Александр Розов - Пингвины над Ямайкой
– …То жители не будут аплодировать, – договорил Фрэдди.
– Вопрос Хагена о другом, – вмешалась Рокки, – Почему бы нам не отгородиться от западно-евразийской религиозной войны? Это простой, дешевый и надежный метод обеспечения безопасности граждан Конфедерации. Отвечаю: если мы внимательно посмотрим на условия задачи, то окажется, что этот метод экономически невыгоден. Религиозная война по римско-католическому или исламскому сценарию, это потеря многомиллионного гуманитарного ресурса. Ты об этом забыл?
– Вообще-то да, – признался молодой меганезиец, – Забыл. А какая там наша доля?
Рокки нарисовала пальцем босой ноги круг на песке и узкий сектор в нем.
– Думаю, что два – три процента, но в случае успеха, доля вырастет в несколько раз.
– Да…– протянул Хаген, – Заманчиво. А во что нам обойдется участие в войне?
– Видимо, расходы укладываются в резервный фонд правительства, иначе бы оно уже обратилось в Верховный суд с бюджетом военного проекта.
– По ходу, так, – согласился он.
– Извините, – вмешался Марне, – от меня как-то ускользнул предмет обсуждения.
– Экономика, – ответила она, – В Евросоюзе есть некоторое число людей. Люди – это ресурс. За счет глобализации, этот ресурс может быть использован не только в самом Евросоюзе, но и в других регионах, в частности – у нас. Религиозные войны западно-евразийского образца обычно обнуляют человеческий ресурс. Это, с учетом уже сказанного, означает упущенную выгоду для жителей всего мира, и для наших жителей тоже.
Сделав это сообщение, Рокки взяла с блюда креветку-мутанта, ловко выдернула из панциря, откусила кусок, прожевала и объявила.
– Вкусно! Всем рекомендую! Повару мой поклон.
– Было бы еще вкуснее, – сказал Ематуа, – но мы не догадались взять с собой специи.
– А мне без специй даже больше нравится, – заметила Люси.
– Мне тоже, – согласилась Жанна.
– Если у вас нет табу на политические разговоры за едой… – начал Марне.
– Никаких, – проинформировал Квинт Аптус, не переставая жевать.
– … Тогда я обращу внимание на некоторую, скажем так, неточность в выступлении уважаемой Рокки. Религиозные войны, разумеется, были ужасны, но они никогда не приводили к полному уничтожению людей. К обнулению, как выразилась Рокки.
– Я сказала: «обнуляют человеческий ресурс», – напомнила она, – Имеется в виду, что после такой религиозной войны, экономическая ценность сохранившегося населения пренебрежимо мала, хотя число биологических особей может быть довольно велико.
– Что вы понимаете под экономической ценностью? – спросил француз.
– Есть разные методы оценки… – Рокки и повернулась к Люси, – …Как у тебя дела с экономикой? Я имею в виду, в школе?
Люси в ускоренном темпе проглотила не дожеванный фрагмент креветки
– На экзамене было девяносто три балла из ста, а за реферат – девять из десяти.
– Замечательно! Может, ты расскажешь Анри-Жаку про гуманитарный ресурс?
– В смысле, как его считать в эквивалентах? – уточнила юная меганезийка.
– Именно об этом, – подтвердила Рокки.
– Ага… Есть три метода: арендный, потенциальный и восстановительный. Первый – вообще простой. Сколько можно получить табаша, если сдать людей в аренду на весь период их трудоспособности.
– Как – сдать в аренду? – изумился Марне.
– Обыкновенно. Как на Фиджи сдают в аренду спец-собак, которые пасут овец.
– Но человек же не собака, – возразил он.
– Ну да, – она кивнула, – Это я для примера. Вот. Второй – потенциальный метод. Он похож на арендный, только если сначала людей обучить, а потом – сдать. Стоимость обучения надо вычесть, это затраты. Третий метод – восстановительный. Типа, если жители почти вымерли. Сколько стоит их восстановить по количеству и качеству.
– Это как – восстановить?
– Обыкновенно. Как восстановили морских коров. Они почти вымерли, а сейчас их десятки тысяч. У нас это базовая молочная порода, и вообще, они очень милые.
– И кого-нибудь из людей так уже восстановили? – поинтересовался Дюги.
– Конечно! Восстановили пятнадцать племен северных папуасов. Новая Гвинея была частично под миссионерами, а частично под исламистами, и туземцы там вымирали. Хорошо, что некоторые попали к нам. Их дети выросли, вернулись и вышвырнули из своей страны всех лишних. Сейчас там Фриюнион Папуа-Хитивао-и-Атауро.
