Сергей Рублёв - Проснуться среди звезд
— Это же моя специальность… Мне только удовольствие доставит!
— А уж доктору-то сколько удовольствия! — подхватил Антор. Настроение у него было приподнятым — видимо, реакция, да и афран давал для этого повод, легко пройдя все отборочные тесты и с особым блеском преодолев интеллектуальные. Удивляться не приходилось — ведь он принадлежал к одной из высших каст, а стало быть, имел врожденные способности. Более всего интересовавшая Антора психокинетика тоже не вызывала нареканий, единственная заминка произошла с эмоциональным потенциалом — величина оказалась какой-то неопределенной, с большими полями инверсивного допуска. Походило на то, что он и сам не знал, на что способен…
…В столовой было малолюдно — смена вахт закончилась, и в полупустом зале виднелись лишь несколько опоздавших да кучка новобранцев в новенькой необмятой форме. Сделав заказ, Антор задумчиво следил за перемигиванием лампочек контроля робокухни, в утробе которой варился его ужин; оторвавшись от этого увлекательного занятия, он с не меньшей задумчивостью уставился на своего спутника:
— Я и не знал, что ты разбираешься в микроэлектронике…
Мовай уловил скрытый подтекст и ответил несколько поспешно:
— Вы ведь и не спрашивали…
— Угу… У нас это не принято — просто ты меня удивил, — и, не дав ответить, произнес нарочито бодро, словно подводя черту:
— Ну, работа тебе здесь найдется.
Усталость уже навалилась на него — усталость не физическая, а какая-то умственная разбитость от этого суматошного дня. Душевный подъем угас, уступив место тихой меланхолии, разговаривать не хотелось… Афран понял это, а может сам испытывал что-то похожее, и ужин прошел в молчании. Потом, пройдя сквозь строй угасающих ламп, они добрались до своей ячейки, показавшейся уютной и обжитой после пустых коридоров. Крейсер жил стандартными 32-часовыми сутками, и в этой его части по расписанию наступила «ночь». Ночь — словно в насмешку над беспредельной чернотой, окружавшей стальную скорлупу с отчаянно сохраняемым теплом… Но люди спали — и им было в высшей степени наплевать, куда и зачем ломиться громоздкая махина крейсера сквозь холодную пустоту…
Глава 5
«Утро» не принесло ничего нового в смысле распоряжений и приказов. Они по-прежнему висели в каком-то дисциплинарном вакууме, неподвластные распорядку и даже психослежке. Это было непривычно и неуютно — Антор чувствовал себя озадаченным, но все же решил не терять времени даром и начать подготовку, не дожидаясь, пока о них вспомнят. Оставив в инфор-сети свои координаты, он направился к месту.
…Черная глухая стена бесшумно убралась с сторону, повинуясь маленькой пластинке полированного металла. Значит, его код уже активирован… Антор оглянулся на следующего за ним афрана и ступил в святая святых — хранилище главного оружия крейсера. А главное оружие у десантного крейсера одно — десантники.
…Они стояли во тьме — плотные тяжелые оболочки, доспехи рыцарей лазеров и плазмы. И среди сотен других взгляд сразу выхватывает нужную группу… Вот. Это они — твои товарищи… Их души в мертвом металле робоскафандров. Антор невольно отвел взгляд, как он всегда это делал при встрече — строгий ряд молчаливых фигур возвышался надгробным памятником, почти символом. Оболочки, одни лишь оболочки…
Он не был близок ни одному из погибших, не был поверенным их тоски, их боли — но чувство общности оказалось выше личных отношений. И каждый раз к горлу подкатывает комок — расхлябанные нервы уже не так четко повинуются тренированной воле профессионала. А может, дело не в нервах?
Однако, зачем он здесь? — очнувшись, он с усилием прогнал тяжелое ощущение и, откашлявшись, обратился к спутнику:
— Вот… Это и есть робоскафандры, «куколки»… Ты ведь проходил боевую подготовку?
Мовай кивнул, зачарованно глядя на ряды трехметровых чудовищ. Синеватая броня делала их похожими на каких-то исполинских жуков — руки-клешни растопырены в угрожающей хватке, готовые смять и сокрушить все, что встретиться на пути, а торчащие по бокам жерла импульсомёта походили на склоненные рога.
— Подготовку-то вы наверняка проходили на стандартном пехотном скафе, — Антор шлепнул по выпуклой груди одного из великанов, — наш же управляется не движениями, а рефлексами… К этому надо привыкнуть. К тому же, если в обычной «куколке» четыре манипулятора, то здесь вместе с антеннами целых десять — и от каждой зависит твоя жизнь.
