Клэр Мерле - Взгляд
— Павильон «Д», — пропыхтел он. — Второй налево.
— Ее достали из воды? — спросил фельдшер.
Запыхавшийся охранник молча пожал плечами.
Эшби перешел на быстрый бег. Его жесткие подошвы ударялись об асфальт, вызывая острую боль в коленях. Он привык бегать, но в кроссовках. Он повернул во второй проход слева и увидел павильон «Д» — первый павильон в длинном ряду похожих строений.
— Сюда! — крикнул он фельдшеру, который чуть отстал.
Ролл-ставня грузового входа была на три четверти открыта.
Оба мужчины попали на темную сцену. Солнечный свет пробивался в здание метра на три, а потом тускнел и серел. А еще свет падал из грузовой двери на противоположной стороне, в самой дальней части сцены.
— А вот и кавалерия, — произнес чей-то голос.
Эшби посмотрел в ту сторону и увидел санитарку, которая курила, привалившись к двери сцены.
— Сюда! — позвал более молодой голос, оказавшийся метрах в десяти дальше, там, где двери открывались в сторону реки.
Фельдшер рванулся в темноту и свалил свое оборудование рядом с одним из аквариумов. В полумраке Эшби разглядел медсестру, стоявшую на коленях рядом с распростертой на полу фигурой. Фельдшер сменил ее, проверяя жизненные показатели, осматривая безвольное тело.
Эшби подошел ближе и остановился в нескольких шагах от них. Пот каплями выступил на его ладонях, под мышками, на лбу.
— Неизбежно, к сожалению, — ломкий голос Шарлотты Кашер разорвал тишину. Эшби вздрогнул. Он не заметил, что она затаилась рядом. Шарлотта потерла шею. — Девица была в воде, когда ток отключили.
Фельдшер энергично надавил на грудную клетку девушки. Он велел мокрой медсестре продолжать дыхание рот в рот и достал из чемоданчика дефибриллятор.
— Фиксаторы должны быть очень надежными, — продолжила тем временем Шарлотта. — Их трудно открыть. По крайней мере, когда над ними полметра воды.
— Когда ток отключили, под водой была она одна? — спросил Эшби.
— Сегодня в аквариумах она вообще была одна, — ответила Шарлотта.
Эшби окаменел. Нет, эта девушка никак не могла быть единственной! Потому что в этом случае…
— Но ее погрузили за три с лишним минуты до отключения тока, — сказал он. — Она же не могла все еще оставаться под водой!
Холодные глаза Шарлотты сверкнули.
— Наверное, вам следует подождать за дверью. В павильонах не положено находиться посетителям.
Она вытянула руки ладонями вверх, словно для того, чтобы удалить его без физического контакта.
Эшби обошел ее и направился к девушке. Фельдшер потер пластины заряженного дефибриллятора друг о друга, готовя их к применению. Из-под полотенца торчали стройные ноги, лак на ногтях успел сильно облупиться. Медсестра склонялась над девушкой, выдыхая воздух ей в легкие. Когда медсестра приподнялась, Эшби уже успел приготовиться, однако потрясение все равно оказалось сильным.
Безжизненные глаза смотрели с опухшего лица, покрытого ссадинами. Исчезли и чудесные волосы его дочери, и ее мягкая чистая кожа. Ее лоб был усеян чуть кровящими пятнами. Губы у нее растрескались, волосы оказались короткими и прилизанными, серовато-бурого цвета. Она стала почти неузнаваемой.
Он испытал прилив отвращения к самому себе. Как он мог допустить такое?
— Разряд! — объявил фельдшер.
Тело Арианы дернулось: плечи приподнялись, голова откинулась назад. А потом оно снова упало на пол.
— Ничего, — сказал шофер «Скорой».
Эшби даже не заметил прихода шофера, но теперь мужчина уже сидел на корточках над Арианой. Видимо, Джек с шофером уже подвезли к павильону каталку. Он оглянулся в поисках Джека и увидел молодую медсестру: освободившись от своих обязанностей, она бессильно скорчилась на полу.
— Разряд! — повторил фельдшер.
Тело Арианы снова судорожно дернулось. Шофер, приложивший два пальца к основанию ее шеи, покачал головой.
— Сколько она пробыла под водой? — спросил фельдшер.
Шарлотта Кашер скрестила руки на груди.
Шофер «Скорой» прижался к посиневшим губам Арианы, выдыхая в ее легкие воздух.
— Около минуты, — ответила Шарлотта.
Молодая медсестра села прямо.
— Сто тридцать две секунды, — уточнила она, тыльной стороной руки стирая с лица слезы. — Пятьдесят две до отключения тока, а потом примерно минуту двадцать, пока я открывала фиксаторы. — Шарлотта бросила на нее злобный взгляд. Нижняя губа у медсестры задрожала, но она не позволила заткнуть себе рот. — Понимаете, у меня не получалось дотянуться, — шмыгнула она носом. — Руки у меня не очень длинные, и мне каждый раз приходилось задерживать дыхание и погружаться, чтобы до нее достать.
