Макс Мах - Хищник
А рука Дари переместилась ей на горло. Щекотнула…
Там есть бутик с приведениями…
Соскользнула на грудь…
Называется «Йёсгжай»…
Сильные пальцы чуть сжали сосок.
Уйдешь через верхнюю дверь…
Дари разорвала поцелуй, отстранилась, не убирая руки…
Купишь одежду и вызовешь Карла. Не спорь! — Улыбнулась, не переставая смотреться в глаза Греты.
Пусть Карл найдет любовников и ведет их на точку.
А ты? — спохватилась Грета, сжимая в «объятиях» бедра любовницы.
Обо мне не волнуйся. Одна я выберусь.
— Идем, а то мало не покажется! — Голос Дарьи просел и охрип. Никто бы не усомнился, о чем она грезит. — Ну, девонька! Ну!
3. Дарья Телегина
27 февраля 1930 года (Шестой день второй декады месяца деревьев 2908), Зейтш, империя Ахан, планета Зайтш
Ей просто немерено повезло. Им обоим. Или всем четверым.
«Вернее, шестерым», — поправилась она мысленно, скоренько подсчитав всех прикосновенных к их непростому делу.
Выходило, шесть. И всем им — сколько ни есть — помог Камень. На самом деле, крошечный «камешек», запрятанный в узкий, вытянутый в длину медальон, примостившийся между чьих-то огромных сисек. Главное, сиськи эти оказались в нужное время в правильном месте, в зале Прилетов коммуникационного центра агломерации «Залив Шва». Стечение обстоятельств, и все-таки…
Дарья уже знала, если случилось пообщаться, самое лучшее — это быть прямо рядом с Камнем. Совсем хорошо, если имеет место еще и зрительный контакт, потому что сами Камни между собой связаны как-то так, что им расстояние не помеха. А вот с Дарьей они могут «говорить», только если она поблизости. Ну и, разумеется, коли захотят. Но в этот раз снизошли. Даже просить не пришлось. Едва только засекла хвост, а Камень — вот он. Уже шепчет ей прямо в мозг, и не абы как, а все что нужно и даже сверх того.
Вообще-то, Дарья о своих «шашнях» с Камнями не распространялась, — даже Марку ничего не рассказала, — считая, и не без причины, свои отношения с волшебными вещами Древних личным делом Дарьи Телегиной. Возможно, кое-что знал об «этом деле» Егор Кузьмич. Вернее, мог догадываться. Но и все. Больше никто. Так что, и местные — кто бы они ни были, — ничего о ней знать не могли. Вернее, не должны были, но «камешек» на этот счет имел «собственное мнение».
«Черная гора?» — удивилась Дарья, когда это странное название всплыло из ниоткуда, — ну, не из памяти уж точно, — в ее напряженном по случаю обнаружения слежки сознании. Но Камень ей даже удивиться по-настоящему не позволил, впихнув куда надо всю актуальную информацию, при этом ловко привязав неизвестные ей ранее факты ко времени и месту, так чтобы и опасности, исходящие от Ордена стали очевидны, и причины внезапного интереса к ее особе обозначились. Слежка-то была организована именно за ней, за Дарьей Телегиной, как бы она ни прозывалась здесь и сейчас, нося липовую личину симпатичной, но недалекой провинциалки. И коли так, дело принимало нешуточный оборот.
С ней — с ними — бодался сейчас древнейший монашеский орден империи, плотно встроенный в аханскую цивилизацию, вросший в нее и сросшийся с ней за три тысячи лет так, что и захочешь, кровью умоешься в попытках отделить одно от другого. И этот монстр, обладающий мощью, сопоставимой с возможностями нехилого аханского государства, и, похоже, владеющий секретами древней магии, в том числе и такой, что напрямую связана с силами, заключенными в Камнях, монстр этот неожиданно — и с чего бы это вдруг? — заинтересовался скромной особой Дарьи Телегиной.
«Сойсшерст!» — Слово поднялось из памяти, словно бы, так и надо. Тем более, что Дарья его уже слышала, и не так, чтобы очень давно. Тем не менее, это была все-таки подсказка. Слово возникло ровно тогда, когда сформировался вопрос.
«Сойсшерст… — повторила она мысленно, стараясь не потерять из вида знатную путешественницу, таскающую на теле настоящий „волшебный талисман“. — Открывающий дверь, говоришь? Ключ?»
И в этот момент система безопасности коммуникационного центра сыграла тревогу. Впрочем, если бы не Камень, Дарья об этом вряд ли бы узнала. В лучшем случае, заметила бы кое-какую суету, но и только. Но не то сейчас. Камень открыл ей доступ прямо в систему, и Дарья не просто услышала «аларм», она его увидела во всех грязных подробностях.
