Russell D. Jones - НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА
Злата не знала, как ещё заболтать чересчур внимательную Охотницу. К счастью (если такое слово применимо), её молитвы были услышаны.
В поезде, который пронёсся мимо них в обратном направлении, ехал чужак. Он излучал такую злобную силу, что спящие проснулись и едва не выронили свои вещи. Строчки в книгах перемешались, музыка утратила ритм, и на какое-то время все люди разом забыли, куда и зачем они едут. А Злата, коснувшись ауры пришельца, на мгновение возжелала удрать из Москвы. Куда-нибудь, лишь бы подальше от того, что скоро здесь начнётся…
* * * 01:17 * * *
Она шла по следу, и каждый найденный знак прибавлял уверенности. Приятно было применять обретённые навыки и знания, приятно было чувствовать себя способной выполнить непростое задание. Ну, а самым приятным был, разумеется, тот факт, что она сама поручила себе эту работу. Никто не приказывал, наоборот – она действовала вопреки приказам и запретам.
Наказание не страшило. Что с ней сделает учитель? Выпорет? Запрёт? Где – в Гьершазе?! Напугали слона апельсинами! В её распоряжении – все точки выхода, сцепленные с метро. Между прочим, половина пробита лично Лоцманом.
С того момента, как она освоила искусство строить переходы, каждая нора, каждый когда-либо использованный портал стал для неё широко распахнутой дверью. И удобные лазейки выводили не только под землю: например, через одну можно было попасть в подворотню на Покровке, через другую – к квартире Обходчика. Или прямо в квартиру.
Но дверь на Покровку была бесполезной, а у других стоял мощный заслон, настроенный на неё персонально. Да и какой смысл в таких предосторожностях, если можно выйти в метро, доехать до нужной станции – и зайти в гости? Или в лицей.
Лицей годился для встречи. Не обязательно заглядывать внутрь – достаточно посторожить у главного выхода. Или всё-таки пройти, обманув вредного охранника, и спрятаться в женском туалете. Или набраться наглости – и вызвать девчонку из класса. Интересно, что тогда будет? Как им помешают встретиться? Взорвут лицей? Остановят время?
Но действовать нагло, напрямую – значит, сильно рисковать. Если застукают вне метро, последует наказание: ей, а заодно и Лоцману, официально запретят появляться в Земной Яви. А Лоцман не хотел портить отношения со Стражем Границ. И не потому, что это затруднило бы его пребывание на Земле. Просто цель этого пребывания напрямую зависела от хороших отношений с Обходчиком.
Изучив характер учителя, она научилась определять, что для него важно, а что очень важно. Ради очень важного он способен без лишних сомнений скормить свою ученицу гидре или шершавню. И потом сотворить ещё одну копию.
Когда есть оригинал, копий можно наделать хоть тысячу, хоть миллион! В этом и состоит главное различие между исходником и двойником.
Признаться честно, она не знала, что будет делать, если встретит Варю. Она никогда не испытывала ненависти к глупой девчонке, которую использовали и которой всегда пренебрегали. Ненавидеть надо тех, кто устроил проклятое раздвоение: Обходчика и Лоцмана. Но к ним она относилась как к стихийным явлениям природы. Не будешь же ты обижаться на цунами, которое снесло твой дом, или на проснувшийся вулкан!
Никаких обид или претензий – лишь желание встретиться с Варей. Увидеть её перед собой. Сравнить. А потом, наверное, жить дальше. Придумать себе имя или выбрать из имеющихся. Стать собой. И тогда слово «копия» перестанет быть занозой в мозгу.
Разговаривать не обязательно, достаточно высмотреть в толпе, проехаться на одном эскалаторе, сесть в один вагон… Вот и весь план.
Варя была где-то рядом, в метро: прискакала на свидание с Беседником. Осталось отыскать влюблённую девчонку… Что трудновыполнимо с теми способностями, которыми обладала ученица Лоцмана.
С другой стороны, зачем искать обыкновенную старшеклассницу, если гораздо проще вычислить её сверхъестественного ухажёра? Материализованный Беседник оставлял чёткий след на мраморе колонн и граните пола. Знаками его пребывания была отмечен «Таганская-радиальная», «Пушкинская», «Библиотека имени Ленина» и все станции Кольцевой линии, особенно «Октябрьская».
Но нагнать его оказалось непросто. Ученица Лоцмана шла по следу Беседника и постоянно отставала на полшага. Несколько раз она находила чёткий отпечаток парочки – такой сильный, что можно было разглядеть лицо Вари. Очевидно, они были здесь секунд тридцать назад, а потом сели на поезд…
Основная проблема состояла в том, что следов, как старых, так и новых, было слишком много. Тем более, что Беседник завёл привычку шляться по метро в одиночестве, дожидаясь следующего свидания. И разница в отпечатке его-одинокого и его-вместе-с-ней была столь незначительной, что приходилось останавливаться и разгадывать ребус. И снова терять неугомонную парочку!
