Василий Владимирский - Повелители сумерек
Вдохнув, Димка снял очки и натянул маску.
Эдик погасил свет — игра началась. Со стороны это напоминало жмурки: Димка, и без того близорукий, мало что видел из‑под маски в слабом свете уличных фонарей, сочащемся с улицы. И монстр в его исполнении неуверенно ковылял по Эдиковой квартире, расставив руки. Натыкался на мебель. Уныло завывал вампирским голосом. Сюжету это, в общем, соответствовало — теле‑Мальчик был силен и свиреп, но несколько медлителен и неповоротлив.
Остальные прятались по углам, визжали и делали вид, что до смерти напуганы. Квартирка у Эдика была не очень (по мнению Таньки и Бориса) — всего четыре комнаты. Но просторная, в старом фонде, чуть не полторы сотни метров общей площади — играющим было где разгуляться.
Но главные герои подростковых игр и сериалов обязаны, попереживав и вдоволь натерпевшись страхов, побеждать прожорливую нечисть… Эдик, укрывшийся в тесном закутке между музыкальным центром и компьютерным столиком, выбирал удобный момент для атаки малолетнего упыря.
— Ральф! Спаси меня, спаси, спаси‑и‑и… — Томным голоском Танька процитировала положительную героиню Луизу, отобедать которой Мальчику‑Вампиру все никак не удавалось в добром десятке серий кряду.
Она, завизжав, увернулась от вурдалачьей лапы и протиснулась в убежище Эдика.
— Спаси‑и‑и!!! — Пронзительный визг перешагнул ультразвуковой барьер.
А Танька постаралась как можно плотнее прижаться грудью к плечу Эдика.
— Возвращайся в ад! — выкрикнул Ральф‑Эдик ритуальную фразу и пронзил острым колом сердце ненасытного кровопийцы.
Ну не совсем пронзил и не совсем колом… Но конец принадлежавшей фокстерьеру Чарли палки‑поноски весьма чувствительно ткнулся Димке в ребра, отбросив его и заставив совсем не наигранно вскрикнуть.
— Вампир повержен! — радостно объявил Борис и включил свет. Ему душераздирающий визг сестры успел порядком надоесть, и он мрачно‑торжественным голосом добавил финальную реплику: — Но иногда они возвращаются…
— Еще разочек? — бодро предложил Эдик.
Димка, пытающийся восстановить дыхание после удара, молча покачал головой и стал стягивать маску.
— Ну ты салабон… — презрительно процедил Эдик. — Подумаешь, горе‑то, тыкнули палкой разочек…
Других желающих побыть Мальчиком не нашлось.
Димка, кривясь от боли и массируя грудь, подошел к столу, низко наклонился и стал искать свои очки среди индийских статуэток, поиск которых в антикварных магазинах был любимым увлечением матери Эдика.
В прихожей раздался звонок.
— Ну вот… — обиженно надула губы Танька.
— Слишком рано, — усомнился Борис, бросив взгляд на украшавший запястье «Ролекс» (подарок отца на окончание седьмого класса). — И обещали позвонить, подъезжая…
Их с Танькой родители должны были приехать вместе с Эдиковыми с какой‑то презентации и забрать чад от Захаровых. Эдик прислушался к доносящемуся из необъятной прихожей свирепому лаю Чарли и безапелляционно заявил:
— Не они. Чарли знаете какой сторож? Через две двери своих от чужих отличает!
Дверь приоткрылась на длину мощной хромированной цепочки. Бесцветный мужичок неопределенного возраста, щеголяющий в майке, шлепанцах и вытянутых на коленях тренировочных штанах, попытался подозрительно заглянуть в квартиру:
— У вас тут, эта, все в порядке? А то, эта, никак кричали…
— Играли мы. Иг‑ра‑ли. — Эдик повторил последнее слово с разбивкой на слоги, словно объяснял дефективному, и, широко распахнув глаза, уставился на пришельца: дескать, есть еще вопросы? А если нет, то проваливай.
Мужичка явно распирала длинная тирада о неуместности шумных игр в десять часов вечера, об общей развращенности молодого поколения вообще и дурных наклонностях Захарова‑младшего в частности. Но связываться с Эдиком и его родителями он не решился.
— Ну ладно… — понуро начал что‑то мямлить сосед, когда дверь с лязгом захлопнулась перед его носом.
— Чем займемся? — Проделав ряд хитрых манипуляций с многочисленными замками, Эдик повернулся к компании.
— Может, кино посмотрим? — робко поинтересовался Димка.
Вне зависимости от показываемых фильмов ему нравился сам процесс созерцания огромного плоского экрана домашнего кинотеатра.
— Да сколько ж можно на него пялиться?.. — недовольно протянул Борис.
