Сергей Лукьяненко - Спектр
Все эти мысли промелькнули в голове и сменились чем-то вроде недоумения. Почему он хочет отказаться от предложения? На бухгалтера-убийцу он согласился охотиться, рискуя и пулю поймать, и собственные руки в крови испачкать. А сейчас надо всего-то девочку домой вернуть.
— Не нравится мне что-то, — признался Мартин. — Честное слово.
Эрнесто развёл руками — мол, ничем помочь не могу.
— Вы все мне сказали? — уточнил Мартин. — О своей дочери, о себе?
Если и была в ответе пауза, то совсем крошечная и невинная.
— Все, что относится к делу. Но вы спрашивайте, я отвечу на любые вопросы.
Мартин сдался:
— Я приму душ и выпью кофе, хорошо? А потом отправимся к вам. Можете подождать здесь…
— С удовольствием, — немедленно согласился Эрнесто. — Книжечку полистаю…
Лежащий на столе потрёпанный том Гарнеля и Чистяковой открылся на статье о расе хри, подозреваемой авторами в ненависти к чужакам и людоедстве. Полушкин посмотрел на фотографию, изображающую что-то вроде гигантского омара на болотистом берегу, лицо его даже не дрогнуло.
Мартин отправился в душ.
— Здесь грустно и одиноко, — сказал ключник. — Поговори со мной, путник.
Мартин никогда не придумывал истории загодя. Частично из суеверия — ему казалось, что придуманная история может каким-то мистическим образом «материализоваться», стать известной другим путешественникам. Частично из сложившегося ощущения, что ключники ценили импровизацию.
— Я хочу рассказать о человеке и его мечте, — сказал Мартин. — Это был обыкновенный человек, живущий на планете Земля. И мечта у него была обыкновенная, простая, другой бы и за мечту её не посчитал… уютный домик, маленькая машина, любимая жена и славные детишки. Человек умел не только мечтать, но и работать. Он построил свой дом, и дом даже получился не слишком маленьким. Встретил девушку, которую полюбил, и она полюбила его. Человек купил машину — чтобы можно было ездить в путешествия и быстрее возвращаться домой. Он даже купил ещё одну машину — для жены, чтобы та не слишком скучала без него. У них родились дети: не один, не двое, а четверо прекрасных, умных детей, которые любили родителей.
Ключник слушал. Сидел на диванчике в одной из маленьких комнатёнок московской Станции и внимательно слушал Мартина.
— И вот, когда мечта человека исполнилась, — продолжал Мартин, — ему вдруг стало одиноко. Его любила жена, его обожали дети, в доме было уютно, и все дороги мира были открыты перед ним. Но чего-то не хватало. И однажды, тёмной осенней ночью, когда холодный ветер срывал последние листья с деревьев, человек вышел на балкон своего дома и посмотрел окрест. Он искал свою мечту, без которой стало так тяжело жить. Но мечта о доме превратилась в кирпичные стены и перестала быть мечтой. Все дороги лежали перед ним, и машина стала лишь сваренными вместе кусками крашеного железа. Даже женщина, спавшая в его постели, была обычной женщиной, а не мечтой о любви. Даже дети, которых он любил, стали обычными детьми, а не мечтой о детях. И человек подумал, что было бы очень хорошо выйти из своего прекрасного дома, пнуть в крыло роскошную машину, помахать рукой жене, поцеловать детей и уйти навсегда…
Мартин перевёл дыхание. Ключники любили паузы, но дело было даже не в этом — Мартин ещё не знал, как закончит свой рассказ.
— Он ушёл? — спросил ключник, и Мартин понял, как надо ответить.
— Нет. Он спустился в спальню, лёг рядом с женой и уснул. Не сразу, но всё-таки уснул. И старался больше не выходить из дома, когда осенний ветер играет с опавшей листвой. Человек постиг то, что некоторые узнают в детстве, но многие не понимают и в старости. Он осознал, что нельзя мечтать о достижимом. С тех пор он старался придумать себе новую мечту, настоящую. Конечно же, это не вышло. Но зато он жил мечтой о настоящей мечте.
— Это очень старая история, — задумчиво сказал ключник. — Старая и печальная. Но ты развеял мою грусть, путник. Входи во Врата и начинай свой путь.
Время выбора не ограничивалось ничем — кроме разве что голода и жажды. Однажды Мартин провёл перед компьютером больше шести часов.
Вот и сейчас прошло уже минут сорок, а он все никак не мог решиться.
За вчерашний день он успел побывать в доме Ирины, поговорить с двумя её подругами и перепуганным насмерть бойфрендом — совершенно бесполезным пареньком лет семнадцати, заискивающим перед отцом Иры, перед её матерью и, кажется, даже перед собакой — здоровенной тоскливой мальтийской овчаркой.