В какой-то момент ей показалось, что она нагнала их – на «Курской-кольцевой», среди толпы мелькнули золотые волосы и полосатый Варин шарф. Ученица Лоцмана со всех ног бросилась туда, но двери захлопнулись прямо перед носом. И поезд умчался прочь.
Она стояла на платформе и с трудом сдерживалась, чтобы не заорать. Да, в Гьершазе было проще – никто не услышит, а кто услышит, не обратит внимания.
Вдруг она почувствовала, что на неё пристально смотрят.
Девушка в стильном клетчатом полупальто и сапогах на высоком каблуке – та самая, которую пришлось грубо оттолкнуть, чтобы не опоздать на поезд. Ученица Лоцмана одарила пострадавшую пренебрежительно-строгим взглядом: мол, в чём дело? Недовольно сдвинув идеальные бровки, модница отвернулась.
Интересно, что её больше всего расстроило – грубость или сногсшибательный наряд, который ученица Лоцмана создала себе для расследования?
Год назад она бы душу продала за такую способность! Стремление учителя превратить её в жалкую неприглядную уродину бесило необычайно. Она строила планы, у какого мирового кутюрье будет «выбирать» себе наряды, когда научится управлять материей. Но одежда – просто пропуск в мир обычных людей. Может быть, он этого добивался: чтобы платье из последней коллекции Лилиан Иствуд значило не больше, чем старые джинсы.
Изысканный и дорогой наряд стал полезной маскировкой, а фотоаппарат, подобранный в Гьершазе, последним штрихом в портрете. Все видели иностранную дамочку, которая осматривает подземные дворцы знаменитого Московского Метрополитена. Обычное дело! По ней скользили взглядами – и тут же забывали об её существовании.
Она же смотрела на людей вокруг и вспоминала свою тоску. Как ей не хватало их улыбок, их усталости и надежд!.. Буквально вчера она рвалась к ним и мечтала увидеть хотя бы одного человека, не поговорить, так хотя бы просто послушать… Теперь они все были рядом, но она была отделена от всех и от каждого. Преграда, которую не преодолеть. Её жизнь и их жизни различаются настолько, что нет ничего общего. Их тревоги, мечты и расчёты абсолютно чужие для неё.
Варя тоже из обыкновенно-нормальных. Как и остальным, ей предстоит долгая жизнь, в которой свободный выбор подчас неотличим от вынужденного. Никаких предназначений, целей, функциональности. Можно позавидовать! И тем сильнее обжигало желание найти «оригинал».
Устав гоняться за парочкой, ученица Лоцмана решила применить новую тактику: перешла с Кольцевой на Арбатско-Покровскую линию. Варю можно было подкараулить на «Библиотеке имени Ленина» – в переходе между станциями, где любили гулять влюблённые.
Поезд вылетел на «Площадь Революции», и вдруг ученица Лоцмана заметила Обходчика, который стоял в начале платформы, возле замурованного прохода между статуями пионеров. Тёмная фигура на фоне побелённой стены, мелькнувшая и тут же исчезнувшая. Но он разглядел её. И она его – тоже. Пришлось выйти, дабы не быть обвинённой в невежливости.
Обходчик, вопреки ожиданиям, не нахмурился и никак не выразил своего удивления.
– Ищешь?
– Ага, – кивнула она. – А ты? Тоже – ищешь?
Он обернулся к белой стене, прислонился виском.
– Варька дома, – сказал Обходчик, стараясь не смотреть в глаза ученице Лоцмана. – Простыла, вся в соплях. И Никки отправил её лечиться.
– Кто? – не поняла она.
– Никки. Беседник. Она его так назвала. Ему понравилось! Откликается… Как найдёшь её, попроси, чтоб она тебе имя придумала. Вдруг тоже понравится, – улыбнувшись, он отлепился от стены и неспешной походкой направился в сторону центрального зала станции.
Намёк понятен. Поиски были закончены.
По крайней мере, сегодняшний этап.
* * * 01:18 * * *
Обживая квартиру покойной бабушки, Обходчик (тогда он откликался на «Тео» и верил, что почти все люди хорошие, а плохих сразу можно разглядеть) многое изменил под себя. В первую очередь отнёс в мусорку все ковры (вместе с населяющей их молью) и все гробы (которые по недоразумению называли платяными шкафами). Остальное добро подверглось существенной реконструкции, в результате чего Дед сколотил в своей комнате широкие книжные полки от пола до потолка на две стены (другие две были заняты окном и дверью и потому остались нетронутыми).
