Урсула Ле Гуин - Легенды Западного побережья (сборник)
Лорд-Хранитель молчал, ничего ему на это не отвечая, и Оррек прибавил:
– Я, конечно, понимаю: подобные поиски связаны с определенным риском. Мало того, они грозят опасностью не только мне, но и любому, с кем я хотя бы заговорю о библиотеке, – даже если этот человек ничего мне не ответит.
Лорд-Хранитель едва заметно кивнул. Лицо его по-прежнему оставалось совершенно бесстрастным.
– Я неплохо знаю альдов, – сказал Каспро. – Мы с Грай довольно долго среди них прожили.
– Для этого, должно быть, требуется немало мужества.
– Гораздо меньше, чем я прошу от тебя!
Было тяжело, почти невыносимо слушать все это, понимая, что оба с трудом сдерживают тот страстный огонь, что пылает в душе каждого, и видеть в их глазах страх и вызов. Мне хотелось вмешаться, закричать: «Да что же вы делаете?! Доверьтесь же, наконец, друг другу! Неужели нельзя просто поверить друг другу?» – но я понимала, сколь глупо и ребячливо это мое желание. И мне хотелось плакать.
Грай слегка подтолкнула Шетар. Та встала, лениво потянулась, подошла ко мне и плюхнулась рядом, сонно привалившись к моим ногам. Всем своим видом львица показывала мне, что было бы неплохо почесать ее за ухом. Я почесала, и, как ни странно, прикосновение к ее мягкой шерсти несколько меня успокоило. Грай посмотрела на нас и, по-моему, подмигнула мне. Впрочем, может, мне это просто показалось, но во взгляде ее я прочла что-то вроде: «Они же мужчины; они умеют делать это только так».
Лорд-Хранитель встал и принес свечу. Надо было, конечно, мне это сделать, но я не успела. А он уже ставил на стол тяжелый металлический подсвечник, неуклюже держа его изуродованными пальцами. Грай высекла огонь и зажгла свечу. В темной комнате огонек ее казался особенно ярким, а наши освещенные лица на фоне темных стен и слабо поблескивавших окон – особенно живыми и светлыми. Шетар что-то проворчала и разлеглась у моих ног в классической позе льва с книжной иллюстрации – передние лапы вытянуты, глаза неотрывно смотрят на огонек свечи.
– Видишь ли, я полностью пересмотрел свое отношение к такому понятию, как «мужество», пока сидел у ганда в тюрьме, – после долгого молчания сказал Лорд-Хранитель. – Раньше я считал, что мужество – это нечто такое, чем человек владеет или не владеет сам и распоряжается по собственному усмотрению – как, скажем, гордостью или самоуважением. Но в темнице я, однако, понял, что и мужеством своим мы обязаны только богам. – Он, как и львица, тоже не сводил глаз с ровно горящего желтоватого пламени свечи.
Каспро молчал.
– Меня арестовали, – продолжал Лорд-Хранитель, – потому что альды, как и ты, слышали немало разных слухов и сплетен. Они-то и привели их сюда. В Ансул. Тебе известно, зачем альды завоевали мою страну и осадили мой город?
– Я полагал, что их вели алчность, желание прибрать к рукам ваши плодородные земли.
– Но почему им понадобились именно наши плодородные земли? Вадалва находится куда ближе, и население там столь же миролюбивое, как и в Ансуле. Вот ты сказал, что вы какое-то время жили в Асударе. В таком случае поправь меня, если я ошибаюсь: верно ли, что альдами правит царь, которого они называют гандом всех гандов и который одновременно является также верховным жрецом бога Аттха, а потому его власть безмерно велика? И все рабы, стоит ему захотеть, будут принадлежать ему одному? И всей огромной армией альдов командует тоже он?
Каспро молча кивнул.
– И зовут этого верховного правителя и жреца Дорид, и он заполучил трон Асудара тридцать лет назад, так? И он считает, что обязан, согласно желанию великого Аттха, сражаться с неким всемирным злом. Аттх – имя того единственного бога, которого признают альды, и означает это слово «господин, повелитель», но истинное имя Аттха вслух произносить не полагается. Все добро на свете – дело рук Аттха и принадлежит ему. Однако существуют и великие силы зла, основным воплощением которых считается Обаттх, что в переводе означает «другой господин». Я правильно излагаю?
И снова Каспро кивнул.
А Лорд-Хранитель спросил:
– Ты знаешь историю о «тысяче истинных мужчин»?
– Альды говорят, что, если тысячу истинных воинов можно было бы собрать вместе, они могли бы победить Обаттха и навсегда изгнать его из нашего мира. Некоторые, правда, считают, что хватило бы и сотни воинов.
– А некоторые – что десяти, – усмехнулась Грай.
Лорд-Хранитель тоже улыбнулся, хотя и не слишком весело.