«Молодцом!»
В последний раз система наблюдения зафиксировала Грету семь «с копейками» минут назад. Женщина вошла на торговую улицу, дважды удачно вынырнула из накатывающих волн проекции, и исчезла. Система слежения отметила сбой в модели ожидания спустя двадцать две секунды, но к этому времени Грета уже покинула «садок рыболова». И чтобы попытаться найти ее в ближайших окрестностях, просматриваемых, как тут же выяснилось, всего лишь на жалких сорок три процента, потребовалось еще пять минут, поскольку система надеялась компенсировать возникающие пространственно-временные лакуны за счет перекрытия ближайших к ним территорий. Но здесь, как и в шахматах, с каждым новым ходом множилось количество вероятностей. Соответственно возрастало давление на мощности, которые ведь не одними поисками беглянки были заняты, и, в конце концов, «награда нашла героя» — сработал баг в программном обеспечении, и все сразу посыпалось.
«Набат!» — заорала система, и Дарья ее услышала, как если бы в колокол громкого боя били прямо у нее в голове. Не слишком приятно, но зато более чем эффективно.
«Сорвалась! — отметила Дарья с удовлетворением, имея в виду Грету, которая как раз в таких острых ситуациях и раскрывалась по полной. — Ищи теперь ветра в поле!»
И то сказать, ищут-то женщину, а ее и след простыл, потому что, если отрыв произошел пять минут назад, то уж, верно, сейчас где-нибудь на выходе из коммуникационного центра перемещается никому не знакомый и никем не разыскиваемый высокий хорошего сложения мужик.
Между тем, «знатная путешественница», имени которой Камень так и не назвал, поднялась на двести семьдесят седьмую платформу и загрузилась в болид континентального экспресса.
«Вот же черт!»
Но делать нечего, не полезешь же в «арендованный частным лицом» болид!
Храм Айна-Ши-На на горе Камхор, — Камень ее понял и ответил раньше, чем стартовал болид. — Сто тридцать девятая платформа. Отправление через девятнадцать минут.
Странно, но на этот раз Камень, словно бы, произнес эти слова ейв ухо. Во всяком случае, ощущение было именно таким: не образ, смысл или чистое знание, вложенные в мозг в готовом виде, а мысль, «озвученная» в речи. Как если бы, шепнули в ушной телефон или еще что в этом же роде.
Болид плавно отошел от платформы и, резко набрав скорость, исчез из вида.
Сойсшерст, — напомнил Камень, улетая в неведомую даль. — Подумай об этом, дитя!
«Сойсшерст… что ж!» — Дарья решила, что раз уж ничего с этим пока не сделаешь, слежку можно игнорировать. А вот советы Камней игнорировать не стоило.
Она по-прежнему не знала, что они такое и чего добиваются, если, разумеется, у этих странных вещей могли быть собственные цели и мотивы. Были ли они не только всемогущи, но и разумны? Сложно сказать. У нее на родине еще лет двадцать назад многие считали негров и самоедов животными, лишенными души и человеческого интеллекта. А теперь вон Глебов утверждает, что слоны и дельфины разумны в той же мере, что и люди. Так отчего бы и не машина? Камни, — с этим своим «А вот и мы!» — напоминали Дарье бога из машины. Неведомые, непонятные…
«Могущественны, таинственны и неисповедимы… — согласилась она с внезапно возникшим образом. — Боги и есть!»
Но отчего тогда эти боги взялись помогать именно Дарье? Пятьдесят лет жила сама по себе, и никому, вроде бы, была без надобности, и на тебе! Но, возможно, все дело в том словечке, о котором напомнил Дарье Камень. «Сойсшерст» на языке чибир означает «открывающий двери», «отпирающий замки», «ключ» и «отмычка» и еще много чего в том же роде. Однако — и это показалось Дарье весьма существенным — чибир, что в дословном переводе означает «человеческая речь», являлся родным языком нагорья Аббейза на планете, оставшейся в истории галактики под именем Дайшер. Где находился этот Дайшер, никто теперь точно не знал, но одно очевидно: именно с нагорья Аббейза началось строительство галактической империи вейгаров. История давняя и смутная. Вейгары правили галактикой — если правили, разумеется, — семьдесят тысяч лет назад. Вернее, где-то тогда — семьдесят тысяч лет назад — править перестали. И вот, что любопытно, говорили они на чибир и на нем же писали. И…