Собака, кстати, смущала Мартина больше всего. Пёс принадлежал Ире, он жил в её комнате, мелькал на всех фотографиях и видеозаписях, которые любезно предоставил Эрнесто Семёнович. Пёс был серьёзным, боевым. Пёс скучал без хозяйки.
Почему же она не взяла его с собой?
Молодая дурёха, убегая из дома, может не сказать ни слова матери и отцу. Но вот любимых собак такие вот девочки всегда берут с собой: и в чисто прагматических целях, наивно полагая, что пёс — лучший в мире защитник, и в той сентиментальной привязанности, которая в семнадцать лет ставит животных на одну ступеньку с людьми, а то и повыше.
Ирочка собаку не взяла.
Не взяла она и висящий на стене комнаты арбалет — изящную испанскую игрушку из углепластика и титана, штуку дорогую и в самом деле полезную. Не взяла карабин, которым умела пользоваться и который был вполне официально зарегистрирован в милиции.
Как-то сразу напрашивалась мысль, что тяга к приключениям у девочки Иры вполне умеренная, что из всех «зелёных» планет она выбрала такую, где в оружии никакой необходимости нет: процветающую американо-европейскую общину на Эльдорадо, город-курорт на Голубых Далях, город-планету добрых и высокоразвитых аранков, один из миров-заповедников под патронажем дио-дао — расы аскетичной и суровой, но до безумия пунктуальной и законопослушной. В общем, одну из тех планет, про которые любят рассказывать в журналах «Вог» или «Домашний очаг», не жалея места для цветных фотографий и восторженного лепета туристов…
Не вязалось это с характером девочки, вот в чём беда! Не стала бы она менять шило на мыло и перемещаться из созданного папиными денежками комфортабельного мирка в другой уютный мирок. У Мартина даже мелькнуло подозрение, что ни в какие Врата девочка не отправилась, а улетела на Багамы или Гавайи с настоящим бойфрендом, о котором родители, как им и положено, не подозревали.
Но подружки, девочки столь же глупенькие и обеспеченные, как сама Ирочка Полушкина, захлёбываясь от непритворного восторга и насквозь фальшивых опасений за её судьбу, уверенно рассказывали про московскую Станцию и вошедшую в её двери Ирину. Никаких вещей с собой Ирина не взяла, обошлась сумкой с одеждой и какой-то мелочёвкой, купленной в магазинчике «Все в дорогу». Девочки честно прождали подругу два часа, которые ключники отводили каждому путешественнику для попытки рассказать хорошую историю. Ира не вышла. В чужом мире она могла попросить у ключников пустить её в комнату отдыха, но на Земле этот номер бы не прошёл.
Мартин пролистал все журналы, которые нашёл в комнате Иры. Просмотрел видеокассеты, особое внимание уделяя фильмам, где говорилось о Вратах и ключниках. Взломал пароль на компьютере (это не заняло много времени) и внимательно проглядел электронные письма, логи, наивные плохонькие стихи, излюбленные ссылки в Интернете. Он узнал много интересного, включая вполне здоровый интерес девушки к сексу и довольно неожиданную страсть к футболу, нашёл в самом банальном месте — под матрасом — девичий дневник, закрытый на крошечный замочек, поддавшийся перочинному ножу. Дневник был заполнен сплетнями, набросками красивых платьев, воспоминаниями о поцелуях и страстных влюблённостях, долгими размышлениями на тему, стоит ли позволять это до свадьбы, вперемешку с раздумьями о смысле жизни и судьбах человечества. По этим монологам очень чётко можно было судить, какую книжку девочка прочитала накануне или какой фильм посмотрела. В общем, хорошая, почти замечательная семнадцатилетняя девушка.
И никаких намёков, почему девушка вошла во Врата и куда отправилась.
Мартин смотрел в экран — и не видел планеты.
Рыжеволосая девушка с зелёными глазами. Из очень благополучной семьи. Глупенькая соответственно возрасту и умная от природы. Куда же её понесло?
Эльдорадо… Дио-Дао…
Нет.
Миры «фронтира», куда толпами стекаются люди и нелюди из открытых ключниками миров. Миры суровые и просторные, открытые к освоению и никому ещё не принадлежащие, миры, где можно мыть золото, растить пшеницу, срубить дом в лесу или стать настоящим шерифом. Миры, куда рвутся мальчишки от двенадцати лет и старше.
Нет.
Всякая опасная экзотика вроде материнских планет Чужих. Поставленные ключниками условия не допускали никаких ограничений свободы передвижения… но есть очень много методов отвадить чужаков от своей планеты. Высокие цены на жильё и пищу, иезуитские препоны к получению визы, обыкновенная преступность, на которую власти закрывают глаза…