Фрэдди помахал в воздухе креветочным хвостом.
– Подтверждаю. В антарктической группе проекта «Ballista-Astarta» была девушка по имени Оо Нопи из племени Нгра, с островов севернее Папуа. Выжили лишь те семьи этого племени, которые оказались в сфере влияния Меганезийской Новой Британии.
– Оо замечательная девушка, – добавила Жанна, – Правда, немножко резковатая.
– Вот! – сказала Люси, – А сейчас у нас восстанавливают эректусов, которые вообще вымерли. В прошлом году их родилось четверо, на атолле Тероа, в Ист-Кирибати.
Клод Филибер вздохнул и покачал головой.
– Восстановить и распространить таким способом можно только генотип, а никак не ментальную базу этноса. Я француз, и я не знаю даже названия того африканского племени, которому я обязан более, чем половиной своих генов.
– К сожалению, так бывает, – подтвердила Рокки, и повернулась к Доминике, – Вот, вы родом из Лангедока, но я сомневаюсь, что вы свободно говорите по-окситански.
Француженка улыбнулась.
– Я только в школе узнала, что такой язык вообще существует.
– Средневековая Окситания, – продолжала Рокки, – была наиболее перспективной и развитой общностью в Европе, но ее уничтожили. Очень показательный пример.
– Вы намекаете на то, что Окситанию разорили католики? – уточнил Филибер.
– Какие намеки, если Альбигойский крестовый поход это исторический факт?
– Уничтожение Окситании тоже можно оценить в деньгах? – спросила Доминика.
Меганезийка взяла с блюда очередную креветку и утвердительно кивнула.
– Все можно оценить. Только сумма получится астрономическая.
– Тогда какой смысл оценивать?
– В случае с Окситанией – никакого. Но не все общности такие дорогостоящие.
– Вы хотите сказать, что какая-то общность стоит дешево?
– Да, – Рокки кивнула, – Например, общность эмирата Эль-Шана, численностью около шестисот тысяч, стоит менее полмиллиарда фунтов. Примерно как три супертанкера.
– Порядка восьмисот фунтов на человека? – спросила Доминика, – но это нонсенс!
– Почему же? Стоимость выращивания особи человека в питомнике такая же, как и в случае выращивания особей других крупных сообразительных млекопитающих.
– Фиджийская овчарка из питомника стоит семьсот фунтов, – вставила Люси.
– Выращивать людей в питомнике! – воскликнула француженка, – Это… Это…
– Это ситуационная модель, – договорила Рокки, – Она поясняет, что экономическое качество людей в сообществе направленном не на продуктивность, а на образцы из библии и корана, не выше, чем если бы они были выращены агропромышленным методом. Это называется: «сообщество с обнуленным гуманитарным ресурсом».
– Послушайте, – вмешался Дюги, – Мне неприятно об этом говорить, но это расизм!
Рокки сделала удивленные глаза.
– Разве я где-то упомянула их расу?
– Нет, но такое отношение к человеку, как к скоту…
– Собака – это не скот, – возразила Люси, – у нее есть яркая индивидуальность!
– В отличие от исламиста, – добавил Хаген.
– Интересно, – с невеселой иронией произнесла Доминика, – а как бы вам бы самому понравилось, если бы вас оценивали в деньгах, как домашнее животное?
– Aita pe-a, – ответил Хаген, – Меня оценили в 47 тысяч фунтов в год плюс пансион.
– Что-то дешево при твоей профессии, – заметил Квинт.
– А у меня тогда стаж был маленький. Три года после колледжа.
– Вы шутите? – шепотом спросила француженка.
– Какие тут шутки? Я креативно округлял цифры в коносаментах и влип на каторгу.
– Сколько? – спросил Ематуа.
Хаген молча показал два пальца.
– Извините, – произнес Марне, – А почему мы перешли к этой скользкой теме?
– Потому, – сказала Рокки, – что я объяснила, из каких экономических соображений наше правительство участвует в событиях вокруг религиозного конфликта в Западной Европе.
– Экономических? – переспросил француз.
– Да. Мы – пользователи европейского гуманитарного ресурса, поэтому у нас имеется прямой экономический интерес предотвратить его обнуление.
Филибер эмоционально взмахнул руками.
– Я не понимаю! Из этого чисто меркантильного интереса вы будете воевать против ислама на нашей стороне, несмотря на такое, мягко говоря, предвзятое отношение к римской католической церкви? У меня в голове не укладывается!