– Последний вариант мне нравится больше, – сказал он. – А они что-нибудь говорят о том, где именно эти истинные воины должны встретиться?
– Нет. – Каспро вопросительно посмотрел на Грай, но и она тоже покачала головой.
– Что ж, мне эту историю рассказывали так, что ее трудно было бы позабыть. А рассказывал ее мне сын здешнего ганда Иораттха Иддор. И не один раз рассказывал. – Лорд-Хранитель помолчал, а потом сказал очень-очень тихо: – Мне очень неприятно рассказывать ее здесь, в этом доме. Вы уж меня простите, но я буду краток. Вот примерно то, что поведал мне Иддор: весь свет мира, все знания и вся справедливость принадлежат великому Аттху, Испепеляющему богу, и свидетельством его могущества является солнце. Священно лишь то, что было опалено пламенем Аттха, поэтому у альдов священным считается любой огонь. Луну они презирают, называя ее рабыней или ведьмой. Земля для них – место ссылки. И весьма, надо сказать, отвратительное место, нечистое, ибо здесь кишат злокозненные демоны и вечно царят тьма и хлад, если не считать тех крох света и тепла, что падают на землю, отразившись от Аттха-солнца. В общем, именно на земле и проявляет себя во всей красе злобный Обаттх, вечный враг Аттха. Он – и в горькой судьбе большинства людей, и в том зле, которое они творят сами, и в тех злых духах, которым они поклоняются. Но главные силы Обаттха сосредоточены в некоем вполне определенном месте.
Там собрано все самое отвратительное на земле, там тьма проникает глубоко в недра земные, там не властен отраженный свет солнца – тьма отбрасывает его прочь, пожирает его, точно некое антисолнце. Там царит вечный мрак, как в могиле; там сыро, холодно и дурно пахнет. Если солнце дарит всему живому жизнь, то это средоточие зла всему сулит одну лишь погибель, небытие. И эту бездонную пропасть, эту чудовищную дыру в теле мирозданья альды называют Пасть Ночи.
Именно там «тысяча истинных мужчин» и должна собраться, дабы пронести пламя Испепеляющего бога в царство вечной тьмы, начать священную войну с проклятым Обаттхом и уничтожить его. А потом пройти по всей земле, размахивая победными огненными знаменами, от которых земля вспыхнет и засияет ярко, как солнце, и будет пылать еще долго, много дней и ночей. И все злокозненные демоны и тени будут с нее изгнаны к дальним пределам внешней тьмы, где не видны даже звезды. И с той поры нашим миром будут править сыновья Асудара, исповедуя справедливость и поклоняясь своему Испепеляющему богу.
Чуть хрипловатый голос Лорда-Хранителя звучал монотонно и глухо; я заметила, как крепко стиснуты пальцы его рук.
– Согласно поверьям Асудара, Пасть Ночи находится где-то на западе, на морском побережье. Дорид, правитель и верховный жрец Медрона, приказал нижестоящим священнослужителям отыскать это средоточие тьмы. Одни из них считали, что Пастью Ночи является гора Сул; другие же утверждали, что Сул – это вулкан, а значит, в ней содержится священный огонь, связывающий ее с Аттхом, и, следовательно, обитель зла, бездонный темный колодец, следует искать на противоположном берегу пролива, напротив горы Сул – в городе Ансуле.
Альды уверены, что Пасть Ночи охраняет некий невероятно могущественный волшебник, способный призвать на помощь многочисленную армию злых духов, порожденных зловонным дыханием земли. И тысячи «лживых богов», которым поклоняются «эти язычники», тоже, разумеется, соберутся там, чтобы защитить свою обитель.
И, желая захватить нашу страну и город Ансул и отыскать Пасть Ночи, царь Дорид послал сюда свою многочисленную армию. И как только воинам Асудара удастся ее отыскать, царь пошлет сюда ту самую «тысячу истинных мужчин» с пылающими знаменами, которые испепелят и навсегда уничтожат зло. Свет, таким образом, победит тьму, и добро восторжествует навеки.
Лорд-Хранитель резко выдохнул, закусил губу и отвернулся, пряча лицо в тени.
– Никогда не слыхал такой легенды, – промолвил Каспро. Я заметила, что голос у него слегка дрожит. Видимо, он заговорил только для того, чтобы дать Лорду-Хранителю возможность прийти в себя. – Истории о том, как земля стала полем сражений для Аттха и Обаттха я, разумеется, слышал не раз. И о бесконечной войне между ними. Людям в пустыне Асудар действительно известно о том, что где-то далеко на западе есть гора Сул, жуткое, сверхъестественное место, но, по-моему, они считают Сул такой только потому, что она со всех сторон окружена морем. Соленую воду они называют «проклятием Обаттха»… А эта легенда о Пасти Ночи, должно быть, относится к неким тайным знаниям, сакральным сказаниям альдских жрецов.
