Евгений Лукин - Чичероне
Иногда вижу Ефимыча, поскольку тоже перебрался в центр, поближе, так сказать, к очагам цивилизации. По-моему, предшественник мой не благоденствует и, скорее всего, сожалеет о том, что уступил кормушку. Но, полагаю, другого выхода у него не было. Для подобных ему чудил называть вещи своими именами означает лишиться в итоге последних иллюзий, а это им, поверьте, мука мученическая.
Мне проще. У меня действительно давно уже не осталось ничего святого. И, стало быть, нет такого вопроса, который смог бы меня смутить.
На ступени под колоннами начинает стекаться народ с какими-то плакатами. Кто-то что-то выкрикивает.
— Что происходит? — интересуются мои невидимки (о взысканиях мы к тому времени успели переговорить).
— Митинг, — отвечаю со скукой. — Порядка требуют.
— Что такое порядок?
— Порядок, — небрежно объясняю я, — это когда тебе и таким, как ты, живется хорошо, а не таким, как ты, плохо.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Зачем живется?
Эх, ничего себе! Недооценил я, выходит, своих экскурсантов. Озадачили. Так с лету и не ответишь.
— Н-ну, скажем… ради продолжения рода. Чтобы рожать детей.
— Зачем?
— Чтобы рожали детей…
— А дальше?
— Чтобы рожали детей, чтобы рожали детей… Могу и дальше.
— Вы тоже продолжаете род?
— Спасибо, уже продолжил. Больше не хочется.
— Тогда зачем живете?
— Хороший вопрос, — невольно усмехаюсь я.
— Нет, — с сожалением поправляют меня. — Вопрос плохой. Но вам придется на него ответить.
