Дорис Лессинг - Браки между Зонами Три, Четыре и Пять
Когда он наконец был готов приступить к выполнению ее ожиданий, выяснилось именно то, в чем Бен Ата ни секунды не сомневался: Ваши проявила так же мало деликатности, как он когда-то, при первой встрече с Эл-Ит. Сперва новобрачная даже возмутилась, решив, что муж по какой-то совершенно необъяснимой причине не приступает прямо к делу, уклоняется, а потом поняла, что ей просто не за что презирать Зону Четыре.
Так или иначе, эти двое вступили в брак; празднества, пиры, а также скачки и борьба тянулись целый месяц. Детей зачинали десятками, и королева Ваши объявила, что она тоже беременна и что этот ребенок будет залогом серьезности их альянса с Зоной Четыре. Отчасти это было сказано, чтобы успокоить молодого мужа, а отчасти, чтобы поторопить его — пусть скорее возвращается домой, потому что она рвалась поскорее заняться любимым занятием — вновь совершать набеги на богатые регионы Зоны Пять.
Но Бен Ата вовсе не спешил уезжать отсюда.
Он-то был настоящим королем, получившим власть по наследству, и ему захотелось провести в стране жены кое-какие реформы. Что совсем не входило в ее планы. Ваши считала, что Бен Ата хочет сделать жизнь ее народа такой же тусклой и упорядоченной, как в его собственном королевстве. Он не одобрял ее мародерских замашек, критиковал ее планы постоянных грабежей налетов и предупреждал супругу денно и нощно, что если она не изменит своих привычек, то очень скоро превратится в вождя армии дегенератов, живущих только на потребу своей утробы…
И вот что интересно: споря об этом с Ваши, Бен Ата вполне отдавал себе отчет в том, что в Зоне Четыре дела обстоят далеко не лучшим образом. А сам он разве думал о благе своего народа? Да никогда! Три четверти своей армии он распустил по домам, отправив «в бессрочный отпуск» — велев повышать уровень жизни в деревнях и городах. А принесло ли это людям счастье? Джарнти захандрил, потом стал просить и даже умолять восстановить все, как прежде — он не понимал таких реформ, он тоже был убежден, что эта ведьма из Зоны Три сглазила их короля. И, конечно, он сразу догадался, что это за «бессрочный отпуск». Армии теперь не получали должного содержания… Джарнти подозревал, что Бен Ата потерял интерес к воинской славе Зоны Четыре. Он много чего подозревал — но поскольку всю жизнь голова его была занята только военными проблемами, он был не в силах следить за ходом мысли короля. Ему оставалось довольствоваться допросами Дабиб, и все, что он от нее услышал, только подтвердило его страхи. О многом думал тогда Бен Ата.
Зона Четыре, уже повернувшись к миру и изобилию, должна была стать законопослушной, так он решил. Никакой анархии! Никакого послабления дисциплины, которую Бен Ата уважал всем сердцем.
С другой стороны он убеждал Ваши не отказываться окончательно от кочевого образа жизни в дикой пустыне, только прекратить воровать и грабить других. Но если бы она под нажимом Бен Ата вернулась к традиционной жизни своего народа, это привело бы — так он рассуждал, — к упорядоченной анархии. В пределах каждого племени или группы родственных племен, было сильно развито чувство долга по отношению к своим, люди были фанатично преданы друг другу, вплоть до того, что могли принять смерть. Человек, заявивший, что соплеменник его защитил, мог в случае необходимости попросить сохранить жизнь этому человеку и был обязан всегда отвечать тем же, если к нему обратятся. У этих диких племен было развито понятие об абсолютной чести, доверии, самопожертвовании, — но между определенными группами и племенами, не было предела обману, предательству, бесчестью, вероломству. Племена без зазрения совести воровали друг у друга скот, птицу и даже женщин, с которыми, правда, потом, всегда обращались не хуже, чем с соплеменницами; вообще женщины у кочевников были свободные, гордые, имевшие все права и привилегии. В то же время они могли запросто перерезать горло друг другу за украденную овцу или заколоть мужчину, спящего на песке, завернувшись в свой драный плащ, ради воды, которая была у него с собой. И все-таки такой образ жизни Бен Ата посоветовал своей супруге предпочесть нововведениям, благодаря которым армии ее бойцов буквально бесчинствовали по всей Зоне Пять, загребая все, что им попадалось под руку.
Все относительно, утешал себя Бен Ата, неспособный до конца поверить в свою роль. И, удивляясь сам себе, продолжал убеждать Ваши, повторяя все тот же аргумент: здоровый образ жизни в пустыне гарантирован до тех пор, пока племена соблюдают умеренность; отсутствие комфорта людям только на пользу.
До чего же ему порой хотелось посоветоваться с Эл-Ит. Интересно, она бы удивилась? Или усмехнулась? Спросила бы, как он такое надумал? Делает ли он то, что должен, этого ли от него ждут? Что думают о нем Надзирающие — довольны ли им?
