Вера Крыжановская - Законодатели
Для поддержания жизни в «двойнике» мы прежде всего пользуемся могучими ароматами, а магические чары делают положительными питательные вещества и предметы обыденной жизни, которые вы видите в художественном и скульптурном изображении на стенах склепов, что для астрального существа создает уютную жизнь в привычной ему обстановке. Они могут общаться между собою, и я даже создал для них особое место, верхний склеп, куда через проделанные отверстия проникает лунный свет; в излучениях его они купаются, освежая, таким образом астральное тело и укрепляя духовные силы.
В полночь звонит утвержденный посредине склепов инструмент и подает почивающим здесь сигнал к пробуждению. Час этот скоро настанет, и вы будете свидетелями явления.
Теперь взгляните на эту маленькую боковую пещерку с двумя саркофагами из красного гранита. Это место упокоения я приготовил для себя с Авани, а преемники мои займут царские склепы. Теперь я проведу вас в пещеру, где покоятся земляне. Там ты найдешь, Супрамати, тех, кого доверил мне и кого похитила преждевременная смерть.
Нарайяна удивленно взглянул на Супрамати, но не сказал ничего и молча последовал за другими, узкой галереей направлявшимися к указанной пещере.
Это была длинная зала, наполненная мумиями как в нишах, так и в узких чанах, деревянных и каменных.
Маги и Абрасак остановились посредине, осматривая все окружавшее их. Спустя несколько минут пронесся в воздухе дрожащий металлический звук, словно всюду, вблизи и вдали, звонили сотни серебряных колокольчиков; в то же время голубоватый, озарявший пещеру свет побледнел, а над нишами и чанами вспыхнули блуждающие огоньки, разливающие бледное сияние.
В это время мумии, казалось, зашевелились и покрылись сероватой дымкой, которая колыхалась, сгущалась, а потом стала принимать человеческий образ, окутанный покрывалом; одни фигуры были темные, другие – светлые и фосфорические. Теперь можно было различить, что это мужчины, женщины и даже дети; лица их с неясными чертами были удивленные и веселые. Все они, плывя над полом, спешили к выходу.
– Они идут в лунный склеп, – прошептал Абрасак, приглашая магов следовать за ним.
Лунный склеп оказался большой залой, высеченной в скале. Через отверстия в своде ее заливали широкие потоки лунного света, серебристыми блестками пестрившего воду большого, вырытого посредине бассейна. Кругом виднелась какая-то странная растительность, усеянные цветами кустарники и даже несколько деревьев, в тени которых прятались мховые скамеечки; но вся эта зелень была неподвижная – настоящий сад теней.
Против стены на нескольких столиках стояли широкие плоские вазы с бесцветной жидкостью и блюдо с мелким красноватым порошком; сильный смолистый и вместе с тем приятный аромат, словно от цветов, чувствовался в воздухе и служил питанием для астральных тел.
Толпившиеся там тени спешили окунуться в бассейне, а затем как бы пили жидкость из ваз и поглощали порошок, а снадобья эти точно и не убывали, казалось. Между тем тени становились плотнее, лица оживлялись, а тусклые глаза загорались живым огнем.
В эту минуту маги и Абрасак готовились выйти из склепа и, по знаку Эбрамара, Супрамати с Нарайяной последовали за ним.
Опять поднялись они в большой подземный храм, погруженный в то время в сероватый сумрак. По обеим сторонам двери в правом сфинксе выстроились с каждой стороны по семь жриц и жрецов, все в белых одеяниях и с хрустальными арфами в руках. Перед самой дверью был поставлен большой треножник, а вокруг него полукругом стояло семь адептов высшего разряда. Бледно-розовое дрожавшее пламя треножника освещало по временам их строгие, сосредоточенные лица и белые покрывала, сверкая золотыми бликами на нагрудных знаках.
Когда маги и Абрасак заняли места, чтобы видеть издали все происходящее, один из адептов подал знак, и тотчас раздалось мерное, гармоничное пение под звонко трепетавшие звуки арф.
Мелодия была странная, то легкая и быстрая, то медлительная, глубокая, с раздиравшими душу нотами, которые потрясали нервы и бросали в дрожь.
Спустя некоторое время дверь между лап сфинкса бесшумно отворилась, а из темной глубины галереи появилась облачная тень и остановилась над треножником, огонь которого в тот же миг потух. Из тени выходила заметная фосфорическая нить, исчезавшая в черной глубине галереи.
