Барри Лонгиер - Тихая
«Ты же знаешь, что женщины носят только черное. Ты же знаешь, что женщины ничем не владеют».
«Я знаю, что ненавижу черное. Я знаю, что хочу желтую кофту».
«Не глупи, дитя. Владей своей желтой кофтой глубоко в уме, но никогда не позволяй своим пальцам заговаривать об этом снова».
Не было смысла спорить, некому было жаловаться. Все это написано в «Шайтане». Женщины не владеют ничем. Тихая не владеет даже звездным крестом, что подарила ей Рихана, ибо не Рихане его давать. Крест принадлежит Думану Амину, и он перешел во владение Риханы лишь по милости и по позволению мужа. Настоящее владение ей запрещено.
Она смотрит из окон женской половины на все места, запрещенные ей. Ей запрещено входить в другую часть дома. Только Рихана может входить туда и только тогда, когда ее пригласит Думан.
Особняк окружен стеной, а за нею множество красивых садов. За этими садами стоят еще стены, и расположено обширное поместье Думана Амина. За границами поместья лежит земля, о которой она может только воображать. А над всем этим небо пересекают груженые товарами суда, что направляются к звездам, которые Ти видит по ночам.
Однажды, когда она нарушила правила и ускользнула из женской половины, она забралась на верхушку северного крыла здания и увидела своего брата в громадной комнате в конце коридора. Ее глаза разбежались. Вся комната была забита игрушками, плюшевыми животными и настольными играми. В стену был встроен экран с движущимися картинками маленьких пушистых зверьков с длинными ушами и крошечными розовыми носами. На экране пели песни. Рахман сидел спиной к ней, его внимание поглощал телевизор. Она смотрела на него и его волшебную комнату, игнорируя звуки шагов сзади.
— Вот я и поймал тебя!
Сильные руки схватили ее, заломили за спину локти, подняли вверх.
— На сей раз, девчонка, я определенно научу тебя оставаться там, где положено, — прорычал сержант Джамил.
Рахман повернулся, чтобы увидеть причину шума.
— Что ты делаешь? — потребовал ответа брат.
— Извините, маленький хозяин, — сказал сержант-охранник. — Я должен вернуть вот эту на женскую половину.
— У тебя не было бы хлопот, если б ты стерег ее хорошенько. Постарайся не беспокоить меня снова.
Джамил зажал Тихую под левой рукой и очень низко поклонился.
— Как пожелаете, маленький хозяин.
— Кто она? Одна из девчонок-поломоек?
Сержант Джамил выпрямился и ответил:
— Клянусь Исусом, разве вы не знаете?
Рахман подбоченился.
— В присутствии отца ты не богохульничаешь. Не богохульничай и при мне.
— Извините, маленький хозяин. Я только удивился, что вы не узнаете собственную сестру. Ваш отец называет ее Тихая.
— Да? — Рахман подошел поближе. Его глаза сузились. — Ты уверен?
— Совершенно уверен, маленький хозяин.
Рахман снова упер руки в боки и внимательно ее рассматривал на очень близком расстоянии.
— Она не очень-то красивая.
— Ну, вы близнецы.
Мальчишка вспыхнул на охранника взглядом.
— Это не слишком забавно, Джамил.
— Тысяча извинений, маленький хозяин.
Рахман повернулся спиной и подобрал книгу.
— Не беспокой меня снова, Джамил, иначе я пожалуюсь отцу.
— Да, маленький хозяин. Я очень благодарен.
Тихая видела, что брат смотрит на нее, когда сержант Джамил уносил ее прочь. Как только они сошли по ступенькам и оказались за пределами слышимости, Джамил прошипел:
— Клянусь Исусом, Мухаммадом, Абрахамом, Буддой и Бабом! Не богохульничай в его присутствии! И у такого отцом Думан Амин! Это все его сумасшедшая мать — дело в этом. Вот отчего такой шипеж от сына Думана и такое непослушание от тебя, девчонка! Но, клянусь благословенными яйцами Будды и ребрами Баба, на этот раз я выбью дух Магды из твоих хвостовых перышек!
Оказавшись на женской половине, Джамил принес ее в комнату рядом с постом охраны. Хотя она и брыкалась в его руках, он уселся, положил ее на колено, задрал платье и начал шлепать. В борьбе ее вуаль упала на пол.
— Сержант Джамил! — вдруг раздался звонкий голос брата.
Сержант-охранник замер, услышав свое имя. Тихая подняла голову и увидела Рахмана, стоящего в двери.
— Вы не должны находиться здесь, маленький хозяин.
— Я сам решаю, где мне находиться в собственном доме, сержант!
— Простите меня, маленький хозяин, но это дом вашего отца. И, кроме того, я охранник вашего отца, поставленный здесь, чтобы удерживать женщин на женской половине.
Рахман шагнул в комнату и указал на Тихую.