Действительно, два с половиной часа из этого субботнего вечера у них занял просмотр очередных серий Мальчика‑Вампира. (Отец Эдика, посмотрев как‑то случайно минут пять любимый сериал сына, категорически запретил отпрыску даже приближаться к телевизору в часы и дни показа. О том, что можно купить подборку дисков и заниматься просмотром в любое удобное время, папа как‑то не подумал.)
— Точно, у нас еще час с лишним… Сыграем еще во что‑нибудь? — жизнерадостно предложил Эдик.
Танька промолчала. Уже несколько месяцев ей все сильнее хотелось поиграть с Эдиком в другие игры. Особенно после того, как задушевная подруга Иришка, раздуваясь от гордости и используя романные обороты, рассказала, как у нее произошло это. Танька же считала, что всегда и во всем первой среди подруг может быть только она…
Но Эдик, ее ровесник, оставался еще пацан пацаном — целовался с ней пару раз, но, похоже, просто из детского любопытства, — и все. Вот и сегодня: заманил с необычайно таинственным видом в чулан‑кладовку и… продемонстрировал извлеченные из какого‑то тайника два кошачьих скальпа — охота с подаренной отцом мощной пневмашкой увлекала его куда больше, чем общение с прекрасным полом в лице Таньки…
— Бли‑ин, совсем забыл! — хлопнул себя по лбу Эдик и выскочил в соседнюю комнату. — Во! В это мы и сыграем! — гордо объявил он, вернувшись через минуту‑другую.
В руках у него была книга — старая, пожелтевшая, в мягкой потрепанной бумажной обложке.
— Что это? — подозрительно спросил Борис.
Книги как форма проведения досуга его совсем не привлекали.
— «По Флауэру и Тарханову», понял? — прочитал Эдик наверху обложки, где обычно ставится имя автора, и наставительно поднял палец вверх. — «Самоучитель гипнотизма» — прикинь, а? Самому можно научиться! «Какъ стать гипнотизеромъ. Заставьте окружающихъ подчиниться вашей воле», — с расстановкой, значительно, прочитал он еще ниже на обложке.
Заинтересованный Борис потянул самоучитель у него из рук. Подчинять других своей воле ему очень даже нравилось. Еще ниже на обложке змеились загадочно изогнутые буквы:«Таинственныя сила внушенiя». И совсем внизу, мелким шрифтом:
С.‑ПЕТЕРБУРГЪ
Типографiя 1‑ой Спб. Трудовой Артели. — Лиговская, 31
1912
— Древняя, может, еще дореволюционная… — уважительно сказал Борис.
— Ты че, дурной? До революции царь был. А тут — трудовая артель. Сталинская, факт, — Эдик говорил твердо и уверенно.
Димка, смотревший на самоучитель из‑за плеча Бориса, с сомнением покачал головой, но оставил мнение при себе. Он вообще предпочел бы сыграть во что‑нибудь спокойное и безобидное. В шахматы, например.
— Я тут в главное уже въехал. Все просто… Берем блестящий предмет…
Выступать в роли гипнотизируемого (по книжке — медиума) Борис наотрез отказался. Он не слишком внимательно, перелистывая при этом книгу, смотрел, как Эдик водит взятой с отцовского стола золоченой зажигалкой перед носом глупо хихикающей Таньки, первого добровольца.
Взгляд Бориса зацепила картинка — несколько человек в старомодной одежде (дамы в юбках до пола, мужчины в светлых летних костюмах) окружили гипнотизера, вперившего магический взгляд в одного из них. Дело происходило на большой открытой летней веранде; гипнотизер выделялся среди всей компании черным фраком и необычайно внушительным видом — Эдику, в его тренировочном костюме, было до этого салонного мага далеко.
…Танька, одеревенело уставясь в одну точку, поднялась со стула и неподвижно застыла.
— Ты балерина! Ты… ну эта… Волочкова, во! Танцуй! — Эдик командовал голосом повелительным и более низким, чем обычно разговаривал.
Танька начала выполнять какое‑то движение, но не выдержала, громко расхохоталась, смеялась долго, до выступивших слез; не в силах ничего сказать, упала на диванчик и показывала на Эдика пальцем.
«…Выбрать одного, показавшегося по внешности наиболее способным к восприятию внушения…» — прочитал про себя Борис, спотыкаясь на ятях и твердых знаках.
Да уж, Танька у нас только по внешности и способная, да все что‑то не на то способная, подумал Борис скептически, он вообще не сильно верил в гипноз, телепатию и прочую медитацию‑левитацию…
— А что так слабо заказал, Эдичка? — Танька наконец просмеялась и игриво поглядывала на Эдика. — Мог бы уж попросить сразу танец со стриптизом…