— Пятьдесят две секунды! — закричал Эшби, глядя, как фельдшер начал сильно и ритмично надавливать на грудину Арианы. — Положено тридцать!
— Надо везти ее в больницу, — сказал фельдшер.
— В первый раз тридцать на нее совершенно не подействовали, — возразила Шарлотта.
— Что тут с током? — спросил шофер.
Эшби обернулся и увидел, что охранник вошел в дверь и теперь стоит рядом с Джеком. Охранник воздел руки и помотал головой.
— Если она будет на носилках, понадобится пара минут, чтобы ее вынести. Слишком долго.
— Слишком долго? — переспросил Эшби.
— Ничего нет, — сказал фельдшер, снова берясь за дефибриллятор. — Две минуты без кислорода помимо того, что у нее уже было…
— Надо подогнать «Скорую» сюда! — Эшби вцепился в новую проблему, словно в спасательный круг…
— Готово! — Фельдшер приложил пластины к белой как снег груди Арианы. — Разряд! — Аппарат затрещал. Ее тело подпрыгнуло и со стуком упало обратно. — Готово…
Фельдшер собрался повторить процедуру.
— Дайте мне минуту, — сказал Эшби. — Я пригоню «Скорую» сюда.
Фельдшер молча кивнул.
— Мотор включен, — бросил ему вслед шофер.
С отчаянно бьющимся сердцем Эшби несся к двери павильона.
— Джек, идем. И ты, — он ткнул пальцем в охранника, — с нами.
— Эшби? — заверещала Шарлотта у него за спиной.
Он выскочил на яркое солнце и побежал к будке охраны. Джек не отставал от него. Охранник топотал у них за спиной.
— Шевелись! — крикнул ему Эшби, но тут же сообразил, что из-за отключенной системы биометрии ему не нужно дожидаться охранника для того, чтобы отключить ворота.
Джек приоткрыл тяжелую дверь, и Эшби протиснулся к пульту охраны.
— Где включатель от ворот? — крикнул он.
Задыхающийся охранник появился в дверях. Он указал в дальний конец коридора, где находился отсек с сенсорным экраном.
— Тут все компьютеризировано, — просипел он. — Ручной запор есть, но у вас ничего не получится. Створка на шкиве и весит тонну.
Эшби ворвался в отсек. Скинув с себя интерфейс, он его острым краем сковырнул контрольную панель. Оттуда вывалились провода. Он скрутил их вместе и дернул изо всех сил. Магнит, удерживавший ворота в закрытом положении, отключился.
— Он… он отключил все контуры! — ахнул охранник.
В будку явилась Шарлотта.
— Что здесь происходит?
Джек перегородил ей дорогу, а Эшби побежал в противоположную сторону. Открыв калитку будки, он бросился к воротам. Они раскрылись достаточно широко, чтобы между ними проходила его рука, но ему нужен был рычаг. Снова метнувшись к охраннику, он выхватил у него дубинку и с ее помощью раскрыл створки. Как только проход оказался достаточно широким, он протиснулся в него и навалился на ворота. Ему всего лишь надо было откатить тонну металла по направляющим. Невероятно тяжелый труд. Но будь он проклят, если это его остановит!
Джек подошел, чтобы ему помочь. Они навалились плечами на створку и напрягли все свои силы. Наконец она медленно сдвинулась с места. Шарлотта вышла из будки охраны: на ее чопорном лице была написана настоящая ярость.
— Кто она такая? Если вы госпитализировали кого-то, кому здесь находиться не полагалось, я добьюсь, чтобы вас судили. Я добьюсь, чтобы вас лишили лицензии!
— Я ее не направлял. Ее госпитализировал кто-то из ваших, — сказал Эшби. — И если она умрет, я закажу ваше убийство.
У Шарлотты от лица отхлынула вся кровь. Она почувствовала, что он сказал это совершенно серьезно. Возможно, она не так уж и наивна. Возможно, она поняла, что он осуществит свою угрозу. Он напрягся еще сильнее. Створка поехала быстрее.
— Нас нельзя считать ответственными за того, кому тут находиться не полагалось, — заявила Шарлотта. Голос у нее дрожал.
«Слишком поздно», — подумал Эшби. Когда он разберется с Шарлоттой Кашер, она ужаснется. Она будет умолять его о прощении. Она больше никогда не проявит такого равнодушия к жизни кого-то из своих пациентов. Если Ариана останется жива. Если же умрет… Ну, тут и говорить нечего: утонуть было бы сущим счастьем по сравнению с тем, какими будут последние минуты, ожидающие Шарлотту в этой жизни.