В отсутствие Ваши, пока она распоряжалась своим государством, Бен Ата завел привычку сидеть в одиночестве среди песчаных дюн или в своей палатке и думать. Не сделал ли он что-то неправильно? Но все, казалось ему, идет как бы по некоему невидимому, но эффективному плану. Может, от него требуется еще что-то, чего он не выполнил? Бен Ата был готов поверить, что упускает какие-то очевидные и явные возможности. Так он грустно размышлял, и иной раз Ваши, застав мужа за этим занятием, могла, в свою очередь, тихонько присесть рядом, и тогда зачатки мысли зарождались в ее головке. Она раньше не могла себе представить, что можно уважать такого человека, как Бен Ата, и все же она его уважала: признавала, что муж намного выше нее самой, хотя никому в этом и не признавалась.
Ваши помнила, как Бен Ата предупреждал, что ее народ превращается в дегенератов, да. А ведь он оказался прав, только неточно понял причины. Она и сама среди них наблюдала бездействие и развинченность, и ей это не нравилось.
Ваши думала, что, когда он уедет в свою страну, ей будет не хватать его советов. Бен Ата флегматичен. Он нетороплив. Но далеко не глуп. Да, они уравновешивали друг друга. Это так. Ну, возможно, она потом к нему приедет — в конце концов, у них же будет ребенок. Оба не сомневались, что родится девочка: Ваши — потому, что сила ее дикой женственности могла породить только свое подобие, Бен Ата — потому что чувствовал такую же уверенность и совместимость, когда они с Эл-Ит ждали сына. Он сказал жене, что эта их дочка станет королевой как Зоны Четыре, так и Зоны Пять, но будет править только вместе с Аруси, ничего при этом не пояснив. Бен Ата вообще предпочитал неопределенность в выражениях, так что у Ваши возникли подозрения. Если замышляется предательство — значит, самое место заняться набегами и грабежами, — все ее мысли текли в одном направлении; Ваши представляла себя матерью правительницы этой благополучной зоны, которая лежит на западе от ее страны, и одновременно мечтала о грабежах. Кроме того, племена, обитающие на границе со страной Бен Ата, рассказали своей королеве, что его гарнизоны по-прежнему стоят вдоль всей границы, и это заставило ее задуматься, уж не умеет ли ее муженек часом читать мысли других. Признаться, Ваши уже строила планы набегов на Зону Четыре, — только иногда, конечно, не часто, и больше с целью напомнить себе об — увы! — запретных удовольствиях. Потом она, разумеется, возместит убытки и всё объяснит: приграничное население так привыкло совершать туда набеги, что за одну ночь им не перестроиться.
И вдруг Бен Ата бросил ее. Однажды ему приснился заветный павильон и бой барабана. Проснувшись утром, он оперся локтем о подушку, выглянул через клапан палатки наружу, но там ничего не было видно, кроме песчаной бури и тускло-желтого солнца. Он все еще слышал мысленно барабанный бой, — который пульсировал во всем его теле как отзвук потери и горя. Бен Ата вскочил, наскоро обнял жену, вызвал солдат и умчался, даже не отдавая себе отчета, что делает.
После его отъезда Ваши просидела одна-одинешенька в палатке много дней, и ее мысли не сильно отличались от мыслей Бен Ата в тот момент, когда ему было приказано расстаться с Эл-Ит. От этого брака Ваши не ждала ничего, да и не хотела ничего, — она, пожалуй, не могла назвать замужество приятным, потому что ей пришлось освоить слишком много нового. И все же она сильно изменилась, почувствовала, что отдалилась от жизни своего народа, ощутила ответственность, хотя и непонятно какую и почему. Казалось, что за все свои дела, за все свои решения ей придется держать ответ — но перед кем? Бен Ата говорил о каких-то Надзирающих. Кто они такие? Откуда он знает об их существовании? Ваши было неуютно от ощущения, что за ней наблюдают и следят, и даже, как муж предположил, руководят ее поступками. Бен Ата ей говорил, что Зона Четыре — еще не конец света, есть Зона Три, и одна из его женщин была как раз оттуда родом. А за Зоной Три есть другие страны, известные ему лишь по названиям.
В ее народе говорили и даже слагали песни о том, что королева горюет. Она не возражала. Хотя вовсе не была опечалена отсутствием Бен Ата. Ваши как раз была рада — он висел на ней гирей, тяжестью, от которой она не могла избавиться, чтобы стать опять самой собой. Она мечтала лишь об одном — вновь сделаться прежней, такой, какой она была до той ночи, когда ее бросили в палатку, где сидел в задумчивости солдат Бен Ата. Она и не знала, что есть такое понятие — думать. И вовсе не хотела думать! Ваши была вполне довольна своей жизнью до того, как муж познакомил ее с этим ужасным занятием — медленным погружением в раздумья…