В воздухе вырисовывались огненные очертания каббалистических знаков, и тотчас же склеп дрогнул от громового удара. Яркая молния зигзагом сверкнула в воздухе, рассекла светлую нить, а фосфорическая дымка, отливавшая всеми цветами радуги и испещренная огнистыми блестками, окутала витавшую тень, приняла вид ракеты, с треском взлетела наверх и исчезла в тени свода.
– Дух перенесен в тело ребенка, которому предстоит родиться, и адепты в сокровенных документах впишут новую статью в жизнеописание этой личности. К совершенным деяниям, к числам рождений и предшествовавших смертей они прибавят пометку нового воплощения, имя новой семьи и заключение свое о том, что можно ожидать от него для народного блага, успеха в искусствах, науках и т. д.
Пока говорил Абрасак, вспыхнуло несколько лампад в храме, и после краткой беседы с адептами относительно совершившегося явления маги покинули погребальный остров.
На следующий день происходило торжественное собрание в большой зале дворца. Маги сообщили Абрасаку свое заключение по поводу его просветительской деятельности.
После подробного обсуждения всех отраслей правления и общественной жизни, а затем различных советов по поводу намеченных преобразований, великий иерофант предоставил слово Эбрамару, прося его сделать вывод из всего сказанного.
– Несмотря на отдельные отмеченные промахи, мы можем только похвалить совершенную тобою исполинскую работу, которая не помешала тебе, однако, расширить свои познания и совершенствоваться, – сказал Эбрамар. – Твои приемы бальзамирования, постановка высших школ посвящения, планомерное, на основе строго научных данных, развитие искусств и ремесел – все это свидетельствует о серьезном и неусыпном труде.
Законы твои строги, иногда суровы, но ясны и справедливы; а народ твой, мудрый, послушный, трудолюбивый и привыкший считать земную жизнь подготовкой к смерти и существованию в ином мире, долго будет процветать; созданная же тобою цивилизация, которую ты сумел внедрить, так сказать, в народную душу, будет исключительно длительной. Что ты постиг и сумел применить на практике столь сложное дело, как перевоплощение, т.е. захотел подчинить человеческой воле и надзору один из ужаснейших законов мира невидимого – свидетельствует о смелом полете твоего ума и твердой воле. Путем науки ты пожелал бороться с силами рока.
Бледный от волнения Абрасак опустился на колени; слезы радости и благодарности стояли в его глазах, когда Эбрамар прикоснулся к нему магическим мечом и на голове его сверкнул широкий луч света.
После этого Эбрамар и прочие маги поцеловали его и поздравили, а затем все отправились в большой храм, где совершено было торжественное благодарственное моление.
На следующий день маги простились, и воздушный корабль умчал их в божественный город.
Эпилог
Город магов мало изменился в течение минувших веков. Своими громадными храмами, сказочными дворцами, необъятными садами, делавшими из него оазис зелени и цветов, он представлял уголок земного рая.
Пустовавшие долго дворцы Удеа и Нарайяны опять приютили своих хозяев. Уже несколько недель все ученики Эбрамара были здесь, чтобы провести около великого мага последние дни его пребывания на этой земле.
И никогда еще не выказывал Эбрамар столько нежности и заботливости своим духовным детям. И вместе, и с каждым в отдельности вел он продолжительные беседы, поучая их и давая советы, которые могли бы пригодиться им в будущем. Все с признательностью слушали его, глубоко запечатлевая в сердце драгоценные наставления, а между тем на глаза просились слезы, и горькое чувство сжимало сердце.
Эбрамар и сам испытывал сожаление о разлуке с духовной семьей, со всеми обращенными им в детей света, но великий труженик нуждался в отдыхе. Всякому существу, созданному Непостижимым, дарован сон, чтобы оно могло выдержать телесное испытание и набраться новых сил для дальнейшего пути, а этот непреложный закон равен для всего сущего.
После стольких тысячелетий жизни, после неимоверного труда, озарившего его голову семью лучами мага, Эбрамар жаждал погрузиться в свет отдохновения, чтобы восстановить силы и подняться еще выше, – куда за ним не могло уже следовать разумение земного человечества. Но он знал, что исходивший от него свет мог достичь этой земли и тех, кто ему дорог, согревая не только их, но всякое даже самое ничтожное существо, почему бы то ни было ему близкое.
