РОБЕРТ ХОЛДСТОК - Lavondyss_Rus
Рано утром ее разбудили четыре пса, огромные гончие, лающие и плещущиеся на мелководье. Один из них подбежал к камням, поставил передние лапы на высокие булыжники и уставился на лежащую женщину. Таллис угрожающе взмахнула железным ножом, и гончая отступила, побежав за товарищами. Таллис еще какое-то время оставалась в укрытии. Человек в плаще и с посохом в руке прошел по берегу реки, держась ближе к подлеску; каждый раз, обходя шест с перьями, он коротко пел один и тот же пронзительный напев. Бородатое лицо, голова покрыта капюшоном. Таллис заметила, что на спине он несет две деревянные маски и содрогнулась.
Он быстро прошел мимо, не став задерживаться в месте смерти. Таллис долго шла вслед за ним вверх по реке, пока не дошла до участка, где река превращалась в быстрые пузырящиеся ручьи, текущие между склонившимися к ним деревьями. Человек в капюшоне, не оглядываясь, стал прыгать с камня на камень, переходя от одной густой рощи к другой.
«Все идут вверх по реке...»
Даже лошади!
Одна из них сейчас подошла к Таллис — черная кобыла, с порванной гнилой упряжью. Металл въелся в тело животного, на боках затвердели пятна крови.
— В книге сказок тебя не было, — пробормотала Таллис, осторожно подходя к усталому животному. Да не старая, но очень уставшая. На остатке попоны большое темное пятно — засохшая кровь прошлого всадника.
Таллис поймала и успокоила кобылу, потом убрала орудия пытки, которыми предыдущий владелец мучил ее. Когда она пошла обратно к месту смерти, черная кобыла последовала за ней. Несколько недель назад камнепад убил лошадь Таллис. Скатах, потерявший своих друзей-Джагутин, тоже ходил пешком по запутанным лесным тропам, возможно таким образом выражая скорбь; говорить о своем горе он не мог.
— Ты будешь моей долгожданной подругой, — прошептала Таллис животному. — Если ты задержишься до завтра, я поеду на тебе. Но я не дам тебе имя, так что ты навсегда останешься свободной. Но если я поеду на тебе, то ожидай, что мы отправимся в неведомый край.
На следующий день Мортен подошла к Таллис, храбро решив подружиться.
Таллис узнала о приближении девочки за несколько минут до того, как та прокралась на поляну духов и села на корточки позади нее. Таллис осталась спокойной. Вокруг себя она положила маски, лицом вверх. Мешок из волчьей шкуры с ее особыми реликвиями лежал рядом, еще завязанный. Таллис, не отрываясь, смотрела на глаза деревянной статуи; в их странной форме она искала ключ к «Лунному Сну».
Тотем Лунный Сон был сделан из ствола ивы. Статуя представляла собой женщину, но настоящая красота райятука выдавала себя вырезанными на дереве едва заметными символами земли и луны, и умелым сочетанием этих символов с человеческими чертами лица. Тотем уже начал общаться с женщиной из далекого мира.
— Таллис? — тихим голосом спросила девочка. Она нервничала. Какое-то время Таллис не обращала на нее внимание. Ее сознание дрейфовало где-то в ночи, и маска приближалась к ней, уже почти сформировалась. Она будет не похожа на предыдущую маску Лунный Сон, которую Таллис сделала после разговора с Кости. Да и как она может быть похожей? То особое воспоминание, хранившееся в глубинном подсознании, было использовано и потрачено. И когда Таллис уронила маску, потеряла ее, она потеряла и связь с женщиной этой земли...
Иногда она спрашивала себя, действительно ли отец, подобрав маску, уничтожил ее, или, возможно, он надевает ее лунными ночами... и если он так и делает, что он видит? И слышит?
— Таллис? Что ты делаешь?
Таллис с трудом понимала английский Мортен, в котором было слишком много нёбных звуков и дифтонгов, как в языке тутханахов (например Таллис она произносила Таллиш). Но все-таки отец немного научил девочку своему странному языку, и понять ее было можно.
Таллис резко повернулась; волосы упали вперед, закрыв лицо, и шрам на скуле, и ее улыбку. Мортен не шелохнулась и Таллис подозвала ее к себе; девочка заискивающе подошла. Волосы она намазала белым и перевязала красной лентой, с которой свешивались кости и ракушки. Протянув руку, она коснулась сухих волос более старшей женщины, соломенно-желтых, так восхищавших женщин тутханахов. Робкое исследование не возмутило Таллис, но и не обрадовало. Проказливые глаза Мортен, сейчас полные восхищения, поглядели прямо в глаза Таллис.
— У тебя глаза немного зеленые. Точно.
— Никогда раньше. Стали за последние несколько месяцев.
