания, процедур и лекарственного запаха. Спасаясь от скуки, он подолгу беседовал с соседями по палате. С врачами беседы не очень удавались: выходило, что сразу принимались говорить они, а деду оставалось только слушать, будто на лекции. Иногда он смотрел телевизор, если показывали политический скандал или красивых женщин.
В больничную маету привносила оптимистический настрой одна строгая медсестра. “Бодрись-веселись, мальцы! — имела привычку приговаривать она. — Еще петушками попляшете!” Однажды дед Никола совершенно в это уверовал и с того дня стал чувствовать, что дело идет на поправку.
Недели через две его навестил Жека: был трезв, принес сетку яблок. Уходя замешкался и шепотом сказал:
— К нам следователь приходил. Они подозревают, что это я тебя… Ты скажи им, что не я.
Лицо его вдруг перекосилось, и он, едва двигая губами, заговорил еще тише:
— А точно — не я, дед?.. Я ведь не помню. Я тогда не в себе был, весь не в себе. Точно — не я?..
Видимо, от нахлынувшего страха Евгений начал излагать какой-то вздор про несовершаемые злодеяния и умолял не выдавать.
— Да не ты! Не ты, дурень! — Дед толкнул Жеку ладонью в лоб.
— Так ты им скажи! Обязательно скажи! — мгновенно воспрянул духом Жека. — Чтоб не ошиблись!
— Не ошибутся, — успокоил дед Никола.
— Мне теперь судиться заказано, не до того нам. Мы теперь родить должны.
Жека странно хохотнул и объявил, что они с Лилей решили пожениться. Потом торопливо рассказал, что теперь они вместе живут, что Лиля стала боевая и, если что не по ней, то сразу берется Жеке костылять, а ему от этого почему-то делается так хорошо, словно всю жизнь только этого и не хватало. “Сам себе дивлюсь, — сказал Евгений и подмигнул. — Со дня на день родим. Потом вот что… Мы, может, твою комнату займем — нам расширение положено…”
— Младенец — лучший подарок к свадьбе, — чуть улыбнулся дед Никола.
Посещение Жеки подкосило деда, и четыре дня он пролежал с капельницей. Но силы все-таки возвращались. Вскоре ему разрешили прогулки по коридору.
Однажды вечером к нему подошла строгая медсестра.
— Друг ваш звонит, — сказала она. — К телефону вас.
— Какой друг? — удивился дед. — Евгений, что ли?
— Карлом назвался. Старый, говорит, друг.
Сердце у деда Николы сильно забилось, потом, наоборот, чересчур успокоилось, и он побледнел. Стараясь не растерять казенные тапочки, дед спустился по лестнице на площадку между этажами, где висел на стене отдельный телефон для больных.
— Привет, система Никола, — прозвучал далекий, слегка пришепетывающий голос. — Карх едва тебя нашел. Структура рухнула: двести двадцать вольт. Вдобавок броуновское движение. Карх едва самособрался, фанера с гвоздями.
— Что с твоей структурой-то?.. — заволновался дед.
— Теперь неважно. Забирают меня свои из вашей галактики. Буду работать в новом междукристаллическом. А ты позванивай.
— Да куда же? Карх? — растерялся дед.
— Мы в одной Вселенной остаемся. Мало ли как подключимся: кругом-то поля.
