Павел Шумил - Процент соответствия
Они и на самом деле зависли над городком. Атран проводил взглядом удаляющийся огонёк, сориентировался в пересечении разноцветных цепочек светочей и, мурлыкая под нос легкомысленную мелодию, направился к своему хому.
На следующее утро явился в деканат и предупредил, что периодически будет снимать с занятий кого-то из испытателей. Все возражения отмёл с ходу. Намекнул, что всё вокруг построено не для красоты, а из-за испытателей и ради испытателей. Декану возразить было нечего, на чём разговор и закончился.
Двигаясь к своей лаборатории, Атран сердился на себя и пытался разобраться в мотивах своего поступка. Зачем понадобилось выгораживать студентку-прогульщицу?
А вечером опять рыскал галсами в Темноте. Никого не нашёл, заблудился, лишь поздней ночью сориентировался по свистку последнего рейсового шалота и ответному — с вокзала.
На следующий вечер попросил у Лотвича кула. Лотвич не дал, припомнил Балу, долго ворчал, но согласился подвезти. Атран сидел на верхнем пятне, наслаждался скоростью и вспоминал молодость. Лотвич сначала сердился, потом сам начал подпевать легкомысленные студенческие песенки. Развеселился и кул. Поняв, что это не патрулирование, принялся взбрыкивать, гоняясь за мелкой рыбёшкой. Его бранили, но не всерьёз. И даже хвалили, если рыбка попадала на зуб. Ведь поймать рыбку в Темноте совсем не просто.
Когда впереди забрезжил слабый огонёк, заметный только зорким глазам кула, сердце ёкнуло и сбилось с ритма. Кул сбавил ход, насторожился.
— Лотвич, если это девушка из моих испытателей, не говори ей, кто я, — попросил Атран. — Я для неё просто Охотник.
Приблизились незаметно, планируя сверху. Но девушка всё же почувствовала боковой линией и начала испуганно озираться, прикрывая ладошками факел на носу.
— Привет, Анта, — крикнул Атран, чтоб успокоить. — Это я и Лотвич с кулом.
— Вы меня до инфаркта доведёте. Я из-за вас Темноты бояться начну.
— Хочешь на куле прокатиться? — Атран поймал её рук-ку и помог сесть на верхнее пятно. Затем четверть часа слушал восхищённые вскрики и визги, иногда мелко дрожал плавниками, чтоб кул не очень удалялся, и размышлял о будущем. Предстояло объяснение.
Но когда радостная возбуждённая девушка отделилась от кула, объясняться расхотелось. Не мог он, просто не имел права погасить восторг в этих огромных, вечно печальных глазах.
— Лотвич, мы назад своим ходом пойдём, не жди нас, — отпустил Атран охотника. И остался наедине с Антой
— Это так здорово, кул такой мощный, такой быстрый! — щебетала девушка. — Ты сможешь прокатить на куле наших девушек? Ну, пожалуйста! А то они мне завидовать будут. И свистов... Ну вот, скуксился...
— И вовсе я не скуксился!
— Я по твоей ладошке чувствую, что скуксился. Она сразу чужая стала.
Атран горячо заверил, что его ладошка не чужая. И принялся рассказывать о садах ароматов. О дневных, вечерних, ночных и утренних цветах. Даже начал продумывать маршрут, как доставить девушек в сад ароматов за два-три ночных перехода с днёвками в тёмных гротах. Но сам понял, что занесло его не туда. Не должна развлекательная прогулка превращаться в опасную многодневную экспедицию.
Болтая о пустяках, дошли до посёлка и расстались, как всегда, не договариваясь о следующей встрече.
Весь путь до лаборатории Атран проклинал собственную мягкотелость. Работал до утра, потом спал до обеда прямо в лаборатории, забравшись вместо постели в кустик декоративного светоча. После обеда вновь работал, губя образец за образцом. А вечером опять попёрся в Темноту. Мотался в непроглядной мгле до поздней ночи, неведомым образом нашёл дорогу домой и завалился спать.
Встал поздно, устроил рейд по вспомогательным службам института, нагнал страху на подчинённых и принял твёрдое решение объясниться с Антой. С этой мыслью направился в посёлок испытателей.
По дороге понял, что тусклые светочи в хомах испытателей — вовсе не презрительный жест в сторону авторов проекта. Это уступка чувствительным глазам девушек. Обманул Фалин, крабья икра!
От гнева остановился, ударив хвостом. Но учёный взял верх. Перебрал в памяти таблицы светимости, пересчитал в освещённость хома, сравнил с результатами калибровки остроты и чувствительности зрения. В хоме свистов поддерживалась комфортная для девушек освещённость. Парни оказались джентльменами — их проект ночного зрения не предусматривал.