Она уже слышала разговоры в поселении: как иньятук, она не могла нести небо в костях своей головы, но зеленая шерсть землеголоса пробивалась наружу; она становилась райятуком.
Таллис суеверия тутханахов казались бессмысленными; она обладала силой, вот и все. Но изменение цвета глаз действительно беспокоило ее...
С запозданием отвечая на первый вопрос девочки Таллис сказала:
— Я делаю новую маску. Последнюю из всех. С ее помощью мне будет легче открывать пустые пути... оолериннены... Ты понимаешь меня?
Но мысли Мортен уже бежали по другой лесной тропинке.
— Неужели Скатах действительно мой брат? — спросила она.
— Конечно, — ответила Таллис. — Твой сводный брат. У вас разные матери. А с Тигом — одна.
Детские глаза Мортен полыхнули гневом.
— Тиг мне не брат! — сплюнула она, презрительно изогнув губы. — У него вообще нет матери. Он пришел из первого леса. — И она яростно стукнула себя по голове.
Таллис улыбнулась. Тиг был более свежим мифаго. Уинн-Джонса, несомненно.
Гнев Мортен погас так же быстро, как и вспыхнул. Таллис собрала маски, пропустила через их глаза веревку и повесила на правое плечо. Мортен взяла было второй узел, но Таллис осторожно отвела прочь любознательные пальчики. Потом с сожалением посмотрела на ивовый столб с лунными чертами.
«Почти. Еще час, и я поймаю тебя...»
Потом пошла за девочкой по извилистой тропе, которая вела к реке через самый густой лес.
— У меня есть кое-что для тебя, — возбужденно сказала Мортен, а потом повторила еще трижды, как если бы хотела, чтобы Таллис не потеряла к ней интереса.
Наконец они дошли до реки. И Таллис вспыхнула от гнева, увидев черную лошадь, привязанную к низкой ветке; ее шею крепко держал аркан. Она билась, но сейчас успокоилась. Мортен, с триумфом, представила свой подарок.
— Я поймала ее. Она была одна.
Таллис посмотрела на кобылу, потом осторожно погладила ее по морде.
— Я все еще хочу ездить на тебе, — сказала она, и лошадь заржала. — Таллис сняла привязь. — Иди, если хочешь.
Черная кобыла заколебалась, но осталась. Таллис улыбнулась Мортен.
— Спасибо за подарок.
Мортен знала, что Таллис имеет удивительную власть над животными, и довольно шлепнула себя по щеке.
— Я дала ей имя. Теперь ты можешь ездить на ней. Озерная Пловчиха. Ты еще увидишь, как это важно...
Озерная Пловчиха. Странное имя для кобылы. Похоже Мортен знает об этой земле больше, чем считала Таллис.
Она заключила с черной кобылой окончательный договор.
— Ты переплывешь для меня одно озеро, и я переплыву для тебя одно озеро. Это — обещание Таллис.
Она надела на кобылу попону и упряжь, которая не врезалась в тело. Потом разрешила свободно пастись вокруг изгороди тутханахов и защитила от собак.
Тем временем Мортен с удовольствием показывала, что она и ее отец обнаружили в лесах около реки: камни с вырезанными на них безглазыми мертвыми лицами; башня, шиферная крыша которой обвалилась, но в руинах все еще виднелись остатки мебели, богато украшенной и позолоченной, хотя пленник и смысл его плена давно улетели в штормовое небо; «конец леса» — римская крепость с высокой стеной, заросшая плющом, но все еще впечатляющая. Уборной Таллис воспользовалась. Простое каменное сидение над глубокой и сухой сточной трубой, но все равно намного лучше, чем сидеть на корточках над червями. Имелись склады с зерном и казармы, а надписи на стенах казались такими свежими, как если бы их сделали сегодня. Мортен нашла меч, а потом флаг в кожаном футляре. На флаге были вышиты орел и шлем, но он порвался, когда Таллис попыталась развернуть его и прочитать надпись.
В одном из зерновых складов обнаружилась стая крыс, каждая размером с дикого кота. Таллис увидела по меньшей мере двух, удирающих без оглядки.
Были там и могилы: от черных мраморных мавзолеев, очень впечатляющих и поднимавшихся над окружившими их кустами, до простых земляных холмиков и узких входов, отмеченных обтесанными камнями и ведших глубоко вниз, в естественный мир под корнями леса.
Однако самым странным обломком кораблекрушения оказался горн, в сорок футов длиной и с таким широким раструбом, что Таллис могла стоять внутри и кричать. И никаких следов соединения! Судя по всему он был вырезан из рога какого-то животного... Мортен попыталась подуть в мундштук. Сначала Таллис услышала только дыхание, а потом сообразила, что голос девочки был преобразован горном в завораживающие слова, но не английском и не на языке тутханахов...