— Мой отец никогда бы не одобрил избиение моей сестры.
— Вы должны простить меня еще раз, маленький хозяин, но я не бью ее, а шлепаю.
— Мне все равно, как ты это называешь, сержант. Мой отец никогда бы не одобрил подобной жестокости.
— Маленький хозяин, у меня не только имеется разрешение шлепать эту девчонку, когда она не слушается, у меня есть разрешение Думана Амина наказывать его жен за плохое поведение.
Она смотрела, как Рахман протянул руку и опустил подол ее платья, прикрывая ее. Он сказал:
— Никогда больше не бей мою сестру. Если ты когда-нибудь сделаешь такое, я придумаю о тебе ужасную ложь и нажалуюсь отцу.
Сержант-охранник захохотал.
— Я не просто слуга твоего отца, паренек. Я его друг. Я был его сержантом во времена Войны Пророков, и я спас ему жизнь. Он присутствовал на моей свадьбе, и мой старший сын назван в его честь. Какая же ложь может бросить на это тень?
Мальчишка хмуро посмотрел на Джамила.
— Я предупреждаю. И я это сделаю.
— Возвращайся к своим игрушкам, мальчик.
Ее брат нащупал свой кушак и вынул небольшой складной нож. Открыв его, он приложил лезвие к собственной шее и сказал:
— Отец, я знаю, в это трудно поверить, но Джамил кое-что сотворил со мной.
Брат положил свой левую руку на чресла и добавил дрожащим голосом:
— Он трогал меня здесь.
— Какая мерзость! — воскликнул Джамил, вытаращив глаза. — Думан никогда не поверит в такое…
— Я плакал, но он держал нож у моей шеи! Посмотри на порезы там, где лезвие касалось кожи! Джамил поклялся, что убьет меня, если я расскажу хоть кому-нибудь! — Рахман надавил лезвием на свою шею чуть сильнее.
— У тебя не хватит храбрости, — сказал охранник.
Капля крови потекла по шее Рахмана, а Джамил поставил девочку на ноги и одним быстрым движением отвел руку Рахмана с ножом от его шеи. Он поднялся на ноги, руки его дрожали.
— Клянусь льдом Камила, мальчишка, ты такой же сумасшедший, как твоя чертова мать! — Он толкнул Тихую в сторону Рахмана. — Вот! Забирай ее! И когда Думан Амин захочет узнать, почему на женской половине нет никакой дисциплины, я пошлю его к тебе!
Сержант-охранник затопал к двери, но, не дойдя до нее, остановился и оглянулся на девочку. Он ткнул пальцем в ее сторону, лицо его теперь было совершенно красным.
— Не воображай, что ты нашла спасение от руки какого-то рыцаря, девчонка. Ты надоешь ему так же, как надоедают ему все его игрушки. А я не похож на Просветителя в его льду, я всегда буду здесь. — И Джамил покинул комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Рахман подобрал вуаль Тихой и набросил ей на голову. Сунув руки под вуаль, он вытер ее слезы.
— Мы станем играть вместе. Это будет забавно.
Она взглянула на дверь, потом на Рахмана.
— Джамил — старый дурак, — объявил мальчик. — А ты моя сестра, и отныне я хочу быть твоим патроном. Ты — сестра-близнец Рахмана, и я стану твоим защитником.
Она посмотрела на крошечную струйку крови на шее брата и поняла, что наконец-то нашла защитника.
Этой ночью лицо Рахмана стояло у нее перед глазами. Он был красивый, сильный и очень храбрый. Как от противостоял сержанту Джамилу! Как смело он говорил с охранником! Были ли герои Заветов храбрее его?
Пальцами она показала во тьме: «Рахман. Мой брат Рахман, брат Тихой». Лежа в постели и позволяя вчерашним воспоминаниям о своем герое играть в голове, она учуяла дым. Вскочив с постели, она подошла к окну и увидела искорки множества маленьких костерков, горящих на далеких холмах. Далеко внизу во дворе стояли все слуги и наемные работники. Они готовились бороться с горячим дыханием огненного шторма. Капли воды падали с края крыши, водяной дым туманил вид из окна.
В коридоре раздавались встревоженные голоса, она услышала, как кричит Набил:
— Это Магда! Худшее за пятьдесят лет! Если не справимся, то потеряем дом!
Страх бросил Тихую к двери. Она распахнула ее и увидела спину Набила, бежавшего по коридору к лестнице. Забыв про вуаль, девочка выскользнула в коридор, добежала до комнаты Риханы и открыла дверь. В комнате было темно, но Рихана стояла у окна, глядя на огни пожара. Она повернулась и увидела знаки девочки: «Можно мне остаться с тобой? Я боюсь!»
Рихана кивнула и забралась в свою постель. Девочка залезла рядом и, обняв в темноте первую жену Думана, пальцами написала на коже ее руки: «Что происходит? Кто такая Магда?»