В смешанных чувствах ворвался в «женское общежитие». Но хом пустовал. Поспешил в «холостяцкую берлогу». Застал двух свистов, увлечённых какой-то только им понятной игрой с эхом. Один, конечно, оказался Фалином. Вот кого Атран меньше всего хотел видеть.
— Я ищу Анту. Вы не знаете, где она?
— В Темноте, Охотник. Она теперь каждый день в Темноте.
Развернулся и понёсся в Темноту со скоростью курьерского шалота.
— Стой, охотник! — раздалось сзади. — Разговор есть.
— Не сейчас!
— Ты оставишь Светлячка в покое, понял?!
Атран резко развернулся. От неслышного свиста заложило уши. Тьма — хоть глаз выколи. Но чувства обострились, слух и боковая линия чётко лоцировали свиста.
— А если нет?
— Ты перестанешь мутить мозги Светлячку!
— Займись своим делом, студент. Не суй нос...
Словно тугая волна ударила в голову, заполнила моментально разбухший череп, заложила уши. Ещё и ещё раз. Сознание поплыло. Как во сне, Атран почувствовал, что переворачивается вверх брюхом и медленно всплывает. Покой, мягкий, как сон, расслабляет мышцы. Цветные круги перед глазами. Он в саду ароматов с Ардиной. Она где-то рядом... Нет, он с Ардиной в танцхоме танцует танец кула. Танцует танец кула... Танец кула... Но почему темно? Почему — танец? Он в темноте. Охотится на алмара? Опасность! Надо уходить!!!
Рванулся с места так, что спина заныла. Почувствовал, что пронёсся под... или над? — крупным телом, заложил полубочку и зашёл противнику в хвост. Противнику? Был же алмар. Куда делся алмар?..
Удерживаясь в хвостовой струе противника, Атран приходил в себя. Его атаковал Фалин. Как — потом разберёмся. Сейчас он растерян — потерял противника. Дно где-то рядом, до него пять-десять метров, не больше. Фалин медленно, как-то сонно кружит, сонаром проверяет горизонт. Сейчас ведь догадается, развернётся и опять — мягкой волной в голову...
Ярость атакующей кулы закипела в крови. Атран рванул вперёд и вверх, спикировал на спину свисту, намертво прилип присоской. Грубо выдернул рук-ки юноши из обтекателей, сжал мёртвой хваткой выше локтей. Враг нейтрализован. Боевые приёмы, словно картинки, мелькали в сознании. Не то, не то, укрутка — не то! Заработал хвостом, набирая скорость и с разгона вогнал противника головой в тонкий слой придонного ила. Фалин забился. Атран протащил его по грунту, зарывая в ил всё глубже. Ярость отхлынула. Фалин бился всё слабее. Атран разжал рук-ки, расслабил присоску и вдруг понял, что свист без сознания. Возможно, умирает.
Похолодев, на ощупь нашёл тело, выдернул из ила, ощупал голову. Рот широко открыт, но глотка забита песком и илом. Пальцами очистил, сколько мог, взял тело на нижнюю присоску, грудь к груди, настроился на контактное пятно...
Фалин был без сознания. Но Атран работал и с кулами, и с шалотами. Нахватался кое-чего у целителей. Минуя сознание, пробился к двигательным центрам, раскрыл жаберные щели и рот, рванулся вперёд, промывая дыхательные пути. Пальцами почувствовал, как поток выносит песок и ил.
Через пару минут Фалин пришёл в себя. Юношу скрутил приступ рвоты. Атран освободил двигательные центры и задумался: что дальше? Ясно, что юношу надо положить в стационар — в жабрах свербит, идёт кровь, разбиты, поцарапаны губы, повреждён и ноет левый глаз. Но что потом?
Парнишка прокашлялся и теперь издавал невнятные звуки. Впрочем, если прислушаться, вполне внятные. Только гортань словно судорогами сводит.
— Победил, да? Радуешься? Продемонстрировал боевые искусства. Радуйся, ты сильный, могучий! Но Светлячка мы тебе не отдадим. Можешь со мной что угодно делать, мы для тебя — отработанный материал. Только Светлячка не трогай, понял? Тебе что, других мало? Зачем ты её-то в Темноту тянешь? Оставь её. Она вторую неделю не своя ходит. Учёбу забросила, сутками тебя, урода, в Темноте ищет. Не ломай ей жизнь, сволочь. Не смей ломать ей жизнь. Она добрая, чистая. Она десяти таких, как ты, стоит, понял?
— Дурак ты, парень, — тяжело произнёс Атран. — Я в таком же мутном омуте, как она. И я вторую неделю не знаю, что с собой делать.
Как ни странно, Фалин его услышал.
— Так что ж ты её обманываешь? Не обманывай её. Назови себя. Ты же для неё безымянный охотник из Темноты. Или боишься хвостом по рылу получить?
— Боюсь, — сознался Атран. — Но сегодня я искал её, чтоб назвать себя и получить хвостом по рылу. Ты мне помешал.