Антор остановился около одного из робоскафов, который выделялся из общей массы торчащими над шлемом блестящим веером антенн. Тонкие серебристые иглы напоминали не то какой-то диковинный головной убор, не то пучок стрел, утыкавших большой шишковидный нарост — предварительный усилитель.
— Каждая антенна — пеленг на излучение живого мозга-передатчика. А приемник у нас здесь, — он постучал себя по голове. Юноша с сомнением посмотрел на него, потом на мощную фигуру у стены. Антор издал жесткий смешок:
— Ничего-ничего… Программа у нас будет насыщенная, но если захочешь выжить, справишься…
Он понимал, что для подготовки нового «сенса» у него есть от силы дней пять-шесть. За этот срок афран должен научиться виртуозно управлять «куколкой», реактивным двигателем с системой поворотных сопл, и телепатическим пеленгатором — главным, из-за чего и создана была Т-разведка. Хоннийцу ох как не хватало напарника!
…Первый этап — ознакомление. Он прошел успешно — Мовай с лету запоминал объяснения устройства и работы боевого механизма. Этого, впрочем, и следовало ожидать — он с нетерпением переминался с ноги на ногу, поглядывая на приземистого стального верзилу.
— Ну, хватит! — хлопнул себя по коленям Антор, вставая с громадной железной ступни, — пора заняться делом. Начнем с процедуры оживления…
С этими словами он запустил руки под щиток на брюхе робоскафа и с удовлетворением качнул головой:
— Чистый… Сейчас мы его на тебя запрограммируем. Давай, клади сюда руку… Да нет — вот, видишь, пятерня…
Пока Мовай с некоторым страхом держал растопыренную ладонь на биоконтакте, Антор нажал кнопку активатора, расположенную рядом на стене:
— Ну, вот… Когда кожу начнет покалывать, руку можешь убрать.
Через полминуты Мовай, поморщившись, отдернул руку и вопросительно посмотрел на своего наставника.
— Что глядишь? Все готово, можешь залезать. Не забыл еще, куда?
Юноша неуверенно ощупал правую подмышку великана и засунул указательный палец в малозаметное отверстие — створки люка распахнулись, и из утробы скафа пахнуло теплом.
— Главное, как войдешь — постарайся расслабиться, — напутствовал его Антор, отойдя на приличное расстояние. Двигатель сейчас заблокирован, но чем черт не шутит… Да и движения впервые угодившего в скаф человека больше всего напоминают движения младенца — такие же суетливые и беспорядочные. Тонкости рефлекторного управления постигаются не сразу…
…Оживший робоскаф Антор сначала не увидел, а почувствовал — отчетливая дрожь передалась палубе, воспроизводя состояние человека в масштабе один к двум. Темная фигура несколько раз кособоко дернулась (одна из антенн со скрежетом проехалась по броне соседней «куколки»), сделала неуверенный шажок… Хонниец с любопытством наблюдал за мгновенными микродвижениями, когда конечность просто исчезала из глаз, возникая уже в другом месте. По этим скачкам можно было наглядно представить, как идет борьба человека с самим собой, со своей привычкой обязательно продолжать начатое движение. Он послал афрана без подготовки, без предварительного инструктажа — овладение навыками управления этим чудищем дело только личного опыта. Нельзя научиться ездить на велосипеде, прочитав инструкцию. К тому же не было времени…
«Куколка», подергиваясь, как в лихорадке, стояла на палубе. Вот Мовай попытался оторвать ступню — и чуть не рухнул, успев вовремя переместить центр тяжести. Робоскаф учился ходить… Потом вместе со своим хозяином он научиться бегать, ползать, перепрыгивать через препятствия, драться с себе подобными… Но первые шаги всегда самые трудные.
…Спустя несколько часов Мовай уже мог с грехом пополам передвигаться по ровной палубе, и Антор, время от времени подбадривающий его выкриками типа «Куда прешь, болван!» или «Отпусти стенку, задница!», устало сказал:
— Ладно, хватит на сегодня… Вылезай!
Робоскаф послушно вернулся на свое место, неуклюже грохоча подошвами по стальному настилу. Шлем с замирающим шелестом встал в нейтральное положение, клешни растопырились — он снова превратился только в пустую оболочку. Створки люка поехали в стороны, и показался афран — смуглое лицо его лоснилось от пота, и даже глазами он, кажется, ворочал с трудом. А ведь ему не пришлось делать никакой физической работы!
— Молодец, неплохо начал, — Антор позволил себе улыбнуться. Молодой штрафник сразу же расплылся в ответной улыбке:
