Ольга Чигиринская - Операция «Остров Крым»
О смерти Генсека было сказано ровно столько, сколько попало в сообщение ТАСС. Но этот коротенький стейтмент с последним прижизненным снимком Орденоносца был богато декорирован аналитикой и рассуждениями на тему «что же теперь будет». Внизу страницы разместились портреты шестерых наиболее вероятных претендентов на престол.
– Я что-то плохо соображаю… Извините, меня били по голове, и… Чего вы от меня хотите?
– Дать вам полковничьи погоны. Должность в Главштабе. Должность во временном правительстве. Деньги.
Артем приподнял бровь.
– Сколько?
– Полмиллиона. В долларах. Для начала.
– Хорошо… Я тоже начну издалека, господин коммандер: поцелуйте меня в затылок.
– Хорошо, назовите вашу цену.
– Идите к чертовой матери. Проверять они меня будут…
– Вас никто не проверяет, все всерьез. Все вышеперечисленное – это пряник, а кнут – смертный приговор трибунала за покушение на жизнь командира. В течение двадцати четырех часов.
– А чем вы ежей пугаете?
– Арт, я понимаю, что вы устали, но не верю, что вас довели до полного безразличия к себе и людям. У вас же есть друзья, есть любимая женщина, и пусть даже вы в ссоре с родней – вам есть ради кого жить. Нам нужен командир дивизии. Вашей, Корниловской. В ситуации полной автономии.
– Десант? – без голоса выдохнул Верещагин.
– Я этого слова не произносил. Советую и вам его не произносить.
Артем вытер со лба пот.
– Господи… А я-то думал, нужно всего лишь попугать господина времпремьера. Флэннеган, один из нас сошел с ума. Наверное, я.
– Нет, – раздался голос от двери.
Полковник Адамс придвинул себе второй стул и сел.
– Артем, вы не сошли с ума, и все это совершенно серьезно. Мы должны исключить возможность повторного советского десанта. Полностью. На время, превышающее месяц. Любой ценой. У «форсиз» для этого есть почти все: материальные и технические ресурсы, достаточная подготовка, люди… Не хватает лишь одного: слепой, ничем не обоснованной веры в себя. Здоровой дозы боевой наглости. Того, чего лично у вас – в избытке.
– То есть вам нужен не командир дивизии, вам нужен…
– Ходячий полковой штандарт, – закончил за него Флэннеган.
– Я офицер. Мне можно просто приказать. А меня уговаривают. Значит, что-то здесь не так.
– Артем, приказывают тому, кто движим внешними побуждениями. Вас же толкает ваш собственный движок. Вы – не человек долга, вы человек убеждений. Чтоб быть в вас уверенным, нужно вас убедить.
– В том, что я способен командовать дивизией?
– Реально дивизией будет командовать Казаков, – сообщил Адамс. – От вас требуется только одно: не путаться у него под ногами.
– Это унизительная роль, – с пониманием добавил Флэннеган. – Но ради успеха операции вы на нее согласитесь.
– Сэр, – Артем встал перед Адамсом. Вытягиваться по стойке «смирно» в этом дурацком балахоне было глупо. – Я считаю, что это ошибка. Пожалуйста… Прошу вас… верните меня в батальон. Командиром роты.
Адамс покачал головой.
– Ладно, – Верещагин расцепил пальцы. – В конце концов…
Флэннеган, как козырь на зеленое сукно, бросил сложенную вдвое бумагу:
– Подписывайте.
Артем прочитал документ. Печать кадрового управления Главштаба была настоящей. Впрочем, в ОСВАГ сделают лучше настоящей – если надо. Он усмехнулся краем рта, взял протянутый Флэннеганом «паркер» и расписался в том, что принимает назначение. На стол перед ним упала офицерская книжка – новенькая, еще тугая на сгибе, где в графе «звание в настоящий момент» красовалось: полковник.
* * *Они вернулись в Симфи. Город уже частично очистили от следов битвы. Искореженные машины оттащили на свалки, выбитые окна вставили, разрушенные здания обнесли строительными лесами и оградами, кровь с асфальта и копоть со стен, по возможности, смыли. Но своего обычного вида Симфи еще не приобрел: обычно в Симфи не толчется столько военных.
Но перед их машиной толпа расступалась, слышались приветственные возгласы, переходящие в сплошной восторженный рев.
Машина остановилась возле ступеней, ведущих к Главштабу. Проклятый архитектор запроектировал лестницу в четыре пролета – в честь четырех дивизий. В нормальное время редко кто поднимался по ней: удобная парковка была позади здания, на внутреннем дворе, откуда вел черный ход. Но сейчас Флэннеган тормознул возле первого взлета, пирса, о который разбивалось человеческое море.
– Выходите.
Верещагин выбрался из машины, шагнул на ступеньки… Рев, который поднялся за его спиной, вызвал бы приступ ревнивой зависти у Гитлера, Пеле и ливерпульской четверки. Верещагин, еще не понимая, в чем дело, оглянулся сам… Вопли толпы усилились, хотя казалось, что это уже невозможно. Лес поднятых рук, вселенная горящих глаз. Артем почувствовал приступ паники. В последний раз он видел такое мальчишкой, на концерте «Роллинг Стоунз». Только на сей раз он смотрел со сцены, а не из зала.
Один из охранников оглянулся и улыбнулся ему. Это тебе, друг! – говорила улыбка. Слушай, как шум распадается на четыре слога, смотри, как выброшенные вверх руки, береты, пилотки, шейные платки обретают единый такт колебаний, похожих на прибой. Это твое имя они скандируют. Это к тебе обращен весь их восторг, вся их надежда. Сегодня ты – их кумир, ты их король. Тебе нравится?
«Нет, черт побери. Нет, мне совсем не нравится».
«Врешь. Тебе не нравится, что тебе это нравится. Надежда, которую они складывают к твоим ногам, – сухой хворост. Одна искра – и она запылает».
– Хватит, покрасовались! – крикнул ему в ухо Флэннеган. – Вперед!
Верещагин пережил несколько весьма неприятных минут в Главштабе. Он бы с удовольствием вернулся в тюремный госпиталь, он согласился бы и на тюремные нары – лишь бы камера оказалась тихой одиночкой. Под сотнями любопытных взглядов ему было очень неуютно. Но Флэннеган не собирался возвращать его в камеру, спектакль «Хотите законное правительство или Бонапарта?» длился столько, сколько нужно было режиссеру. Чего стоило ОСВАГ и Адамсу собрать толпу под окнами Главштаба? Да еще такую убедительную толпу… Ну как, господин премьер, сильно испугались? Готовы за работу?
К полудню толпа рассосалась. Большинство отбыло по месту назначения – ну, просто их части, из-за военной неразберихи застрявшие в Симферополе, наконец-то смогли отбыть куда им надо. В городе остались только те, кто должен был там остаться. Они и узнали первыми об отставке Клембовского и Салтыкова. Затем Главштаб навестили представители США, Британии, Франции и Турции. Господин времпремьер выступил перед ними с официальным заявлением о положении дел на Острове. Возмутился безобразным нарушением всех международных норм со стороны СССР, отметил мужество «форсиз» и сказал главное: Крым просит мировой поддержки в борьбе против советской агрессии. Теперь, после столь грубого попрания чаяний крымского народа, после того как вместо мирного аншлюса была попытка оккупации, ни о каком дальнейшем воссоединении не может быть и речи.
Вернувшись в свои посольства, представители четырех дружественых Крыму стран пошли строчить донесения, зажужжали факс-аппараты, зачирикали телефоны… К вечеру скупая информация от премьера дополнилась порцией, прибавленной журналистами: пока официальные представители беседовали с премьером, представители масс-медиа «потрошили» не менее интересную личность: армейского кумира, новоиспеченного полковника и комдива Корниловской, подавшего сигнал к началу войны. Совершенно фантастическая персона с совершенно фантастической биографией. Сопоставив две части puzzle, послы и шпионы сделали следующий вывод: ОСВАГ расставлял здесь ловушку, и Советский Союз со свойственной ему самоуверенностью и неповоротливостью в нее влез обеими ногами. Правда, и Крым, похоже, откусил больше, чем сможет проглотить… В целом ситуация напоминает старинный русский анекдот: «Иван, я медведя поймал! – Тащи сюда! – Да он не идет! – Брось его, сам иди! – Да он не пускает!»
* * *Здесь он был самым младшим. Тридцатилетний полковник, командир дивизии – не такая уж сенсация для Вооруженных сил Юга России, знававших тридцатилетних генералов. Но отношение чувствовалось. Иногда проскальзывали «а-этот-что-здесь делает?» взгляды. Не обращать внимания. Слушать. Запоминать. Думать.
– Итак, господа, в воздухе мы инициативу теряем. За каждый боевой вылет красные сбивают в среднем по четыре самолета, что недопустимо. Мы можем прекратить гробить технику и людей, господин командующий?
– Пожалуй, теперь – да… – кивнул Адамс. – Переводите с завтрашнего утра дежурные самолеты в боевое патрулирование воздушного пространства Крыма. Снижайте активность с каждым вылетом. Начинаем операцию «Потемкин». Господин Воронов?
